Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Маргарет Митчелл
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Маргарет Митчелл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Унесенные ветром» — единственный роман Маргарет Митчелл (1900—1949). Ее жизнь рано оборвалась из-за трагической случайности, но образам Скарлетт О'Хара и Ретта Батлера, рожденным воображением «маленькой смелой женщины» — как называли писательницу американские критики, — суждено жить вечно.
Это книга о любви и о войне, о предательстве и верности, о жестокости и о красоте самой жизни. Это одна из тех книг, к которым возвращаешься снова спустя годы и испытываешь радость от встречи...

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Маргарет Митчелл

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The muddy Flint River, running silently between walls of pine and water oak covered with tangled vines, wrapped about Gerald's new land like a curving arm and embraced it on two sides.	Илистая река Флинт, молчаливо проложившая себе путь между высокими темными стенами сосен и черных дубов, оплетенных диким виноградом, принимала в свои объятия новоприобретенных владения Джералда, омывая их с двух сторон.
To Gerald, standing on the small knoll where the house had been, this tall barrier of green was as visible and pleasing an evidence of ownership as though it were a fence that he himself had built to mark his own.	Глядя с невысокого холма, где когда-то стоял дом, на живую темно-зеленую стену, Джералд испытывал приятное чувство собственничества, словно он сам возвел эту ограду вокруг своих владений.
He stood on the blackened foundation stones of the burned building, looked down the long avenue of trees leading toward the road and swore lustily, with a joy too deep for thankful prayer.	Он стоял на почерневшем каменном фундаменте сгоревшего дома, скользил взглядом по длинной аллее, тянувшейся от дома к проселочной дороге, и про себя чертыхался от радости, слишком глубокой, чтобы он мог выразить ее словами благодарственной молитвы.
These twin lines of somber trees were his, his the abandoned lawn, waist high in weeds under white-starred young magnolia trees.	Эти два ряда величественных деревьев принадлежали ему, и эта заброшенная лужайка, заросшая сорной травой по пояс, и эти еще молоденькие магнолии, осыпанные крупными белыми звездами цветов.
The uncultivated fields, studded with tiny pines and underbrush, that stretched their rolling red-clay surface away into the distance on four sides belonged to Gerald O'Hara-were all his because he had an unbefuddled Irish head and the courage to stake everything on a hand of cards.	Невозделанные поля с порослью кустарников и проклюнувшимися из красной глины молоденькими сосенками, раскинувшиеся во все четыре стороны от этого холма, принадлежали ему, Джералду О'Хара, который, как истинный ирландец, умел пить не хмелея и не боялся, когда надо все поставить на карту.
Gerald closed his eyes and, in the stillness of the unworked acres, he felt that he had come home.	Закрыв глаза, Джералд вслушивался в тишину этих еще не разбуженных к жизни полей: о" знал, что обрел свое гнездо.
Here under his feet would rise a house of whitewashed brick.	Здесь, на этом месте, где он стоит, подымутся кирпичные, беленные известкой стены его дома.
Across the road would be new rail fences, inclosing fat cattle and blooded horses, and the red earth that rolled down the hillside to the rich river bottom land would gleam white as eiderdown in the sun-cotton, acres and acres of cotton!	Там, по ту сторону дороги, возникнет ограда, за которой будет пастись хорошо откормленный скот и чистокровные лошади, а красная земля, покато спускающаяся к влажной пойме реки, засверкает на солнце белым лебяжьим пухом хлопка - акрами хлопка!
The fortunes of the O'Haras would rise again.	И слава рода О'Хара заблистает снова!
With his own small stake, what he could borrow from his unenthusiastic brothers and a neat sum from mortgaging the land, Gerald bought his first field hands and came to Tara to live in bachelor solitude in the four-room overseer's house, till such a time as the white walls of Tara should rise.	Одолжив у скептически настроенных братьев денег, забрав свою крохотную долю из их предприятия и раздобыв еще изрядную сумму под залог земли, Джералд получил возможность купить рабов для обработки полей, прибыл в Тару и поселился в четырехкомнатном домике управляющего в холостяцком одиночестве и сладком предвкушении последующего переселения в новый белостенный дом на холме.

He cleared the fields and planted cotton and borrowed more money from James and Andrew to buy more slaves.	Он возделал землю и посадил хлопок и занял еще денег у Джеймса и Эндрю, чтобы прикупить еще рабов.
The O'Haras were a clannish tribe, clinging to one another in prosperity as well as in adversity, not for any overweening family affection but because they had learned through grim years that to survive a family must present an unbroken front to the world.	Братья О'Хара умели блюсти интересы своего клана и крепко держались друг за друга, как в удаче, так и в нужде, и не столько из родственных чувств, сколько из жестокой необходимости, ибо знали: чтобы выжить в трудные годы, семья должна противостоять судьбе единым фронтом.
They lent Gerald the money and, in the years that followed, the money came back to them with interest.	Они одолжили Джералду денег, и по прошествии нескольких лет он возвратил им эти деньги с лихвой.
Gradually the plantation widened out, as Gerald bought more acres lying near him, and in time the white house became a reality instead of a dream.	Плантация расширялась: Джералд акр за акром прикупал соседние участки, и настал день, когда белый дом на холме из мечты превратился в реальность.
It was built by slave labor, a clumsy sprawling building that crowned the rise of ground overlooking the green incline of pasture land running down to the river; and it pleased Gerald greatly, for, even when new, it wore a look of mellowed years.	Дом был построен рабами: довольно неуклюжее, приземистое строение это глядело окнами на зеленый выгон, сбегавший вниз, к реке, но Джералд не уставал им любоваться, находя, что дом хотя и новый, а от него веет добротной стариной.
The old oaks, which had seen Indians pass under their limbs, hugged the house closely with their great trunks and towered their branches over the roof in dense shade.	Древние дубы, еще видавшие пробиравшихся по лесу индейцев, обступали дом со всех сторон, простирая над его кровлей густой зеленый шатер ветвей.
The lawn, reclaimed from weeds, grew thick with clover and Bermuda grass, and Gerald saw to it that it was well kept.	На лужайке, очищенной от сорняков, буйно разросся клевер и свинорой, и Джералд следил за тем, чтобы газону оказывался должный уход.
From the avenue of cedars to the row of white cabins in the slave quarters, there was an air of solidness, of stability and permanence about Tara, and whenever Gerald galloped around the bend in the road and saw his own roof rising through green branches, his heart swelled with pride as though each sight of it were the first sight.	Все в Таре - от подъездной кедровой аллеи до белых хижин на участке, отведенном для рабов, -выглядело солидным, прочным, сделанным на века. И всякий раз, когда Джералд возвращался верхом домой и за поворотом дороги его глазам открывалась крыша дома, выглядывавшая из-за зеленых крои деревьев, сердце его преисполнялось гордостью, словно он видел эту картину впервые.
He had done it all, little, hard-headed, blustering Gerald.	Это дело его рук - этого крепколобого, задиристого коротышки Джералда!
Gerald was on excellent terms with all his neighbors in the County, except the MacIntoshes whose land adjoined his on the left and the Slatterys whose meager three acres stretched on his right along the swamp bottoms between the river and John Wilkes' plantation.	Со всеми соседями у Джералда сразу установились самые дружеские отношения. Исключение составляли только Макинтоши, чья земля примыкала к его плантации слева, и Слэттери, чьи жалкие три акра тянулись справа -вдоль поймы реки, за которой находились владения Джона Уилкса.

The MacIntoshes were Scotch-Irish and Orangemen and, had they possessed all the saintly qualities of the Catholic calendar, this ancestry would have damned them forever in Gerald's eyes.	Макинтоши были полукровками, смешанного шотландско-ирландского происхождения, а вдобавок еще оранжистами, и последнее обстоятельство - будь они даже причислены католической церковью к лику святых - наложило на них в глазах Джералда каинову печать.
True, they had lived in Georgia for seventy years and, before that, had spent a generation in the Carolinas; but the first of the family who set foot on American shores had come from Ulster, and that was enough for Gerald.	Правда, они переселились в Джорджию семьдесят лет назад, а до этого их предки жили в Каролине, но тем не менее глава их клана, первым ступивший на американскую землю, прибыл сюда из Ольстера, и для Джералда этого было достаточно.
They were a close-mouthed and stiff-necked family, who kept strictly to themselves and intermarried with their Carolina relatives, and Gerald was not alone in disliking them, for the County people were neighborly and sociable and none too tolerant of anyone lacking in those same qualities.	Это была молчаливая угрюмая семейка, державшаяся замкнуто, особняком: браки они заключали только со своими Каролинскими родственниками, и Джералд оказался не единственным человеком в графстве, кому Макинтоши пришлись не по душе, ибо здешние поселенцы - народ общительный и дружелюбный - не отличались терпимостью по отношению к тем, кому этих качеств не хватало.
Rumors of Abolitionist sympathies did not enhance the popularity of the MacIntoshes.	А слухи об аболиционистских симпатиях Макинтошей никак не способствовали их популярности.
Old Angus had never manumitted a single slave and had committed the unpardonable social breach of selling some of his negroes to passing slave traders en route to the cane fields of Louisiana, but the rumors persisted.	Правда, старик Энгус за всю жизнь не отпустил еще на волю ни одного раба и совершил неслыханное нарушение приличий, продав часть своих негров заезжим работорговцам, направлявшимся на сахарные плантации Луизианы, но слухи тем не менее продолжали держаться.
"He's an Abolitionist, no doubt," observed Gerald to John Wilkes. "But, in an Orangeman, when a principle comes up against Scotch tightness, the principle fares ill."	- Он аболиционист, это точно, - сказал Джералд Джону Уилксу, - но у оранжиста шотландская скупость всегда возьмет верх над убеждениями.
The Slatterys were another affair.	Несколько иначе обстояло дело со Слэттери.
Being poor white, they were not even accorded the grudging respect that Angus MacIntosh's dour independence wrung from neighboring families.	Будучи бедняками, они не могли рассчитывать даже на ту крупицу невольного уважения, которая доставалась на долю угрюмых и независимых Макинтошей.
Old Slattery, who clung persistently to his few acres, in spite of repeated offers from Gerald and John Wilkes, was shiftless and whining.	Старик Слэттери, упрямо державшийся за свои несколько акров, несмотря на неоднократные предложения о продаже со стороны Джералда О'Хара и Джона Уилкса, был жалкий, вечно хнычущий неудачник.
His wife was a snarly-haired woman, sickly and washed-out of appearance, the mother of a brood of sullen and rabbity-looking children- a brood which was increased regularly every year.	Жена его, блеклая, неопрятная, болезненного вида женщина, произвела на свет кучу угрюмых, пугливых, как кролики, ребятишек и продолжала регулярно из года в год увеличивать их число.