Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Маргарет Митчелл
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Маргарет Митчелл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Унесенные ветром» — единственный роман Маргарет Митчелл (1900—1949). Ее жизнь рано оборвалась из-за трагической случайности, но образам Скарлетт О'Хара и Ретта Батлера, рожденным воображением «маленькой смелой женщины» — как называли писательницу американские критики, — суждено жить вечно.
Это книга о любви и о войне, о предательстве и верности, о жестокости и о красоте самой жизни. Это одна из тех книг, к которым возвращаешься снова спустя годы и испытываешь радость от встречи...

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Маргарет Митчелл

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

His five brothers and their father stood six feet and over and broad in proportion, but little Gerald, at twenty-one, knew that five feet four and a half inches was as much as the Lord in His wisdom was going to allow him.	Отец и все пять братьев были крепкого сложения и более шести футов росту, а коротышка Джералд в двадцать один год уже знал, что господь бог в своей неизреченной мудрости отпустил ему всего пять футов и четыре с половиной дюйма в длину.
It was like Gerald that he never wasted regrets on his lack of height and never found it an obstacle to his acquisition of anything he wanted.	Но Джералд никогда не позволял себе на это сетовать и - такой уж у него был характер -отнюдь не считал, что низкий рост может быть для него в чем-либо помехой.
Rather, it was Gerald's compact smallness that made him what he was, for he had learned early that little people must be hardy to survive among large ones.	Скорее, даже особенности телосложения и сделали его тем, чем он стал, ибо еще на пороге жизни он познал одну истину: маленький человек должен быть крепок, чтобы выжить среди больших.
And Gerald was hardy.	И в этом качестве Джералду отказать было нельзя.
His tall brothers were a grim, quiet lot, in whom the family tradition of past glories, lost forever, rankled in unspoken hate and crackled out in bitter humor.	Его рослые братья были немногословными, мрачноватыми парнями. Утрата былого величия их славного рода подспудной злобой жгла их души и прорывалась наружу язвительными дауточками.
Had Gerald been brawny, he would have gone the way of the other O'Haras and moved quietly and darkly among the rebels against the government.	Будь Джералд таким же здоровенным верзилой, как они, он тоже пошел бы по темному извилистому пути всех О'Хара, примкнув к тайным мятежникам.
But Gerald was "loud-mouthed and bullheaded," as his mother fondly phrased it, hair trigger of temper, quick with his fists and possessed of a chip on his shoulder so large as to be almost visible to the naked eye.	Но Джералд был горячая голова, "задира и горлопан", по выражению его нежной матушки, чуть что - лез с кулаками, и его буйный нрав каждому мгновенно бросался в глаза.
He swaggered among the tall O'Haras like a strutting bantam in a barnyard of giant Cochin roosters, and they loved him, baited him affectionately to hear him roar and hammered on him with their large fists no more than was necessary to keep a baby brother in his proper place.	Он держался со своими могучими братьями как маленький, но храбрый бойцовый петух среди крупнопородистых представителей птичьего двора, и братья любили его и добродушно поддразнивали, забавляясь его яростью, а иной раз и поколачивали, чтобы он не слишком все же забывался и знал свое место.
If the educational equipment which Gerald brought to America was scant, he did not even know it.	Если запас знаний Джералда, с которым он прибыл в Америку, был весьма скуден, то сам он, вероятно, об этом не подозревал.
Nor would he have cared if he had been told.	Да и не придал бы значения, открой ему кто-нибудь на это глаза.
His mother had taught him to read and to write a clear hand.	Мать научила его чтению и письму и выработала у него хороший почерк.
He was adept at ciphering.	Арифметика далась ему легко.
And there his book knowledge stopped.	И на этом его образование оборвалось.

The only Latin he knew was the responses of the Mass and the only history the manifold wrongs of Ireland.	Латынь он знал постольку, поскольку мог повторить за священником, что положено повторять во время католической мессы, а его познания по истории ограничивались всевозможными фактами попрания исконных прав Ирландии.
He knew no poetry save that of Moore and no music except the songs of Ireland that had come down through the years.	Из поэтов он знал только Мура, а по части музыки мог похвалиться недурным знанием старинных ирландских песен.
While he entertained the liveliest respect for those who had more book learning than he, he never felt his own lack.	Питая искреннее уважение к людям, получившим хорошее образование, он, однако, ничуть не страдал от недостатка собственного.
And what need had he of these things in a new country where the most ignorant of bogtrotters had made great fortunes? in this country which asked only that a man be strong and unafraid of work?	Да и на что оно ему было в этой новой, стране, где самый невежественный ирландец мог стать большим богачом? В стране, где от мужчины требовалась только сила, выносливость и любовь к труду.
Nor did James and Andrew, who took him into their store in Savannah, regret his lack of education.	Джеймсу и Эндрю, пристроившим его у себя в лавке в Саванне, тоже не приходилось сокрушаться по поводу его необразованности.
His clear hand, his accurate figures and his shrewd ability in bargaining won their respect, where a knowledge of literature and a fine appreciation of music, had young Gerald possessed them, would have moved them to snorts of contempt.	Его четкий почерк, точность в подсчетах и хорошая торговая сметка вызывали к нему уважение, в то время как вздумай он похвалиться какими-либо познаниями по части литературы или музыки, его подняли бы на смех.
America, in the early years of the century, had been kind to the Irish.	Америка в те годы была еще гостеприимна к ирландцам.
James and Andrew, who had begun by hauling goods in covered wagons from Savannah to Georgia's inland towns, had prospered into a store of their own, and Gerald prospered with them.	Джеймс и Эндрю, поначалу гонявшие фургоны с чужими товарами из Саванны в глубь Джорджии, преуспев, обзавелись собственной торговлей, и Джералд преуспевал вместе с ними.
He liked the South, and he soon became, in his own opinion, a Southerner.	Американский Юг пришелся ему по вкусу, и мало-помалу он стал южанином в собственных глазах.
There was much about the South-and Southerners-that he would never comprehend: but, with the wholeheartedness that was his nature, he adopted its ideas and customs, as he understood them, for his own-poker and horse racing, red-hot politics and the code duello, States' Rights and damnation to all Yankees, slavery and King Cotton, contempt for white trash and exaggerated courtesy to women.	Кое в чем Юг и южане оставались для него загадкой, но он со свойственной ему цельностью и широтой натуры принял их такими, как он их понимал, принял их взгляды и обычаи: скачки, покер, дуэльный кодекс, страсть к политике, ненависть к янки, Права Юга, рабство и власть Короля Хлопка, презрение к "белой рвани" - к белым беднякам, не сумевшим выбиться в люди, -и подчеркнуто рыцарское отношение к женщинам.
He even learned to chew tobacco.	Он даже научился жевать табак.
There was no need for him to acquire a good head for whisky, he had been born with one.	Учиться поглощать виски в неумеренных количествах не хмелея ему не было нужды - он владел этим даром от природы.
But Gerald remained Gerald.	И все же Джералд оставался Джералдом.

His habits of living and his ideas changed, but his manners he would not change, even had he been able to change them.	Образ его жизни и взгляды претерпели изменение, но менять свою манеру поведения он не стремился, даже если бы это было ему под силу.
He admired the drawling elegance of the wealthy rice and cotton planters, who rode into Savannah from their moss-hung kingdoms, mounted on thoroughbred horses and followed by the carriages of their equally elegant ladies and the wagons of their slaves.	Он отдавал должное томной элегантности богатых хлопковых и рисовых плантаторов, приезжавших в Саванну из своих увитых плющом резиденций, гарцевавших по улицам на породистых лошадях, эскортируя экипажи не менее элегантных дам, за которыми катили фургоны с черной челядью.
But Gerald could never attain elegance.	Однако самому Джералду элегантность не давалась, хоть умри.
Their lazy, blurred voices fell pleasantly on his ears, but his own brisk brogue clung to his tongue.	Протяжный ленивый говор приятно ласкал ему слух, но его собственный язык не был для этого приспособлен, и речь Джералда по-прежнему звучала резко и грубовато.
He liked the casual grace with which they conducted affairs of importance, risking a fortune, a plantation or a slave on the turn of a card and writing off their losses with careless good humor and no more ado than when they scattered pennies to pickaninnies.	Ему нравилась небрежная грация, с какой богатые южане заключали крупные сделки или ставили на карту раба, плантацию, целое состояние и расплачивались за проигрыш, ни на секунду не теряя хорошего расположения духа, так же легко и беспечно, как швыряли мелкую монетку негритенку.
But Gerald had known poverty, and he could never learn to lose money with good humor or good grace.	Но Джералд, знавший в жизни нужду, не мог невозмутимо и благодушно относиться к денежным потерям.
They were a pleasant race, these coastal Georgians, with their soft-voiced, quick rages and their charming inconsistencies, and Gerald liked them.	Они были славный народ, эти южане с прибрежных плантаций - нежноголосы, горячие, забавные в своих непостижимых прихотях: они нравились Джералду.
But there was a brisk and restless vitality about the young Irishman, fresh from a country where winds blew wet and chill, where misty swamps held no fevers, that set him apart from these indolent gentlefolk of semi-tropical weather and malarial marshes.	Но молодого ирландца, явившегося сюда из страны холодных влажных ветров. Дующих над повитыми туманом топями, не таящими в себе тлетворных миазмов, отличала такая крепкая жизненная хватка, какая и не снилась высокомерным отпрыскам благородных семей из края тропического солнца и малярийных болот.
From them he learned what he found useful, and the rest he dismissed.	Он перенимал у них то, что считал для себя полезным, и отбрасывал остальное.
He found poker the most useful of all Southern customs, poker and a steady head for whisky; and it was his natural aptitude for cards and amber liquor that brought to Gerald two of his three most prized possessions, his valet and his plantation.	Он открывал, что покер и ясная голова во хмелю могут сослужить неплохую службу, и пришел к заключению, что покер - одно из самых полезных изобретений южан. Вот эта его врожденная смекалка в карточных играх и способность легко поглощать золотистое питье и принесли Джералду два самых драгоценных приобретения - его плантацию и его черного лакея.
The other was his wife, and he could only attribute her to the mysterious kindness of God.	Третьим драгоценным приобретением была его жена, но за нее он мог благодарить лишь непостижимую милость господа бога.