Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Маргарет Митчелл
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Маргарет Митчелл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Унесенные ветром» — единственный роман Маргарет Митчелл (1900—1949). Ее жизнь рано оборвалась из-за трагической случайности, но образам Скарлетт О'Хара и Ретта Батлера, рожденным воображением «маленькой смелой женщины» — как называли писательницу американские критики, — суждено жить вечно.
Это книга о любви и о войне, о предательстве и верности, о жестокости и о красоте самой жизни. Это одна из тех книг, к которым возвращаешься снова спустя годы и испытываешь радость от встречи...

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Маргарет Митчелл

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

She walked back across the yard and took the path down toward the silent row of whitewashed cabins in the quarters, calling	Она пошла назад и на этот раз выбрала тропинку, спускавшуюся к молчаливым рядам беленых хижин, время от времени громко выкрикивая на ходу:
"Hello!" as she went.	- Хэлло!
But no voice answered her.	Но никто не откликался.
Not even a dog barked.	Даже собачьего лая не раздалось в ответ.
Evidently the Wilkes negroes had taken flight or followed the Yankees.	По-видимому, все негры Уилксов разбежались или ушли с янки.
She knew every slave had his own garden patch and as she reached the quarters, she hoped these little patches had been spared.	Скарлетт знала, что у каждого негра был свой маленький огородик, и она направилась туда в надежде, что война пощадила хоть эти жалкие клочки земли.
Her search was rewarded but she was too tired even to feel pleasure at the sight of turnips and cabbages, wilted for want of water but still standing, and straggling butter beans and snap beans, yellow but edible.	Ее поиски увенчались успехом, но она была уже так измучена, что не испытала радости при виде репы и кочанов капусты - вялых, сморщившихся без поливки, но все же державшихся на грядках, -и стручков фасоли и бобов, пожелтевших, но еще годных в пищу.
She sat down in the furrows and dug into the earth with hands that shook, filling her basket slowly.	Она села между грядок и дрожащими руками принялась выкапывать овощи из земли, и мало-помалу ее корзина стала наполняться.
There would be a good meal at Tara tonight, in spite of the lack of side meat to boil with the vegetables.	Сегодня дома у них будет хорошая еда, хотя и без кусочка мяса.
Perhaps some of the bacon grease Dilcey was using for illumination could be used for seasoning.	Впрочем, немного свиного сала, которое Дилси использует для светильников, можно будет пустить на подливку.
She must remember to tell Dilcey to use pine knots and save the grease for cooking.	Не забыть сказать Дилси, что лучше жечь пучки смолистых сосновых веток, а сало использовать в пищу.
Close to the back step of one cabin, she found a short row of radishes and hunger assaulted her suddenly.	Возле крыльца одной из хижин она наткнулась на небольшую грядку редиски и внезапно почувствовала лютый голод.
A spicy, sharp-tasting radish was exactly what her stomach craved.	При мысли о сочном остром вкусе редиски ее желудок требовательно взалкал.
Hardly waiting to rub the dirt off on her skirt, she bit off half and swallowed it hastily.	Кое-как обтерев редиску юбкой, она откусила половину и проглотила, почти не жуя.
It was old and coarse and so peppery that tears started in her eyes.	Редиска была старая, жесткая и такая едкая, что у Скарлетт на глазах выступили слезы.
No sooner had the lump gone down than her empty outraged stomach revolted and she lay in the soft dirt and vomited tiredly.	Но лишь только этот неудобоваримый комок достиг желудка, как тот взбунтовался, Скарлетт бессильно упала ничком на мягкую грядку, и ее стошнило.

The faint niggery smell which crept from the cabin increased her nausea and, without strength to combat it, she kept on retching miserably while the cabins and trees revolved swiftly around her.	Слабый запах негритянского жилья наползал на нее из хижины, усиливая тошноту, и она даже не пыталась ее подавить и продолжала устало отрыгивать, пока все - и хижина, и деревья - не завертелось у нее перед глазами.
After a long time, she lay weakly on her face, the earth as soft and comfortable as a feather pillow, and her mind wandered feebly here and there.	Она долго лежала так, ослабев, уткнувшись лицом в землю, как в мягкую, ласковую подушку, а мысли блуждали вразброд.
She, Scarlett O'Hara was lying behind a negro cabin, in the midst of ruins, too sick and too weak to move, and no one in the world knew or cared.	Это она, Скарлетт О'Хара, лежит позади негритянской хижины в чужом разоренном поместье, и ни одна душа в целом свете не знает об этом, и никому нет до нее дела.
No one would care if they did know, for everyone had too many troubles of his own to worry about her.	А если бы и узнал кто, то всем было бы наплевать, потому что у каждого слишком много своих забот, чтобы печься еще и о ней.
And all this was happening to her, Scarlett O'Hara, who had never raised her hand even to pick up her discarded stockings from the floor or to tie the laces of her slippers-Scarlett, whose little headaches and tempers had been coddled and catered to all her life.	И все это происходит с ней, Скарлетт О'Хара, которая никогда не давала себе труда завязать тесемки на туфельках или подобрать с пола сброшенные с ног чулки, с той самой Скарлетт О'Хара, чьим капризам привыкли потакать все, с которой все нянчились, которую все старались ублажить.
As she lay prostrate, too weak to fight off memories and worries, they rushed at her like buzzards waiting for death.	Она лежала плашмя, не имея сил отогнать от себя ни воспоминания, ни заботы, обступившие ее со всех сторон, словно стая грифов, учуявших смерть.
No longer had she the strength to say:	Теперь у нее не было сил даже сказать себе:
"I'll think of Mother and Pa and Ashley and all this ruin later-Yes, later when I can stand it."	"Сейчас я не стану думать ни о маме, ни об отце, ни об Эшли, ни обо всем этом разорении... Я подумаю потом, когда смогу".
She could not stand it now, but she was thinking of them whether she willed it or not.	Думать об этом сейчас было выше се сил, но она не могла заставить себя не думать.
The thoughts circled and swooped above her, dived down and drove tearing claws and sharp beaks into her mind.	Мысли против воли кружились в мозгу как хищные птицы, когтили его, вонзали в него свои клювы.
For a timeless time, she lay still, her face in the dirt, the sun beating hotly upon her, remembering things and people who were dead, remembering a way of living that was gone forever-and looking upon the harsh vista of the dark future.	Казалось, протекла вечность, пока она недвижно лежала, уткнувшись лицом в землю, палимая беспощадным солнцем, вспоминая тех, кто ушел из жизни, и жизнь, которая ушла навсегда, и заглядывая в темную бездну будущего.
When she arose at last and saw again the black ruins of Twelve Oaks, her head was raised high and something that was youth and beauty and potential tenderness had gone out of her face forever.	Когда она наконец встала и еще раз окинула взглядом черные руины Двенадцати Дубов, голова ее была поднята высоко, но что-то неумолимо изменилось в лице - словно какая-то частица юности, красоты, нерастраченной нежности тоже ушла из него навсегда.
What was past was past.	Прошлого не вернуть.
Those who were dead were dead.	Мертвых не воскресить.

The lazy luxury of the old days was gone, never to return.	Дни беззаботного веселья остались позади.
And, as Scarlett settled the heavy basket across her arm, she had settled her own mind and her own life.	И, беря в руки тяжелую корзину, Скарлетт мысленно взяла в руки и свою судьбу, решение было принято.
There was no going back and she was going forward.	Пути обратного нет, и она пойдет вперед.
Throughout the South for fifty years there would be bitter-eyed women who looked backward, to dead times, to dead men, evoking memories that hurt and were futile, bearing poverty with bitter pride because they had those memories.	Минет, быть может, лет пятнадцать, а женщины Юга с застывшей навеки горечью в глазах все еще будут оглядываться назад, воскрешая в памяти канувшие в небытие времена, канувших в небытие мужчин, поднимая со дна души бесплодно-жгучие воспоминания, дабы с гордостью и достоинством нести свою нищету.
But Scarlett was never to look back.	Но Скарлетт не оглянется назад.
She gazed at the blackened stones and, for the last time, she saw Twelve Oaks rise before her eyes as it had once stood, rich and proud, symbol of a race and a way of living.	Она посмотрела на обугленный фундамент, и в последний раз усадебный дом воскрес перед ее глазами - богатый, надменный дом, символ высокого родства и образа жизни.
Then she started down the road toward Tara, the heavy basket cutting into her flesh.	Она отвернулась и зашагала по дороге к Таре; тяжелая корзина оттягивала ей руку.
Hunger gnawed at her empty stomach again and she said aloud:	Голод снова начал терзать ее пустой желудок, и она произнесла громко:
"As God is my witness, as God is my witness, the Yankees aren't going to lick me.	- Бог мне свидетель, бог свидетель, я не дам янки меня сломить.
I'm going to live through this, and when it's over, I'm never going to be hungry again.	Я пройду через все, а когда это кончится, я никогда, никогда больше не буду голодать.
No, nor any of my folks.	Ни я, ни мои близкие.
If I have to steal or kill-as God is my witness, I'm never going to be hungry again."	Бог мне свидетель, я скорее украду или убью, но не буду голодать.
In the days that followed, Tara might have been Crusoe's desert island, so still it was, so isolated from the rest of the world.	Шли дни, и Тара все больше становилась похожей на необитаемый остров Робинзона Крузо - такая здесь царила тишина, такой отрезанной от всего мира казалась усадьба.
The world lay only a few miles away, but a thousand miles of tumbling waves might have stretched between Tara and Jonesboro and Fayetteville and Lovejoy, even between Tara and the neighbors' plantations.	А мир был в нескольких милях, но так далек, словно тысячи миль грохочущих океанских валов отделяли этот островок от Джонсборо и Фейетвилла, от Лавджоя и даже от соседних плантаций.
With the old horse dead, their one mode of conveyance was gone, and there was neither time nor strength for walking the weary red miles.	После того как старая лошадь сдохла, вместе с ней было утрачено и последнее средство сообщения с окружающим миром, а мерять ногами красную землю ни у кого не было ни сил, ни времени.