Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Шарлотта Бронте
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Шарлотта Бронте, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В поисках лучшей доли Джен Эйр, сирота, страдающая от притеснений родственников и школьных наставников, становится гувернанткой и начинает новую счастливую жизнь в Торнфилде. Спустя некоторое время Джен начинает понимать, что Рочестер, хозяин Торнфилда, скрывает от нее какую-то тайну.

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Шарлотта Бронте

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"You think too much of your 'toilette,' Ad?le: but you may have a flower."	- Ты слишком много думаешь о своем туалете, Адель, но цветок можешь взять.
And I took a rose from a vase and fastened it in her sash.	Я вынула из вазы одну розу и прикрепила ее к поясу девочки.
She sighed a sigh of ineffable satisfaction, as if her cup of happiness were now full.	Та вздохнула с чувством огромного удовлетворения, словно чаша ее счастья переполнилась.
I turned my face away to conceal a smile I could not suppress: there was something ludicrous as well as painful in the little Parisienne's earnest and innate devotion to matters of dress.	Я отвернулась, чтобы скрыть улыбку, которую была не в силах сдержать: что-то невыразимо комическое и печальное было в той серьезности и почти благоговении, с какими эта маленькая парижанка относилась к своей внешности.
A soft sound of rising now became audible; the curtain was swept back from the arch; through it appeared the dining-room, with its lit lustre pouring down light on the silver and glass of a magnificent dessert-service covering a long table; a band of ladies stood in the opening; they entered, and the curtain fell behind them.	Раздался шум отодвигаемых стульев. Драпировки раздвинулись. Передо мной на мгновение открылась столовая, где люстра изливала свой ослепительный свет на серебро и хрусталь роскошно сервированного для десерта длинного стола. Под аркой появилась группа дам. Они вошли в гостиную, и драпировки снова сомкнулись.
There were but eight; yet, somehow, as they flocked in, they gave the impression of a much larger number.	Их было всего восемь. Но, когда они вошли пестрой толпой, казалось, что их гораздо больше.
Some of them were very tall; many were dressed in white; and all had a sweeping amplitude of array that seemed to magnify their persons as a mist magnifies the moon.	Некоторые из них были очень высоки ростом, многие - в белом, и платье каждой ниспадало столь пышными, волнующимися складками, что это придавало фигуре особую величественность, какую придают луне волны тумана.
I rose and curtseyed to them: one or two bent their heads in return, the others only stared at me.	Я встала и поклонилась им; одна-две кивнули в ответ, остальные лишь посмотрели на меня.
They dispersed about the room, reminding me, by the lightness and buoyancy of their movements, of a flock of white plumy birds.	Они рассеялись по комнате, напоминая мне легкостью и живостью движений стаю белокрылых птиц.
Some of them threw themselves in half-reclining positions on the sofas and ottomans: some bent over the tables and examined the flowers and books: the rest gathered in a group round the fire: all talked in a low but clear tone which seemed habitual to them.	Некоторые опустились на диваны и оттоманки, некоторые склонились над столами, рассматривая цветы и книги, остальные собрались вокруг камина. Все говорили негромко, но с выразительными и звучными интонациями, как видно - для них привычными.
I knew their names afterwards, and may as well mention them now.	Впоследствии я узнала, как звали каждую из них, а потому могу привести их имена.
First, there was Mrs. Eshton and two of her daughters.	Во-первых, здесь были миссис Эштон и ее две дочери.

She had evidently been a handsome woman, and was well preserved still. Of her daughters, the eldest, Amy, was rather little: naive, and child-like in face and manner, and piquant in form; her white muslin dress and blue sash became her well.	В молодости миссис Эштон, должно быть, отличалась красотой и хорошо сохранилась до сих пор; старшая дочь, Эми, была скорей маленького роста; в ее тоненькой фигурке, в ее чертах и движениях было что-то наивное, полудетское, и это придавало ей особую привлекательность. Ей очень шло белое кисейное платье с голубым кушаком.
The second, Louisa, was taller and more elegant in figure; with a very pretty face, of that order the French term minois chiffon?: both sisters were fair as lilies.	Вторая, Луиза, была выше и изящнее, с очень хорошеньким личиком, - французы зовут такие лица minois chiffonne [пикантная мордочка (фр.)]. Обе сестры напоминали две нежные лилии.
Lady Lynn was a large and stout personage of about forty, very erect, very haughty-looking, richly dressed in a satin robe of changeful sheen: her dark hair shone glossily under the shade of an azure plume, and within the circlet of a band of gems.	Леди Лин - крупная, рослая особа, лет сорока, в роскошном атласном платье "шанжан", с весьма надменным лицом - держалась очень прямо. Ее волосы, оттененные голубым пером и убором из драгоценных камней, казались особенно темными.
Mrs. Colonel Dent was less showy; but, I thought, more lady-like.	Полковница Дэнт была менее эффектна, но, по-моему, гораздо более аристократична.
She had a slight figure, a pale, gentle face, and fair hair.	У нее была стройная фигура, бледное нежное лицо и светлые волосы.
Her black satin dress, her scarf of rich foreign lace, and her pearl ornaments, pleased me better than the rainbow radiance of the titled dame.	Ее черное атласное платье, шарф из дорогих заграничных кружев и жемчужное ожерелье нравились мне больше, чем радужное великолепие титулованной гостьи.
But the three most distinguished-partly, perhaps, because the tallest figures of the band-were the Dowager Lady Ingram and her daughters, Blanche and Mary.	Но самыми эффектными - может быть, оттого, что они были самыми рослыми, - показались мне вдовствующая леди Ингрэм и ее дочери Бланш и Мери.
They were all three of the loftiest stature of women.	Все три были статны и высоки ростом.
The Dowager might be between forty and fifty: her shape was still fine; her hair (by candle-light at least) still black; her teeth, too, were still apparently perfect.	Вдове могло быть лет за сорок. Ее стройная фигура отлично сохранилась. В черных волосах не было ни одной серебряной нити, - по крайней мере так казалось при свете свечей; зубы блистали нетронутой белизною.
Most people would have termed her a splendid woman of her age: and so she was, no doubt, physically speaking; but then there was an expression of almost insupportable haughtiness in her bearing and countenance.	Многие сочли бы ее, несмотря на ее возраст, просто ослепительной, да она и была такой, но только по внешности. Во всем ее облике, в манере держаться чувствовалось что-то нестерпимо надменное.
She had Roman features and a double chin, disappearing into a throat like a pillar: these features appeared to me not only inflated and darkened, but even furrowed with pride; and the chin was sustained by the same principle, in a position of almost preternatural erectness.	У нее был римский нос и двойной подбородок, переходивший в полную шею. Высокомерие не только портило величие ее черт, оно убивало его. Казалось, даже ее подбородок был как-то неестественно вздернут.

She had, likewise, a fierce and a hard eye: it reminded me of Mrs. Reed's; she mouthed her words in speaking; her voice was deep, its inflections very pompous, very dogmatical,-very intolerable, in short.	Взгляд был холоден и жесток. Миссис Ингрэм чем-то напоминала мне миссис Рид. Она так же цедила слова сквозь зубы, в ее низком голосе слышались те же напыщенные интонации, безапелляционные и решительные.
A crimson velvet robe, and a shawl turban of some gold-wrought Indian fabric, invested her (I suppose she thought) with a truly imperial dignity.	На ней было красное бархатное платье, а на голове тюрбан из индийского шелка, придававший ей, как она, вероятно, воображала, что-то царственное.
Blanche and Mary were of equal stature,-straight and tall as poplars.	Бланш и Мери были одинакового роста, прямые и стройные, как два тополя.
Mary was too slim for her height, but Blanche was moulded like a Dian.	Мери казалась слишком худой, но Бланш была сложена, как Диана.
I regarded her, of course, with special interest.	Я рассматривала ее, конечно, с особым интересом.
First, I wished to see whether her appearance accorded with Mrs. Fairfax's description; secondly, whether it at all resembled the fancy miniature I had painted of her; and thirdly-it will out!-whether it were such as I should fancy likely to suit Mr. Rochester's taste.	Прежде всего мне хотелось проверить, совпадает ли ее внешность с описанием миссис Фэйрфакс; во-вторых, похожа ли она "а ту миниатюру, которую я нарисовала наугад; и в-третьих, сознаюсь в этом, - достойна ли она быть избранницей мистера Рочестера.
As far as person went, she answered point for point, both to my picture and Mrs. Fairfax's description. The noble bust, the sloping shoulders, the graceful neck, the dark eyes and black ringlets were all there;-but her face? Her face was like her mother's; a youthful unfurrowed likeness: the same low brow, the same high features, the same pride.	Оказалось, что она в точности соответствует и нарисованному мной портрету и описанию миссис Фэйрфакс: прекрасный бюст, покатые плечи, грациозная шея, темные глаза и черные кудри. Но черты ее лица явно напоминали материнские, с той разницей, что Бланш была молода: тот же низкий лоб, тот же надменный профиль, та же гордость.
It was not, however, so saturnine a pride! she laughed continually; her laugh was satirical, and so was the habitual expression of her arched and haughty lip.	Правда, это была не столь отталкивающая гордость; мисс Ингрэм то и дело смеялась, однако ее смех звучал иронически, и таким же было выражение ее прихотливо изогнутых, надменных губ.
Genius is said to be self-conscious.	Говорят, что гении самоуверенны.
I cannot tell whether Miss Ingram was a genius, but she was self-conscious-remarkably self-conscious indeed.	Я не знаю, была ли мисс Ингрэм гением, но самоуверенной она была в высшей степени.
She entered into a discourse on botany with the gentle Mrs. Dent.	Она принялась спорить о ботанике с кроткой миссис Дэнт.
It seemed Mrs. Dent had not studied that science: though, as she said, she liked flowers, "especially wild ones;" Miss Ingram had, and she ran over its vocabulary with an air.	Видимо, миссис Дэнт не занималась этой наукой, хотя, по ее словам, очень любила цветы, особенно полевые, а мисс Ингрэм занималась. И она с надменным видом стала засыпать миссис Дэнт научными терминами.
I presently perceived she was (what is vernacularly termed) trailing Mrs. Dent; that is, playing on her ignorance-her trail might be clever, but it was decidedly not good-natured.	Я заметила, что мисс Ингрэм (выражаясь школьным жаргоном) разыгрывает миссис Дэнт; и, может быть, это высмеиванье и было остроумно, но ему недоставало добродушия.