Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Гюго - Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.
Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| It had very cleverly turned to sufficiently good account the fatigue of the nation, and the hatred of mothers. | Она довольно ловко воспользовалась усталостью нации и ненавистью матерей. |
| Bonaparte had become an almost fabulous monster, and in order to paint him to the imagination of the people, which, as we lately pointed out, resembles the imagination of children, the party of 1814 made him appear under all sorts of terrifying masks in succession, from that which is terrible though it remains grandiose to that which is terrible and becomes grotesque, from Tiberius to the bugaboo. | Бонапарта она превратила в почти сказочное чудовище. Чтобы сильнее поразить воображение народа, в котором, как мы уже отмечали, было много ребяческого, партия 1814 года показывала Бонапарта под всевозможными страшными масками, от Тиберия до нелепого пугала, начиная с тех, что нагоняют страх, сохраняя все же величественность, и кончая теми, что вызывают смех. |
| Thus, in speaking of Bonaparte, one was free to sob or to puff up with laughter, provided that hatred lay at the bottom. | Итак, говоря о Бонапарте, каждый был волен рыдать или хохотать, лишь бы только в основе лежала ненависть. |
| Marius had never entertained-about that man, as he was called-any other ideas in his mind. | Никаких иных мыслей по поводу "этого человека", как было принято его называть, никогда и не приходило в голову Мариусу. |
| They had combined with the tenacity which existed in his nature. | Он утверждался в них благодаря упорству, свойственному его натуре. |
| There was in him a headstrong little man who hated Napoleon. | В нем сидел ненавидящий Наполеона маленький упрямец. |
| On reading history, on studying him, especially in the documents and materials for history, the veil which concealed Napoleon from the eyes of Marius was gradually rent. | Однако чтение исторических книг, а в особенности знакомство с историческими событиями по документам и материалам, мало-помалу разорвали завесу, скрывавшую Наполеона от Мариуса. |
| He caught a glimpse of something immense, and he suspected that he had been deceived up to that moment, on the score of Bonaparte as about all the rest; each day he saw more distinctly; and he set about mounting, slowly, step by step, almost regretfully in the beginning, then with intoxication and as though attracted by an irresistible fascination, first the sombre steps, then the vaguely illuminated steps, at last the luminous and splendid steps of enthusiasm. | Он почувствовал, что перед ним нечто громадное, и заподозрил, что в отношении Бонапарта ошибался не менее, чем в отношении всего остального. С каждым днем он все прозревал и прозревал. На первых порах почти с неохотой, а затем с упоением, словно влекомый неотразимыми чарами, начал он медленное восхождение, поднимаясь шаг за шагом, сперва по темным, далее по слабо освещенным и, наконец, по залитым сияющим светом ступеням энтузиазма. |
| One night, he was alone in his little chamber near the roof. | Как-то ночью он был один в своей комнатке под кровлей. |
| His candle was burning; he was reading, with his elbows resting on his table close to the open window. | Г орела свеча. Он читал, облокотившись на стол у открытого окна. |
| All sorts of reveries reached him from space, and mingled with his thoughts. | Простиравшаяся перед ним даль навевала мечты, и они смешивались с его думами. |
| What a spectacle is the night! | Как дивно твое зрелище, ночь! |
| One hears dull sounds, without knowing whence they proceed; one beholds Jupiter, which is twelve hundred times larger than the earth, glowing like a firebrand, the azure is black, the stars shine; it is formidable. | Слышатся глухие, неведомо откуда доносящиеся звуки, раскаленным угольком мерцает Юпитер, в двенадцать раз превышающий по величине земной шар; небо черно, звезды сверкают, мир кажется необъятным. |
| He was perusing the bulletins of the grand army, those heroic strophes penned on the field of battle; there, at intervals, he beheld his father's name, always the name of the Emperor; the whole of that great Empire presented itself to him; he felt a flood swelling and rising within him; it seemed to him at moments that his father passed close to him like a breath, and whispered in his ear; he gradually got into a singular state; he thought that he heard drums, cannon, trumpets, the measured tread of battalions, the dull and distant gallop of the cavalry; from time to time, his eyes were raised heavenward, and gazed upon the colossal constellations as they gleamed in the measureless depths of space, then they fell upon his book once more, and there they beheld other colossal things moving confusedly. | Он читал бюллетени великой армии - эти героические строфы, написанные на полях битв; имя отца он встречал там время от времени, имя императора постоянно; вся великая Империя открывалась его взору. Он чувствовал, как душа его переполняется и вздымается, словно прилив; минутами ему чудилось, будто призрак отца, проносясь мимо как легкое дуновение, что-то шепчет ему на ухо. Им все сильнее овладевало какое-то странное состояние: ему слышались барабаны, пушки, трубы, размеренный шаг батальонов, глухой, отдаленный кавалерийский галоп. Он подымал глаза к небу и глядел на сиявшие в бездонной глубине громады созвездий, потом снова опускал их на книгу, и тут перед ним вставали беспорядочно движущиеся громады иных образов. |
| His heart contracted within him. | Сердце его сжималось. |
| He was in a transport, trembling, panting. | Он был в исступлении, он весь дрожал, он задыхался. |
| All at once, without himself knowing what was in him, and what impulse he was obeying, he sprang to his feet, stretched both arms out of the window, gazed intently into the gloom, the silence, the infinite darkness, the eternal immensity, and exclaimed: | Вдруг, сам не понимая, что с ним и кто им повелевает, он встал, протянул руки в окно и, устремив взгляд во мрак, в тишину, в туманную бесконечность, в беспредельный простор, воскликнул: |
| "Long live the Emperor!" | "Да здравствует император!" |
| From that moment forth, all was over; the Ogre of Corsica,-the usurper,-the tyrant,-the monster who was the lover of his own sisters,-the actor who took lessons of Talma,-the poisoner of Jaffa,-the tiger,-Buonaparte,-all this vanished, and gave place in his mind to a vague and brilliant radiance in which shone, at an inaccessible height, the pale marble phantom of Caesar. | В эту минуту со старым было покончено. Корсиканское чудовище, узурпатор, тиран, нравственный урод, возлюбленный своих родных сестер, комедиант, бравший уроки у Тальма, яффский отравитель, тигр, Буонапарте - все это исчезло, уступив место в его уме загадочному, всепоглощающему, ослепительному сиянию, в котором на недосягаемой высоте сверкал бледный призрак мраморного Цезаря. |
| The Emperor had been for his father only the well-beloved captain whom one admires, for whom one sacrifices one's self; he was something more to Marius. | Для его отца император был лишь любимым полководцем, которым восхищаются н которому со всей преданностью служат. Для Мариуса он представлял собой нечто большее. |
| He was the predestined constructor of the French group, succeeding the Roman group in the domination of the universe. He was a prodigious architect, of a destruction, the continuer of Charlemagne, of Louis XI., of Henry IV., of Richelieu, of Louis XIV., and of the Committee of Public Safety, having his spots, no doubt, his faults, his crimes even, being a man, that is to say; but august in his faults, brilliant in his spots, powerful in his crime. | Он являлся избранным судьбой зодчим государства французской формации, унаследовавшего от государства римской формации владычество над миром, мастером чудодейственного разрушения, продолжателем дела Карла Великого, Людовика XI, Генриха IV, Ришелье, Людовика XIV и Комитета общественного спасения. Разумеется, у него были недостатки, он совершал ошибки, даже преступления, иными словами - был человеком, но царственным в своих ошибках, блистательным в своих недостатках, могущественным в своих преступлениях. |
| He was the predestined man, who had forced all nations to say: "The great nation!" He was better than that, he was the very incarnation of France, conquering Europe by the sword which he grasped, and the world by the light which he shed. | Он был избранником, заставившим все народы заговорить о великой нации; больше того -олицетворением самой Франции; побеждая Европу своим мечом, он побеждал мир своим светом. |
| Marius saw in Bonaparte the dazzling spectre which will always rise upon the frontier, and which will guard the future. | Для Мариуса Бонапарт был лучезарным видением, которому суждено, охраняя грядущее, вечно стоять на страже границ. |
| Despot but dictator; a despot resulting from a republic and summing up a revolution. | Он видел в нем деспота, но и диктатора; деспота, выдвинутого Республикой и явившегося завершением Революции. |
| Napoleon became for him the man-people as Jesus Christ is the man-God. | Подобно тому как Иисус был богочеловеком, Наполеон стал для него народочеловеком. |
| It will be perceived, that like all new converts to a religion, his conversion intoxicated him, he hurled himself headlong into adhesion and he went too far. | Как всякий неофит, опьяненный новой верой, Мариус стремился приобщиться к ней - и хватал через край. |
| His nature was so constructed; once on the downward slope, it was almost impossible for him to put on the drag. | Это было в его натуре. Стоило ему отдаться какому-нибудь чувству, и он уже не мог остановиться. |
| Fanaticism for the sword took possession of him, and complicated in his mind his enthusiasm for the idea. | Им овладело фанатическое увлечение наполеоновским мечом, сочетавшееся с восторженной приверженностью наполеоновской идее. |
| He did not perceive that, along with genius, and pell-mell, he was admitting force, that is to say, that he was installing in two compartments of his idolatry, on the one hand that which is divine, on the other that which is brutal. | Он не замечал, что, восторгаясь гением, заодно восторгается и грубой силой, - иными словами, создает двойной культ: божественного и звериного начала. |
| In many respects, he had set about deceiving himself otherwise. | Он допускал много других ошибок. |
| He admitted everything. | Он принимал все безоговорочно. |
| There is a way of encountering error while on one's way to the truth. | В поисках истины можно выйти и на ложную дорогу. |
| He had a violent sort of good faith which took everything in the lump. | Преисполненный безграничного доверия, он соглашался со всем. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты", Виктор Гюго
Книги похожие на "Отверженные (часть 1) - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
