Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

She no longer felt, she no longer knew, she no longer thought; at the most, she only dreamed.	Она не чувствовала, не понимала, не думала, порою лишь грезила.
Never had a living creature been thrust more deeply into nothingness.	Никогда еще живое существо не стояло так близко к небытию.
Thus benumbed, frozen, petrified, she had barely noticed on two or three occasions, the sound of a trap door opening somewhere above her, without even permitting the passage of a little light, and through which a hand had tossed her a bit of black bread.	Так, оцепенев, заледенев, окаменев, она почти не слышала, как раза два-три где-то над головой с шумом открывался люк, не пропуская при этом ни малейшего света; через этот люк чья-то рука бросала ей корку черного хлеба.
Nevertheless, this periodical visit of the jailer was the sole communication which was left her with mankind.	А между тем эти регулярные посещения тюремщика были единственно оставшейся у нее связью с людьми.
A single thing still mechanically occupied her ear; above her head, the dampness was filtering through the mouldy stones of the vault, and a drop of water dropped from them at regular intervals.	Лишь одно еще заставляло ее бессознательно напрягать слух. Над ее головой сквозь заплесневевшие камни свода просачивалась влага, и через равные промежутки срывалась капля воды.
She listened stupidly to the noise made by this drop of water as it fell into the pool beside her.	Узница тупо прислушивалась к звуку, который производили эти капли, падая в лужу подле нее.
This drop of water falling from time to time into that pool, was the only movement which still went on around her, the only clock which marked the time, the only noise which reached her of all the noise made on the surface of the earth.	Эти падавшие в лужу капли были здесь единственным признаком жизни, единственным маятником, отмечавшим время, единственным звуком, долетавшим до нее из всех земных шумов.
To tell the whole, however, she also felt, from time to time, in that cesspool of mire and darkness, something cold passing over her foot or her arm, and she shuddered.	Время от времени в этой клоаке мглы и грязи она ощущала, как что-то холодное, то там, то тут, пробегало у нее по руке или ноге; тогда она вздрагивала.
How long had she been there?	Сколько времени пробыла она в узилище?
She did not know.	Она не знала.
She had a recollection of a sentence of death pronounced somewhere, against some one, then of having been herself carried away, and of waking up in darkness and silence, chilled to the heart.	Она помнила лишь произнесенный где-то над кем-то смертный приговор, помнила, что ее потом унесли и что она проснулась во мраке и безмолвии, закоченевшая от холода.
She had dragged herself along on her hands. Then iron rings that cut her ankles, and chains had rattled.	Она поползла было на руках, но железное кольцо впилось ей в щиколотку, и забряцали цепи.
She had recognized the fact that all around her was wall, that below her there was a pavement covered with moisture and a truss of straw; but neither lamp nor air-hole.	Вокруг нее были стены, под ней - залитая водой каменная плита и охапка соломы. Ни фонаря, ни отдушины.
Then she had seated herself on that straw and, sometimes, for the sake of changing her attitude, on the last stone step in her dungeon.	Тогда она села на солому. И только время от времени, чтобы переменить положение, она переходила на нижнюю ступеньку каменной лестницы, спускавшейся в склеп.
For a while she had tried to count the black minutes measured off for her by the drop of water; but that melancholy labor of an ailing brain had broken off of itself in her head, and had left her in stupor.	Она попробовала считать мрачные минуты, которые ей отмеривали капли, но вскоре это жалкое усилие больного мозга оборвалось само собой, и она погрузилась в полное оцепенение.

At length, one day, or one night, (for midnight and midday were of the same color in that sepulchre), she heard above her a louder noise than was usually made by the turnkey when he brought her bread and jug of water.	И вот однажды, то ли днем, то ли ночью (полдень и полночь были одинаково черны в этой гробнице) она услышала над головой более сильный шум, чем обычно производил тюремщик, когда приносил ей хлеб и воду.
She raised her head, and beheld a ray of reddish light passing through the crevices in the sort of trapdoor contrived in the roof of the inpace.	Она подняла голову и увидела красноватый свет, проникавший сквозь щели дверцы или крышки люка, который был проделан в своде каменного мешка.
At the same time, the heavy lock creaked, the trap grated on its rusty hinges, turned, and she beheld a lantern, a hand, and the lower portions of the bodies of two men, the door being too low to admit of her seeing their heads.	В ту же минуту тяжелый засов загремел, крышка люка, заскрипев на ржавых петлях, откинулась, и она увидела фонарь, руку и ноги двух человек. Свод, в который была вделана дверца, нависал слишком низко, чтобы можно было разглядеть их головы.
The light pained her so acutely that she shut her eyes.	Свет причинил ей такую острую боль, что она закрыла глаза.
When she opened them again the door was closed, the lantern was deposited on one of the steps of the staircase; a man alone stood before her.	Когда она их открыла, дверь была заперта, фонарь стоял на ступеньках лестницы, а перед ней оказался только один человек.
A monk's black cloak fell to his feet, a cowl of the same color concealed his face.	Черная монашеская ряса ниспадала до самых пят, такого же цвета капюшон спускался на лицо.
Nothing was visible of his person, neither face nor hands.	Нельзя было разглядеть ни лица, ни рук.
It was a long, black shroud standing erect, and beneath which something could be felt moving.	Это был длинный черный саван, под которым чувствовалось что-то живое.
She gazed fixedly for several minutes at this sort of spectre.	Несколько мгновений она пристально смотрела на это подобие призрака.
But neither he nor she spoke.	Оба молчали.
One would have pronounced them two statues confronting each other.	Их можно было принять за две столкнувшиеся друг с другом статуи.
Two things only seemed alive in that cavern; the wick of the lantern, which sputtered on account of the dampness of the atmosphere, and the drop of water from the roof, which cut this irregular sputtering with its monotonous splash, and made the light of the lantern quiver in concentric waves on the oily water of the pool.	В этом склепе казались живыми только фитиль в фонаре, потрескивавший от сырости, да капли воды, которые, падая со свода, прерывали это неравномерное потрескивание однообразным тонким звоном и заставляли дрожать луч фонаря концентрическими кругами, разбегавшимися по маслянистой поверхности лужи.
At last the prisoner broke the silence.	Наконец узница прервала молчание:
"Who are you?"	- Кто вы?
"A priest."	- Священник.
The words, the accent, the sound of his voice made her tremble.	Это слово, интонация, звук голоса заставили ее вздрогнуть.
The priest continued, in a hollow voice,-	Священник продолжал медленно и глухо:
"Are you prepared?"	-Вы готовы?

"For what?"	- К чему?
"To die."	- К смерти.
"Oh!" said she, "will it be soon?"	- Скоро ли это будет? - спросила она.
"To-morrow."	- Завтра.
Her head, which had been raised with joy, fell back upon her breast.	Она уже радостно подняла голову, но тут голова ее тяжело упала на грудь.
"'Tis very far away yet!" she murmured; "why could they not have done it to-day?"	- О, как долго ждать! - пробормотала она. - Что им стоило сделать это сегодня?
"Then you are very unhappy?" asked the priest, after a silence.	- Значит, вам очень плохо? - помолчав, спросил священник.
"I am very cold," she replied.	- Мне так холодно! - молвила она.
She took her feet in her hands, a gesture habitual with unhappy wretches who are cold, as we have already seen in the case of the recluse of the Tour-Roland, and her teeth chattered.	Она обхватила руками ступни своих ног, -привычное движение бедняков, страдающих от холода, его мы заметили и у затворницы Роландовой башни, зубы у нее стучали.
The priest appeared to cast his eyes around the dungeon from beneath his cowl.	Священник из-под своего капюшона, казалось, разглядывал склеп.
"Without light! without fire! in the water! it is horrible!"	-Без света! Без огня! В воде! Это ужасно!
"Yes," she replied, with the bewildered air which unhappiness had given her. "The day belongs to every one, why do they give me only night?"	- Да, - ответила она с тем изумленным видом, который придало ей несчастье. - День сияет для всех. Отчего же мне дана только ночь?
"Do you know," resumed the priest, after a fresh silence, "why you are here?"	- Знаете ли вы, - после нового молчания спросил священник, - почему вы здесь находитесь?
"I thought I knew once," she said, passing her thin fingers over her eyelids, as though to aid her memory, "but I know no longer."	- Кажется, знала, - ответила она, проводя исхудавшим пальчиком по лбу, словно стараясь помочь своей памяти, - но теперь забыла.
All at once she began to weep like a child.	Вдруг она расплакалась, как дитя.
"I should like to get away from here, sir.	- Мне так хочется уйти отсюда!
I am cold, I am afraid, and there are creatures which crawl over my body."	Мне холодно, мне страшно. Какие-то звери ползают по моему телу.
"Well, follow me."	- Хорошо, следуйте за мной.
So saying, the priest took her arm.	Священник взял ее за руку.
The unhappy girl was frozen to her very soul. Yet that hand produced an impression of cold upon her.	Несчастная продрогла до костей, и все же рука священника показалась ей холодной.
"Oh!" she murmured, "'tis the icy hand of death.	-О! - прошептала она. - Это ледяная рука смерти.
Who are you?"	Кто вы?
The priest threw back his cowl; she looked.	Священник откинул капюшон.