Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Athwart that waving hair, more glossy than the plumage of a raven, a thick, rough, gray rope was visible, twisted and knotted, chafing her delicate collar-bones and twining round the charming neck of the poor girl, like an earthworm round a flower. Beneath that rope glittered a tiny amulet ornamented with bits of green glass, which had been left to her no doubt, because nothing is refused to those who are about to die.	Сквозь волнистые пряди, черные и блестящие, точно вороново крыло, виднелась толстая серая шершавая веревка, натиравшая нежные ключицы и обвивавшаяся вокруг прелестной шейки несчастной девушки, словно червь вокруг цветка Из-под веревки блестела ладанка, украшенная зелеными бусинками, которую ей оставили, вероятно, потому, что обреченному на смерть уже не отказывали ни в чем.
The spectators in the windows could see in the bottom of the cart her naked legs which she strove to hide beneath her, as by a final feminine instinct.	Зрители, смотревшие из окон, могли разглядеть в тележке ее обнаженные ноги, которые она старалась поджать под себя, словно еще движимая чувством женской стыдливости.
At her feet lay a little goat, bound.	Возле нее лежала связанная козочка.
The condemned girl held together with her teeth her imperfectly fastened shift.	Девушка зубами поддерживала падавшую с плеч рубашку.
One would have said that she suffered still more in her misery from being thus exposed almost naked to the eyes of all.	Казалось, она страдала еще и от того, что полунагая была выставлена напоказ толпе.
Alas! modesty is not made for such shocks.	Целомудрие рождено не для подобных ощущений.
"Jesus!" said Fleur-de-Lys hastily to the captain. "Look fair cousin, 'tis that wretched Bohemian with the goat."	- Иисусе! - воскликнула Флер-де-Лис. -Посмотрите, ведь это та противная цыганка с козой!
So saying, she turned to Phoebus.	Она обернулась к Фебу.
His eyes were fixed on the tumbrel. He was very pale.	Его глаза были прикованы к телеге Он был очень бледен.
"What Bohemian with the goat?" he stammered.	- Какая цыганка с козой? - заикаясь, спросил он.
"What!" resumed Fleur-de-Lys, "do you not remember?"	- Как? - спросила Флер-де-Лис. - Разве вы не помните?..
Phoebus interrupted her.	Феб прервал ее:
"I do not know what you mean."	- Не знаю, о чем вы говорите.
He made a step to re-enter the room, but Fleur-de-Lys, whose jealousy, previously so vividly aroused by this same gypsy, had just been re-awakened, Fleur-de-Lys gave him a look full of penetration and distrust.	Он хотел было вернуться в комнату. Но Флер-деЛис, которой вновь зашевелилось чувство ревности, с такой силой пробужденное в ней не так давно этой же самой цыганкой, бросила на него проницательный и недоверчивый взгляд.
She vaguely recalled at that moment having heard of a captain mixed up in the trial of that witch.	Она припомнила, что в связи с процессом колдуньи упоминали о каком-то капитане.
"What is the matter with you?" she said to Phoebus, "one would say, that this woman had disturbed you."	- Что с вами? - спросила она Феба. - Можно подумать, что вид этой женщины смутил вас.
Phoebus forced a sneer,-	Феб пытался отшутиться:
"Me!	- Меня?
Not the least in the world!	Нисколько!
Ah! yes, certainly!"	С какой стати!

"Remain, then!" she continued imperiously, "and let us see the end."	- Тогда останьтесь, - повелительно сказала она -Посмотрим до конца.
The unlucky captain was obliged to remain.	Незадачливый капитан вынужден был остаться.
He was somewhat reassured by the fact that the condemned girl never removed her eyes from the bottom of the cart.	Его, впрочем, немного успокаивало то, что несчастная не отрывала взора от дна телеги.
It was but too surely la Esmeralda. In this last stage of opprobrium and misfortune, she was still beautiful; her great black eyes appeared still larger, because of the emaciation of her cheeks; her pale profile was pure and sublime. She resembled what she had been, in the same degree that a virgin by Masaccio, resembles a virgin of Raphael,-weaker, thinner, more delicate.	Это, несомненно, была Эсмеральда Даже на этой крайней ступени позора и несчастья она все еще была прекрасна Ее большие черные глаза казались еще больше на ее осунувшемся лице; ее мертвенно-бледный профиль был чист и светел Слабая, хрупкая, исхудавшая, она походила на прежнюю Эсмеральду так же, как Мадонна Мазаччо походит на Мадонну Рафаэля.
Moreover, there was nothing in her which was not shaken in some sort, and which with the exception of her modesty, she did not let go at will, so profoundly had she been broken by stupor and despair.	Впрочем, все в ней, если можно так выразиться, утратило равновесие, все притупилось, кроме стыдливости, - так она была разбита отчаянием, так крепко сковало ее оцепенение.
Her body bounded at every jolt of the tumbrel like a dead or broken thing; her gaze was dull and imbecile.	Тело ее подскакивало от каждого толчка повозки, как безжизненный, сломанный предмет. Взор ее был безумен и мрачен.
A tear was still visible in her eyes, but motionless and frozen, so to speak.	В глазах стояли неподвижные, словно застывшие слезы.
Meanwhile, the lugubrious cavalcade has traversed the crowd amid cries of joy and curious attitudes.	Зловещая процессия проследовала сквозь толпу среди радостных криков и проявлений живого любопытства.
But as a faithful historian, we must state that on beholding her so beautiful, so depressed, many were moved with pity, even among the hardest of them.	Однако же мы, в качестве правдивого историка, должны сказать, что, при виде этой прекрасной и убитой горем девушки, многие, даже черствые люди были охвачены жалостью.
The tumbrel had entered the Parvis.	Повозка въехала на площадь.
It halted before the central portal.	Перед центральным порталом она остановилась.
The escort ranged themselves in line on both sides.	Конвой выстроился по обе стороны.
The crowd became silent, and, in the midst of this silence full of anxiety and solemnity, the two leaves of the grand door swung back, as of themselves, on their hinges, which gave a creak like the sound of a fife.	Толпа притихла, и среди этой торжественной и напряженной тишины обе створки главных дверей как бы сами собой повернулись на своих завизжавших, словно флейты, петлях.
Then there became visible in all its length, the deep, gloomy church, hung in black, sparely lighted with a few candles gleaming afar off on the principal altar, opened in the midst of the Place which was dazzling with light, like the mouth of a cavern.	И тут взорам толпы открылась во всю свою глубину внутренность мрачного храма, обтянутого траурными полотнищами, еле освещенного несколькими восковыми свечами, которые мерцали в главном алтаре.

At the very extremity, in the gloom of the apse, a gigantic silver cross was visible against a black drapery which hung from the vault to the pavement. The whole nave was deserted.	Будто огромный зев пещеры внезапно разверзся среди залитой солнцем площади. В глубине, в сумраке алтаря высился громадный серебряный крест, выделявшийся на фоне черного сукна, ниспадавшего от свода до пола Церковь была пуста.
But a few heads of priests could be seen moving confusedly in the distant choir stalls, and, at the moment when the great door opened, there escaped from the church a loud, solemn, and monotonous chanting, which cast over the head of the condemned girl, in gusts, fragments of melancholy psalms,-	Только на отдельных скамьях клиросов кое-где виднелись головы священников. Когда врата распахнулись, в церкви грянуло торжественное, громкое, монотонное пение, словно порывами ветра обрушивая на голову осужденной слова зловещих псалмов.
"Non timebo millia populi circumdantis me: exsurge, Domine; salvum me fac, Deus!" "Salvum me fac, Deus, quoniam intraverunt aquae usque ad animam meam. "Infixus sum in limo profundi; et non est substantia."	- ...Non timebo milUa populi circumdantis me. Exsurge, Domine; salvum me fac, Deus! ..Salvum me fac, Deus, quomam mtraverunt aquae usquc ad anirnan meam. ...Injixus sum in Umo profundi, el non est substantla. ...Не убоюся полчищ, обступающих меня! Услышь меня, господи, спаси меня, боже мой! ...Спаси меня, боже мой, ибо воды растут и поднялись до самой души моей. ...В глубокой трясине увяз я, и нет вблизи твердой опоры
At the same time, another voice, separate from the choir, intoned upon the steps of the chief altar, this melancholy offertory,-"Qui verbum meum audit, et credit ei qui misit me, habet vitam oeternam et in judicium non venit; sed transit a morte im vitam."	Одновременно другой голос, отдельно от хора, со ступеней главного алтаря начал печальную песнь дароприношения: Qui cerburn meum audit, ei credit ei qui misit me, habet vitam aelernam et in judicium поп venit, sed transit sua morte in vitam. Кто услышит слово мое и уверует в пославшею меня, имеет жизнь вечную и суду не подлежит, но перейдет из смерти в жизнь
This chant, which a few old men buried in the gloom sang from afar over that beautiful creature, full of youth and life, caressed by the warm air of spring, inundated with sunlight was the mass for the dead.	Это долетающее издали пение сонма старцев, еле видных во мраке, было панихидой над дивным созданием, полным молодости, жизни, обласканным теплотой весеннего воздуха и солнечным светом.
The people listened devoutly.	Народ благоговейно внимал.
The unhappy girl seemed to lose her sight and her consciousness in the obscure interior of the church.	Несчастная девушка, охваченная страхом, словно затерялась взором и мыслью в темных глубинах храма.
Her white lips moved as though in prayer, and the headsman's assistant who approached to assist her to alight from the cart, heard her repeating this word in a low tone,-"Phoebus."	Ее бескровные губы шевелились, как бы шепча молитву, и когда помощник палача приблизился к ней, чтобы помочь ей сойти с телеги, то он услышал, как она тихо повторяла слово "Феб".
They untied her hands, made her alight, accompanied by her goat, which had also been unbound, and which bleated with joy at finding itself free: and they made her walk barefoot on the hard pavement to the foot of the steps leading to the door.	Ей развязали руки, заставили спуститься с повозки и пройти босиком по булыжникам мостовой до нижней ступени портала. Освобожденная козочка бежала вслед с радостным блеянием.
The rope about her neck trailed behind her. One would have said it was a serpent following her.	Веревка, обвивавшая шею Эсмеральды, ползла за ней, словно змея.