Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Then Jehan came back to the hag, smashed a bottle standing on the table, exclaiming,-	Затем Жеан вернулся к потаскухе и, разбив стоявшую на столе бутылку, воскликнул:
"Already empty, cor-boeuf! and I have no more money!	- Пуста! Ах ты, черт! А денег у меня больше нет!
Isabeau, my dear, I shall not be satisfied with Jupiter until he has changed your two white nipples into two black bottles, where I may suck wine of Beaune day and night."	Изабо, милашка, я только тогда успокоюсь, когда Юпитер превратит твои белые груди в две черные бутылки, из которых я день и ночь буду сосать бонское вино.
This fine pleasantry made the courtesan laugh, and Jehan left the room.	Эта остроумная шутка рассмешила девку. Жеан вышел.
Dom Claude had barely time to fling himself on the ground in order that he might not be met, stared in the face and recognized by his brother.	Клод едва успел броситься ничком на землю, чтобы брат не столкнулся с ним, не поглядел ему в лицо, не узнал его.
Luckily, the street was dark, and the scholar was tipsy.	По счастью, на улице было темно, а школяр был пьян.
Nevertheless, he caught sight of the archdeacon prone upon the earth in the mud.	Однако он заметил лежавшего в уличной грязи архидьякона.
"Oh! oh!" said he; "here's a fellow who has been leading a jolly life, to-day."	- Ого! - воскликнул он. - Вот у кого сегодня был веселый денек!
He stirred up Dom Claude with his foot, and the latter held his breath.	Он толкнул ногою боявшегося дохнуть Клода.
"Dead drunk," resumed Jehan. "Come, he's full.	- Мертвецки пьян! - продолжал Жеан. - Ну и наклюкался!
A regular leech detached from a hogshead.	Настоящая пиявка, отвалившаяся от винной бочки.
He's bald," he added, bending down, "'tis an old man!	Ба, да он лысый! - сказал он наклоняясь. - Совсем старик!
Fortunate senex!"	Fortunate senex!
Then Dom Claude heard him retreat, saying,-	Затем Клод услышал, как он, удаляясь, рассуждал:
"'Tis all the same, reason is a fine thing, and my brother the archdeacon is very happy in that he is wise and has money."	- А все же благоразумие - прекрасная вещь. Счастлив мой брат архидьякон, обладающий добродетелью и деньгами.
Then the archdeacon rose to his feet, and ran without halting, towards Notre-Dame, whose enormous towers he beheld rising above the houses through the gloom.	Архидьякон поднялся и во весь дух побежал к Собору Богоматери, громадные башни которого выступали во мраке над кровлями домов.
At the instant when he arrived, panting, on the Place du Parvis, he shrank back and dared not raise his eyes to the fatal edifice.	Когда он, запыхавшись, достиг Соборной площади, то вдруг отступил, не смея поднять глаза на зловещее здание.
"Oh!" he said, in a low voice, "is it really true that such a thing took place here, to-day, this very morning?"	- О, неужели все это могло произойти здесь нынче утром! - тихо проговорил он.
Still, he ventured to glance at the church.	Наконец он осмелился взглянуть на храм.
The front was sombre; the sky behind was glittering with stars.	Фасад собора был темен. За ним мерцало ночное звездное небо.

The crescent of the moon, in her flight upward from the horizon, had paused at the moment, on the summit of the light hand tower, and seemed to have perched itself, like a luminous bird, on the edge of the balustrade, cut out in black trefoils.	Серп луны, поднявшейся высоко над горизонтом, остановился в этот миг над верхушкой правой башни и казался лучезарной птицей, присевшей на край балюстрады, прорезанной черным рисунком трилистника.
The cloister door was shut; but the archdeacon always carried with him the key of the tower in which his laboratory was situated.	Монастырские ворота были уже на запоре, но архидьякон всегда носил при себе ключ от башни, где помещалась его лаборатория.
He made use of it to enter the church.	Он воспользовался им, чтобы проникнуть в храм.
In the church he found the gloom and silence of a cavern.	В храме царили пещерный мрак и тишина.
By the deep shadows which fell in broad sheets from all directions, he recognized the fact that the hangings for the ceremony of the morning had not yet been removed.	По большим теням, падавшим отовсюду широкими полосами, он понял, что траурные сукна утренней церемонии еще не были сняты.
The great silver cross shone from the depths of the gloom, powdered with some sparkling points, like the milky way of that sepulchral night.	В сумрачной глубине церкви мерцал большой серебряный крест, усыпанный блистающими точками, словно млечный путь в ночи этой гробницы.
The long windows of the choir showed the upper extremities of their arches above the black draperies, and their painted panes, traversed by a ray of moonlight had no longer any hues but the doubtful colors of night, a sort of violet, white and blue, whose tint is found only on the faces of the dead.	Высокие окна хоров поднимали над черными драпировками свои стрельчатые верхушки, стекла которых, пронизанные лунным сиянием, были расцвечены теперь неверными красками ночи: лиловатой, белой, голубой, - эти оттенки можно найти только на лике усопшего.
The archdeacon, on perceiving these wan spots all around the choir, thought he beheld the mitres of damned bishops.	Увидев вокруг хоров эти озаренные мертвенным светом островерхие арки окон, архидьякон принял их за митры погубивших свою душу епископов.
He shut his eyes, and when he opened them again, he thought they were a circle of pale visages gazing at him.	Он зажмурил глаза, а когда открыл их, ему показалось, будто он окружен кольцом бледных, глядевших на него лиц.
He started to flee across the church.	Он бросился бежать по церкви.
Then it seemed to him that the church also was shaking, moving, becoming endued with animation, that it was alive; that each of the great columns was turning into an enormous paw, which was beating the earth with its big stone spatula, and that the gigantic cathedral was no longer anything but a sort of prodigious elephant, which was breathing and marching with its pillars for feet, its two towers for trunks and the immense black cloth for its housings.	Но ему почудилось, что храм заколебался, зашевелился, задвигался, ожил, что каждая толстая колонна превратилась в" громадную лапу, которая топала по полу своей каменной ступней, что весь гигантский собор превратился в сказочного слона, который пыхтя переступал своими колоннаминогами, с двумя башнями вместо хобота и с огромной черной драпировкой вместо попоны.
This fever or madness had reached such a degree of intensity that the external world was no longer anything more for the unhappy man than a sort of Apocalypse,-visible, palpable, terrible.	Его бред, его безумие достигли того предела, когда внешний мир превращается в видимый, осязаемый и страшный Апокалипсис.
For one moment, he was relieved.	На одну минуту он почувствовал облегчение.
As he plunged into the side aisles, he perceived a reddish light behind a cluster of pillars.	Углубившись в боковой придел, он заметил за чащей столбов красноватый свет.

He ran towards it as to a star.	Он устремился к нему, как к звезде.
It was the poor lamp which lighted the public breviary of Notre-Dame night and day, beneath its iron grating.	Это была тусклая лампада, днем и ночью освещавшая молитвенник Собора Богоматери за проволочной сеткой.
He flung himself eagerly upon the holy book in the hope of finding some consolation, or some encouragement there.	Он жадно припал к священной книге, надеясь найти в ней утешение или поддержку.
The hook lay open at this passage of Job, over which his staring eye glanced,-	Молитвенник был раскрыт на книге Иова, и, скользнув по странице напряженным взглядом, он увидел слова:
"And a spirit passed before my face, and I heard a small voice, and the hair of my flesh stood up."	"И некий дух пронесся пред лицом моим, и я почувствовал его легкое дуновение, и волосы мои встали дыбом".
On reading these gloomy words, he felt that which a blind man feels when he feels himself pricked by the staff which he has picked up.	Прочитав этот мрачный стих, он ощутил то, что ощущает слепец, уколовшийся о поднятую им с земли палку.
His knees gave way beneath him, and he sank upon the pavement, thinking of her who had died that day.	Колени у него подкосились, и он рухнул на плиты пола, думая о той, которая скончалась сегодня.
He felt so many monstrous vapors pass and discharge themselves in his brain, that it seemed to him that his head had become one of the chimneys of hell.	Он чувствовал, как через его мозг проходит, переполняя его, какойто отвратительный дым; ему казалось, будто голова его превратилась в одну из дымовых труб преисподней.
It would appear that he remained a long time in this attitude, no longer thinking, overwhelmed and passive beneath the hand of the demon.	По-видимому, он долго пролежал в таком состоянии, ни о чем не думая, сраженный и безвольный, во власти дьявола.
At length some strength returned to him; it occurred to him to take refuge in his tower beside his faithful Quasimodo.	Наконец силы вернулись к нему, и он решил искать убежища в башне, у своего верного Квазимодо.
He rose; and, as he was afraid, he took the lamp from the breviary to light his way.	Он встал, и так как ему было страшно, то он взял лампаду, горевшую перед молитвенником.
It was a sacrilege; but he had got beyond heeding such a trifle now.	Это было кощунство, но для него уже не имела значения такая безделица.
He slowly climbed the stairs of the towers, filled with a secret fright which must have been communicated to the rare passers-by in the Place du Parvis by the mysterious light of his lamp, mounting so late from loophole to loophole of the bell tower.	Медленно взбирался он по башенной лестнице, охваченный ужасом, который сообщался, вероятно, и редким прохожим на Соборной площади, видевшим таинственный огонек, поднимавшийся в столь поздний час от бойницы к бойнице до самого верха колокольни.
All at once, he felt a freshness on his face, and found himself at the door of the highest gallery.	Внезапно в лицо ему повеяло прохладой, он оказался у двери верхней галереи.
The air was cold; the sky was filled with hurrying clouds, whose large, white flakes drifted one upon another like the breaking up of river ice after the winter.	Воздух был свеж; по небу неслись облака, широкие, белые валы которых, громоздясь друг на друга и обламывая угловатые края, напоминали ледоход.
The crescent of the moon, stranded in the midst of the clouds, seemed a celestial vessel caught in the ice-cakes of the air.	Лунный серп среди облаков казался небесным кораблем, потерпевшим крушение и затертым воздушными льдами.