Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Thus, at sixteen years of age, the young clerk might have held his own, in mystical theology, against a father of the church; in canonical theology, against a father of the councils; in scholastic theology, against a doctor of Sorbonne.	И уже в шестнадцать лет юный ученый мог помериться в теологии мистической - с любым отцом церкви, в теологии канонической - с любым из членов Собора, а в теологии схоластической - с доктором Сорбонны.
Theology conquered, he had plunged into decretals.	Покончив с богословием, он принялся изучать церковные установления.
From the "Master of Sentences," he had passed to the	Начав со Свода сентенций, он перешел к Капитуляриям Карла Великого.
"Capitularies of Charlemagne;" and he had devoured in succession, in his appetite for science, decretals upon decretals, those of Theodore, Bishop of Hispalus; those of Bouchard, Bishop of Worms; those of Yves, Bishop of Chartres; next the decretal of Gratian, which succeeded the capitularies of Charlemagne; then the collection of Gregory IX.; then the Epistle of Superspecula, of Honorius III.	Терзаемый жаждой научных знаний, он поглотил одну за другой декреталии епископа Г испальского Теодора, епископа Вормского Бушара, декреталии епископа Шартрского Ива, свод Грациана, пополнившего капитулярии Карла Великого, затем сборник Григория IX и Super specula -послание Гонория III.
He rendered clear and familiar to himself that vast and tumultuous period of civil law and canon law in conflict and at strife with each other, in the chaos of the Middle Ages,-a period which Bishop Theodore opens in 618, and which Pope Gregory closes in 1227.	Он разобрался в этом обширном и смутном периоде возникновения и борьбы гражданского и канонического права, происходившей среди хаоса средних веков, - в периоде, который открывается епископом Теодором в 618 году и заканчивается папой Григорием IX в 1227 году.
Decretals digested, he flung himself upon medicine, on the liberal arts.	Переварив декреталии, он набросился на медицину и на свободные искусства.
He studied the science of herbs, the science of unguents; he became an expert in fevers and in contusions, in sprains and abcesses.	Он изучил науку лечебных трав, науку целебных мазей, приобрел основательные сведения в области лечения лихорадок, ушибов, ранений и нарывов.
Jacques d' Espars would have received him as a physician; Richard Hellain, as a surgeon.	Жак д'Эпар охотно выдал бы ему диплом врача, Ришар Гелен - диплом хирурга.
He also passed through all the degrees of licentiate, master, and doctor of arts.	С таким же успехом он прошел все ученые степени свободных искусств - лиценциата, магистра и доктора.
He studied the languages, Latin, Greek, Hebrew, a triple sanctuary then very little frequented.	Он изучил латынь, греческий и древнееврейский -тройную премудрость, мало кому знакомую в те времена.
His was a veritable fever for acquiring and hoarding, in the matter of science.	Он был поистине одержим лихорадочным стремлением к приобретению и накоплению научных богатств.
At the age of eighteen, he had made his way through the four faculties; it seemed to the young man that life had but one sole object: learning.	В восемнадцать лет он окончил все четыре факультета. Молодой человек полагал, что в жизни есть одна лишь цель: наука.

It was towards this epoch, that the excessive heat of the summer of 1466 caused that grand outburst of the plague which carried off more than forty thousand souls in the vicomty of Paris, and among others, as Jean de Troyes states, "Master Arnoul, astrologer to the king, who was a very fine man, both wise and pleasant."	Как раз в это время, а именно - знойным летом 1466 года, разразилась страшная чума, которая в одном лишь Парижском округе унесла около сорока тысяч человек, в том числе, как говорит Жеан де Труа, "мэтра Ар ну, королевского астролога, который был весьма добродетелен, мудр и доброжелателен".
The rumor spread in the University that the Rue Tirechappe was especially devastated by the malady.	В Университете распространился слух, что особенно сильное опустошение эпидемия произвела среди жителей улицы Тиршап.
It was there that Claude's parents resided, in the midst of their fief.	На этой улице в своем ленном владении жили родители Клода Фролло.
The young scholar rushed in great alarm to the paternal mansion.	Охваченный тревогой, юный школяр поспешил в родительский дом.
When he entered it, he found that both father and mother had died on the preceding day.	Переступив порог, он застал и мать и отца уже мертвыми. Они скончались накануне.
A very young brother of his, who was in swaddling clothes, was still alive and crying abandoned in his cradle.	Его брат, грудной ребенок, был еще жив; брошенный на произвол судьбы, он плакал в своей колыбели.
This was all that remained to Claude of his family; the young man took the child under his arm and went off in a pensive mood.	Это было все, что осталось от его семьи. Юноша взял младенца на руки и задумчиво вышел из дома.
Up to that moment, he had lived only in science; he now began to live in life.	До сих пор он витал в мире науки, теперь он столкнулся с действительной жизнью.
This catastrophe was a crisis in Claude's existence.	Эта катастрофа перевернула жизнь Клода.
Orphaned, the eldest, head of the family at the age of nineteen, he felt himself rudely recalled from the reveries of school to the realities of this world.	Оказавшись в девятнадцать лет сиротою и одновременно главой семьи, он почувствовал, как жесток переход от ученических мечтаний к будням.
Then, moved with pity, he was seized with passion and devotion towards that child, his brother; a sweet and strange thing was a human affection to him, who had hitherto loved his books alone.	Проникнутый состраданием, он полюбил ребенка, своего брата, страстной, преданной любовью. Это человеческое чувство было необычным и отрадным для того, кто до сих пор любил только книги.
This affection developed to a singular point; in a soul so new, it was like a first love.	Новая его привязанность оказалась очень сильной; для нетронутой души это было нечто вроде первой любви.
Separated since infancy from his parents, whom he had hardly known; cloistered and immured, as it were, in his books; eager above all things to study and to learn; exclusively attentive up to that time, to his intelligence which broadened in science, to his imagination, which expanded in letters,-the poor scholar had not yet had time to feel the place of his heart.	Разлученный в раннем детстве с родителями, которых он почти не знал, бедный школяр, зарывшись в книги и как бы замуровавшись в них, томимый жаждой учения и познания, поглощенный запросами ума, обогащаемого наукой, отданный во власть воображения, питаемого чтением книг, не имел времени прислушаться к голосу сердца.
This young brother, without mother or father, this little child which had fallen abruptly from heaven into his arms, made a new man of him.	Младший брат, лишенный отца и матери, это малое дитя, так внезапно, словно с неба, свалившееся ему на руки, преобразило его.

He perceived that there was something else in the world besides the speculations of the Sorbonne, and the verses of Homer; that man needed affections; that life without tenderness and without love was only a set of dry, shrieking, and rending wheels.	Он понял, что в мире существует еще что-то, кроме научных теорий Сорбонны и стихов Гомера; он понял, что человек нуждается в привязанности, что жизнь, лишенная нежности и любви, - не что иное, как неодушевленный дребезжащий, скрипучий механизм.
Only, he imagined, for he was at the age when illusions are as yet replaced only by illusions, that the affections of blood and family were the sole ones necessary, and that a little brother to love sufficed to fill an entire existence.	Но, будучи еще в том возрасте, когда одни иллюзии сменяются другими, он вообразил, что в мире существуют лишь кровные, семейные привязанности и что любви к маленькому брату совершенно достаточно, чтобы заполнить существование.
He threw himself, therefore, into the love for his little Jehan with the passion of a character already profound, ardent, concentrated; that poor frail creature, pretty, fair-haired, rosy, and curly,-that orphan with another orphan for his only support, touched him to the bottom of his heart; and grave thinker as he was, he set to meditating upon Jehan with an infinite compassion.	Он полюбил маленького Жеана со всей страстью уже сложившейся глубокой натуры, пламенной и сосредоточенной. Это милое слабое существо, прелестное, белокурое, румяное, кудрявое, это осиротевшее дитя, не имевшее иной опоры, кроме другого сироты, волновало его до глубины души, привыкший все осмысливать, он с бесконечной нежностью стал размышлять о судьбе Жеана.
He kept watch and ward over him as over something very fragile, and very worthy of care.	Он заботился и беспокоился о нем, словно о чем-то очень хрупком и драгоценном.
He was more than a brother to the child; he became a mother to him.	Он был для ребенка больше чем братом: он сделался для него матерью.
Little Jehan had lost his mother while he was still at the breast; Claude gave him to a nurse.	Малютка Жеан лишился матери, будучи еще грудным младенцем. Клод нашел ему кормилицу.
Besides the fief of Tirechappe, he had inherited from his father the fief of Moulin, which was a dependency of the square tower of Gentilly; it was a mill on a hill, near the ch?teau of Winchestre (Bic?tre).	Кроме владения Тиршап, он унаследовал после смерти отца другое владение - Мулен, сюзереном которого был владелец квадратной башни Жантильи. Это была мельница, стоявшая на холме возле замка Винчестр (Бисетра) неподалеку от Университета.
There was a miller's wife there who was nursing a fine child; it was not far from the university, and Claude carried the little Jehan to her in his own arms.	Жена мельника в то время кормила своего здоровенького младенца, и Клод отнес к мельничихе маленького Жеана.
From that time forth, feeling that he had a burden to bear, he took life very seriously.	С той поры, сознавая, что на нем лежит тяжелое бремя, он стал относиться к жизни гораздо серьезнее.
The thought of his little brother became not only his recreation, but the object of his studies.	Мысль о маленьком брате стала не только его отдохновением, но и целью всех его научных занятий.
He resolved to consecrate himself entirely to a future for which he was responsible in the sight of God, and never to have any other wife, any other child than the happiness and fortune of his brother.	Он решился посвятить себя воспитанию брата, за которого он отвечал перед богом, и навсегда отказался от мысли о жене и ребенке: он видел свое личное счастье в благоденствии брата.
Therefore, he attached himself more closely than ever to the clerical profession.	Он еще сильней укрепился в мысли о своем духовном призвании.