Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The symbol is not the number.	Символ не есть число.
You take Orpheus for Hermes."	Вы принимаете Орфея за Гермеса.
"'Tis you who are in error," replied the archdeacon, gravely.	- Это вы заблуждаетесь, - внушительным тоном ответил архидьякон.
"Daedalus is the base; Orpheus is the wall; Hermes is the edifice,-that is all.	Дедал - это цоколь; Орфей - это стены; Гермес -это здание в целом.
You shall come when you will," he continued, turning to Tourangeau, "I will show you the little parcels of gold which remained at the bottom of Nicholas Flamel's alembic, and you shall compare them with the gold of Guillaume de Paris.	Вы придете, когда вам будет угодно, - продолжал он, обращаясь к Туранжо, я покажу вам крупинки золота, осевшего на дне тигля Никола Фламеля, и вы сравните их с золотом Гильома Парижского.
I will teach you the secret virtues of the Greek word, peristera. But, first of all, I will make you read, one after the other, the marble letters of the alphabet, the granite pages of the book.	Я объясню вам тайные свойства греческого слова peristera, но прежде всего я научу вас разбирать одну за другой мраморные буквы алфавита, гранитные страницы великой книги.
We shall go to the portal of Bishop Guillaume and of Saint-Jean le Rond at the Sainte-Chapelle, then to the house of Nicholas Flamel, Rue Manvault, to his tomb, which is at the Saints-Innocents, to his two hospitals, Rue de Montmorency.	От портала епископа Гильома и Сен-Жан ле Рон мы отправимся к Сент-Шапель, затем к домику Никола Фламеля на улице Мариво, к его могиле на кладбище Невинных, к двум его больницам на улице Монморанси.
I will make you read the hieroglyphics which cover the four great iron cramps on the portal of the hospital Saint-Gervais, and of the Rue de la Ferronnerie.	Я научу вас разбирать иероглифы, которыми покрыты четыре массивные железные решетки портала больницы Сен-Жерве и на Скобяной улице.
We will spell out in company, also, the fa?ade of Saint-Come, of Sainte-Genevi?ve-des-Ardents, of Saint Martin, of Saint-Jacques de la Boucherie-."	Мм вместе постараемся разобраться в том, о чем говорят фасады церквей Сен-Ком, Сент-Женевьев-дез-Ардан, Сен-Мартен, Сен-Жак-де-ла-Бушри...
For a long time, Gossip Tourangeau, intelligent as was his glance, had appeared not to understand Dom Claude.	Уже давно, несмотря на весь свой ум, светившийся у него в глазах, кум Туранжо перестал понимать отца Клода.
He interrupted.	Наконец он перебил его:
"Pasque-dieu! what are your books, then?"	- С нами крестная сила! Что же это за книга?
"Here is one of them," said the archdeacon.	- А вот одна из них, - ответил архидьякон.
And opening the window of his cell he pointed out with his finger the immense church of Notre-Dame, which, outlining against the starry sky the black silhouette of its two towers, its stone flanks, its monstrous haunches, seemed an enormous two-headed sphinx, seated in the middle of the city.	Распахнув окно своей кельи, он указал на громаду Собора Богоматери. Выступавший на звездном небе черный силуэт его башен, каменных боков, всего чудовищного корпуса казался исполинским двуглавым сфинксом, который уселся посреди города.
The archdeacon gazed at the gigantic edifice for some time in silence, then extending his right hand, with a sigh, towards the printed book which lay open on the table, and his left towards Notre-Dame, and turning a sad glance from the book to the church,-"Alas," he said, "this will kill that."	Некоторое время архидьякон молча созерцал огромное здание, затем со вздохом простер правую руку к лежавшей на столе раскрытой печатной книге, а левую - к Собору Богоматери и, переведя печальный взгляд с книги на собор, произнес: -Увы! Вот это убьет то.

Coictier, who had eagerly approached the book, could not repress an exclamation.	Куактье, который поспешно приблизился к книге, не утерпел и воскликнул:
"H?, but now, what is there so formidable in this: 'GLOSSA IN EPISTOLAS D. PAULI, Norimbergoe, Antonius Koburger, 1474.'	- Помилуйте! Да что же тут такого страшного? Glossa in epistolas D. Pauli. Norimbergae, Antonius Koburger, 1474.
This is not new.	Это вещь не новая.
'Tis a book of Pierre Lombard, the Master of Sentences.	Это сочинение Пьера Ломбара, прозванного "Мастером сентенций".
Is it because it is printed?"	Может быть, эта книга страшит вас тем, что она печатная?
"You have said it," replied Claude, who seemed absorbed in a profound meditation, and stood resting, his forefinger bent backward on the folio which had come from the famous press of Nuremberg.	- Вот именно, - ответил Клод. Погрузившись в глубокое раздумье, он стоял у стола, держа согнутый указательный палец на фолианте, оттиснутом на знаменитых нюрнбергских печатных станках.
Then he added these mysterious words:	Затем он произнес следующие загадочные слова:
"Alas! alas! small things come at the end of great things; a tooth triumphs over a mass.	- Увы! Увы! Малое берет верх над великим; одинединственный зуб осиливает целую толщу.
The Nile rat kills the crocodile, the swordfish kills the whale, the book will kill the edifice."	Нильская крыса убивает крокодила, меч-рыба убивает кита, книга убьет здание!
The curfew of the cloister sounded at the moment when Master Jacques was repeating to his companion in low tones, his eternal refrain,	Монастырский колокол дал сигнал о тушении огня в ту минуту, когда Жак Куактье повторял на ухо своему спутнику свой неизменный припев:
"He is mad!"	"Это сумасшедший".
To which his companion this time replied,	На этот раз и спутник ответил:
"I believe that he is."	"Похоже на то!"
It was the hour when no stranger could remain in the cloister.	Пробил час, когда посторонние не могли уже оставаться в монастыре.
The two visitors withdrew.	Оба посетителя удалились.
"Master," said Gossip Tourangeau, as he took leave of the archdeacon, "I love wise men and great minds, and I hold you in singular esteem.	- Учитель! - сказал Туранжо, прощаясь с архидьяконом. - Я люблю ученых и великие умы, а к вам я испытываю особое уважение.
Come to-morrow to the Palace des Tournelles, and inquire for the Abb? de Sainte-Martin, of Tours."	Приходите завтра во дворец Турнель и спросите там аббата Сен-Мартен-де-Тур.
The archdeacon returned to his chamber dumbfounded, comprehending at last who Gossip Tourangeau was, and recalling that passage of the register of Sainte-Martin, of Tours:-Abbas beati Martini, SCILICET REX FRANCIAE, est canonicus de consuetudine et habet parvam proebendam quam habet sanctus Venantius, et debet sedere in sede thesaurarii.	Архидьякон вернулся к себе в келью совершенно ошеломленный; только теперь он уразумел наконец, кто такой был "кум Туранжо", и вспомнил то место из сборника грамот монастыря Сен-Мертен-де-Тур, где сказано: Abbas beati Martini, scilicet rex Franciae, est canonicus de consuetudine et habet parvam praebendam, quam habet sanctus. Venantius et debet sedere in sede thesaurarii.

It is asserted that after that epoch the archdeacon had frequent conferences with Louis XI., when his majesty came to Paris, and that Dom Claude's influence quite overshadowed that of Olivier le Daim and Jacques Coictier, who, as was his habit, rudely took the king to task on that account.	Утверждают, что с этого времени архидьякон часто беседовал с Людовиком XI, когда его величество посещал Париж, и что влияние отца Клода тревожило Оливье ле Дена и Жака Куактье, причем последний по своему обыкновению грубо пенял на это королю.
CHAPTER II. THIS WILL KILL THAT.	II. Вот это убьет то
Our lady readers will pardon us if we pause for a moment to seek what could have been the thought concealed beneath those enigmatic words of the archdeacon:	Наши читательницы простят нам, если мы на минуту отвлечемся, чтобы попытаться разгадать смысл загадочных слов архидьякона:
"This will kill that.	"Вот это убьет то.
The book will kill the edifice."	Книга убьет здание".
To our mind, this thought had two faces.	На наш взгляд, эта мысль была двойственной.
In the first place, it was a priestly thought.	Прежде всего это была мысль священника.
It was the affright of the priest in the presence of a new agent, the printing press.	Это был страх духовного лица перед новой силой - книгопечатанием.
It was the terror and dazzled amazement of the men of the sanctuary, in the presence of the luminous press of Gutenberg.	Это был ужас и изумление служителя алтаря перед излучающим свет печатным станком Гутенберга.
It was the pulpit and the manuscript taking the alarm at the printed word: something similar to the stupor of a sparrow which should behold the angel Legion unfold his six million wings.	Церковная кафедра и манускрипт, изустное слово и слово рукописное били тревогу в смятении перед словом печатным, - так переполошился бы воробей при виде ангела Легиона, разворачивающего перед ним свои шесть миллионов крыльев.
It was the cry of the prophet who already hears emancipated humanity roaring and swarming; who beholds in the future, intelligence sapping faith, opinion dethroning belief, the world shaking off Rome.	То был вопль пророка, который уже слышит, как шумит и бурлит освобождающееся человечество, который уже провидит то время, когда разум пошатнет веру, свободная мысль свергнет с пьедестала религию, когда мир стряхнет с себя иго Рима.
It was the prognostication of the philosopher who sees human thought, volatilized by the press, evaporating from the theocratic recipient.	То было предвидение философа, который зрит, как человеческая мысль, ставшая летучей при помощи печати, уносится, подобно пару, из-под стеклянного колпака теократии.
It was the terror of the soldier who examines the brazen battering ram, and says:-"The tower will crumble."	То был страх воина, следящего за медным тараном и возвещающего: "Башня рухнет".
It signified that one power was about to succeed another power. It meant, "The press will kill the church."	Это означало, что новая сила сменит старую силу; иными словами - печатный станок убьет церковь.
But underlying this thought, the first and most simple one, no doubt, there was in our opinion another, newer one, a corollary of the first, less easy to perceive and more easy to contest, a view as philosophical and belonging no longer to the priest alone but to the savant and the artist.	Но за этой первой, несомненно, более простой мыслью скрывалась, как необходимое ее следствие, другая мысль, более новая, менее очевидная, легче опровержимая и тоже философская. Мысль не только священнослужителя, но ученого и художника.