Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

It becomes bare, denuded of its foliage, and grows visibly emaciated.	Подобно дереву, оно оголяется, теряет листву и чахнет на глазах.
It is petty, it is poor, it is nothing.	Оно скудно, оно убого, оно - ничто.
It no longer expresses anything, not even the memory of the art of another time.	Оно уже больше ничего не выражает, даже воспоминаний об искусстве былых времен.
Reduced to itself, abandoned by the other arts, because human thought is abandoning it, it summons bunglers in place of artists.	Предоставленное собственным силам, покинутое остальными искусствами, ибо и мысль человеческая покинула его, оно призывает себе на помощь ремесленников за недостатком мастеров.
Glass replaces the painted windows.	Витраж заменяется простым окном.
The stone-cutter succeeds the sculptor.	За скульптором приходит каменотес.
Farewell all sap, all originality, all life, all intelligence.	Прощайте, сила, своеобразие, жизненность, осмысленность!
It drags along, a lamentable workshop mendicant, from copy to copy.	Словно жалкий попрошайка, влачит он свое существование при мастерских, пробавляясь копиями.
Michael Angelo, who, no doubt, felt even in the sixteenth century that it was dying, had a last idea, an idea of despair.	Микеланджело, уже в XVI веке несомненно почуявший, что оно гибнет, был озарен последней идеей - идеей отчаяния.
That Titan of art piled the Pantheon on the Parthenon, and made Saint-Peter's at Rome.	Этот титан искусства нагромождает Пантеон на Парфенон и создает Собор св. Петра в Риме.
A great work, which deserved to remain unique, the last originality of architecture, the signature of a giant artist at the bottom of the colossal register of stone which was closed forever.	Это величайшее творение искусства, заслуживающее того, чтобы остаться неповторимым, последний самостоятельный образчик зодчества, последний росчерк колоссахудожника на исполинском каменном списке, у которого нет продолжения.
With Michael Angelo dead, what does this miserable architecture, which survived itself in the state of a spectre, do?	Микеланджело умирает, и что же делает это жалкое зодчество, пережившее само себя в виде какого-то призрака, тени?
It takes Saint-Peter in Rome, copies it and parodies it.	Оно принимается за Собор св. Петра в Риме, рабски воспроизводит его, подражает ему.
It is a mania. It is a pity.	Это превращается в жалкую манию.
Each century has its Saint-Peter's of Rome; in the seventeenth century, the Val-de-Gr?ce; in the eighteenth, Sainte-Genevi?ve.	У каждого столетия есть свой Собор св. Петра: в XVII веке - это церковь Валь-де-Грас, в XVIII веке - церковь св. Женевьевы.
Each country has its Saint-Peter's of Rome. London has one; Petersburg has another; Paris has two or three.	У каждой страны есть свой Собор св. Петра: у Лондона - свой, у Петербурга - свой. У Парижа их даже два или три.
The insignificant testament, the last dotage of a decrepit grand art falling back into infancy before it dies.	Но все это - лишенное всякого значения завещание, последнее надоедливое бормотание одряхлевшего великого искусства, впадающего перед смертью в детство.

If, in place of the characteristic monuments which we have just described, we examine the general aspect of art from the sixteenth to the eighteenth century, we notice the same phenomena of decay and phthisis.	Если мы вместо отдельных характерных памятников, о которых мы только что упоминали, исследуем общий облик этого искусства за время от XVI до XVIII века, то заметим те же признаки упадка и худосочия.
Beginning with Fran?ois II., the architectural form of the edifice effaces itself more and more, and allows the geometrical form, like the bony structure of an emaciated invalid, to become prominent.	Начиная с Франциска II архитектурная форма зданий все заметнее сглаживается, и из нее начинает выступать, подобно костям скелета на теле исхудавшего больного, форма геометрическая.
The fine lines of art give way to the cold and inexorable lines of geometry.	Изящные линии художника уступают место холодным и неумолимым линиям геометра.
An edifice is no longer an edifice; it is a polyhedron.	Здание перестает быть зданием: это всего лишь многогранник.
Meanwhile, architecture is tormented in her struggles to conceal this nudity.	И зодчество мучительно силится скрыть эту наготу.
Look at the Greek pediment inscribed upon the Roman pediment, and vice versa.	Вот греческий фронтон, который внедряется в римский, и наоборот.
It is still the Pantheon on the Parthenon: Saint-Peter's of Rome.	Это все тот же Пантеон в Парфеноне, все тот же Собор св. Петра в Риме.
Here are the brick houses of Henri IV., with their stone corners; the Place Royale, the Place Dauphine.	А вот кирпичные дома с каменными углами эпохи Генриха IV; вот Королевская площадь и площадь Дофина.
Here are the churches of Louis XIII., heavy, squat, thickset, crowded together, loaded with a dome like a hump.	Вот церкви эпохи Людовика XIII, тяжелые, приземистые, с плоскими сводами, неуклюжие, отягощенные куполами, словно горбами.
Here is the Mazarin architecture, the wretched Italian pasticcio of the Four Nations.	Вот зодчество времен Мазарини, коллеж Четырех наций, скверная подделка под итальянцев.
Here are the palaces of Louis XIV., long barracks for courtiers, stiff, cold, tiresome.	Вот дворцы Людовика XIV - длинные, суровые, холодные, скучные казармы, построенные для придворных.
Here, finally, is Louis XV., with chiccory leaves and vermicelli, and all the warts, and all the fungi, which disfigure that decrepit, toothless, and coquettish old architecture.	Вот, наконец, и эпоха Людовика XV, с ее пучками цикория, червячками, бородавками и наростами, обезображивающими древнее зодчество, ветхое, беззубое, но все еще кокетливое.
From Fran?ois II. to Louis XV., the evil has increased in geometrical progression.	От Франциска II и до Людовика XV недуг возрастает в геометрической прогрессии.
Art has no longer anything but skin upon its bones.	От прежнего искусства остались лишь кожа да кости.
It is miserably perishing.	Оно умирает жалкой смертью.
Meanwhile what becomes of printing?	А что же тем временем сталось с книгопечатанием?
All the life which is leaving architecture comes to it.	В него вливаются все жизненные соки, иссякающие в зодчестве.
In proportion as architecture ebbs, printing swells and grows.	По мере того как зодчество падает, книгопечатание разбухает и растет.

That capital of forces which human thought had been expending in edifices, it henceforth expends in books.	Весь запас сил, который человеческая мысль расточала на возведение зданий, ныне затрачивается ею на создание книг.
Thus, from the sixteenth century onward, the press, raised to the level of decaying architecture, contends with it and kills it.	Начиная с XVI столетия печать, сравнявшись со слабеющим зодчеством, вступает с ним в единоборство и убивает его.
In the seventeenth century it is already sufficiently the sovereign, sufficiently triumphant, sufficiently established in its victory, to give to the world the feast of a great literary century.	В XVII веке она уже настолько могущественна, настолько победоносна, настолько упрочила свою победу, что в силах устроить для мира празднество великого литературного века.
In the eighteenth, having reposed for a long time at the Court of Louis XIV., it seizes again the old sword of Luther, puts it into the hand of Voltaire, and rushes impetuously to the attack of that ancient Europe, whose architectural expression it has already killed.	В XVIII, после долгого отдыха при дворе Людовика XIV, она вновь хватается за старый меч Лютера, вооружая им Вольтера, и шумно устремляется на приступ той самой Европы, архитектурную форму выражения которой она уже уничтожила.
At the moment when the eighteenth century comes to an end, it has destroyed everything.	К концу XVIII века печать ниспровергла все старое.
In the nineteenth, it begins to reconstruct.	В XIX столетии она начинает строить заново.
Now, we ask, which of the three arts has really represented human thought for the last three centuries? which translates it? which expresses not only its literary and scholastic vagaries, but its vast, profound, universal movement? which constantly superposes itself, without a break, without a gap, upon the human race, which walks a monster with a thousand legs?-Architecture or printing?	Теперь зададим себе вопрос: которое же из двух искусств является за последние три столетия подлинным представителем человеческой мысли? Которое из них передает ее? Которое выражает не только ее литературные и схоластические увлечения, но и все ее движение, во всей его широте, глубине и охвате? Которое из них неизменно, непрерывно, постоянно идет в ногу с движущимся вперед родом человеческим, этим тысяченогим чудовищем? Зодчество или книгопечатание?
It is printing.	Конечно, книгопечатание.
Let the reader make no mistake; architecture is dead; irretrievably slain by the printed book,-slain because it endures for a shorter time,-slain because it costs more.	Не следует заблуждаться: зодчество умерло, умерло безвозвратно. Оно убито печатной книгой; убито, ибо оно менее прочно; убито, ибо обходится дороже.
Every cathedral represents millions.	Каждый собор - это миллиард.
Let the reader now imagine what an investment of funds it would require to rewrite the architectural book; to cause thousands of edifices to swarm once more upon the soil; to return to those epochs when the throng of monuments was such, according to the statement of an eye witness, "that one would have said that the world in shaking itself, had cast off its old garments in order to cover itself with a white vesture of churches."	Представьте же себе теперь, какие понадобились бы громадные затраты, чтобы снова написать эту книгу зодчества; чтобы на земле вновь возникли тысячи зданий, чтобы вернуться к тому времени, когда количество архитектурных памятников было таково, что, по словам очевидца, "казалось, мир, отряхнувшись, сбросил с себя свои старые одежды и облекся в белые церковные ризы".
Erat enim ut si mundus, ipse excutiendo semet, rejecta vetustate, candida ecclesiarum vestem indueret. (GLABER RADOLPHUS.)	Erat emm ut si mundus, ipse excutiendo semei, rejecta ve tu. sta. te, candidam ecclesiarum vestem indueret (Glaber Radulphus).