Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Was it because the sky was gray? or was the buckle of his old belt of Montlh?ry badly fastened, so that it confined his provostal portliness too closely? had he beheld ribald fellows, marching in bands of four, beneath his window, and setting him at defiance, in doublets but no shirts, hats without crowns, with wallet and bottle at their side?	Потому ли, что пасмурно было небо? Потому ли, что пряжка его старой портупеи времен Монлери плохо была застегнута, слишком туго, по-военному, стягивая его дородную, как у всех прево, фигуру? Потому ли, что мимо его окон прошли выказавшие ему неуважение гуляки, шествовавшие по четыре в ряд, в одних куртках без рубашек, с продырявленными шляпами, с котомками и фляжками у пояса?
Was it a vague presentiment of the three hundred and seventy livres, sixteen sous, eight farthings, which the future King Charles VII. was to cut off from the provostship in the following year?	А может статься, его томило смутное предчувствие, что будущий король Карл VIII в следующем году урежет доходы парижского прево на триста семьдесят ливров шестнадцать солей и восемь денье?
The reader can take his choice; we, for our part, are much inclined to believe that he was in a bad humor, simply because he was in a bad humor.	Пускай читатель решит это сам; мы же склонны думать, что он был не в духе просто потому, что был не в духе.
Moreover, it was the day after a festival, a tiresome day for every one, and above all for the magistrate who is charged with sweeping away all the filth, properly and figuratively speaking, which a festival day produces in Paris.	Впрочем, сегодня, после вчерашнего праздника, был скучный день для всех, в особенности для чиновника, обязанного убирать все нечистоты как в переносном, так и в буквальном смысле, оставляемые всяким празднеством в Париже.
And then he had to hold a sitting at the Grand Ch?telet. Now, we have noticed that judges in general so arrange matters that their day of audience shall also be their day of bad humor, so that they may always have some one upon whom to vent it conveniently, in the name of the king, law, and justice.	Кроме того, ему предстояло заседать в Гран-Шатле, а мы заметили, что обычно судьи всегда подгоняют свое дурное расположение духа к дням судебных заседаний, чтобы всегда иметь кого-нибудь под рукой, на ком можно было бы безнаказанно сорвать сердце именем короля, закона и правосудия.
However, the audience had begun without him.	Между тем заседание началось без него.
His lieutenants, civil, criminal, and private, were doing his work, according to usage; and from eight o'clock in the morning, some scores of bourgeois and bourgeoises, heaped and crowded into an obscure corner of the audience chamber of Embas du Ch?telet, between a stout oaken barrier and the wall, had been gazing blissfully at the varied and cheerful spectacle of civil and criminal justice dispensed by Master Florian Barbedienne, auditor of the Ch?telet, lieutenant of monsieur the provost, in a somewhat confused and utterly haphazard manner.	Его заменяли помощники по уголовным, гражданским и частным делам. Уже с восьми часов утра несколько десятков горожан и горожанок, скученных и стиснутых в темном углу между крепкой дубовой перегородкой и стеною нижней залы заседаний Шатле, разинув рты от изумления, присутствовали при разнообразном и увлекательном зрелище гражданского и уголовного правосудия, чинимого как придется Флорианом Барбедьеном - младшим судьей Шатле и помощником прево.
The hall was small, low, vaulted.	Зала была небольшая, низкая, сводчатая.
A table studded with fleurs-de-lis stood at one end, with a large arm-chair of carved oak, which belonged to the provost and was empty, and a stool on the left for the auditor, Master Florian.	В глубине ее стоял украшенный изображениями королевских гербов стол с громадным креслом резного дуба, предназначенным для прево и в данное время не занятым, а влево от него скамья для младшего судьи, Флориана Барбедьена.

Below sat the clerk of the court, scribbling; opposite was the populace; and in front of the door, and in front of the table were many sergeants of the provostship in sleeveless jackets of violet camlet, with white crosses.	Чуть ниже сидел что-то строчивший протоколист; напротив - толпа; перед дверью и перед столом множество судейских в лиловых камлотовых полукафтаньях с белыми крестами на груди.
Two sergeants of the Parloir-aux-Bourgeois, clothed in their jackets of Toussaint, half red, half blue, were posted as sentinels before a low, closed door, which was visible at the extremity of the hall, behind the table.	Два сержанта городского совета общинных старост, одетые в наполовину красные, наполовину голубые стеганые камзолы, стояли на часах у низкой затворенной двери, видневшейся в глубине зала, за столом.
A single pointed window, narrowly encased in the thick wall, illuminated with a pale ray of January sun two grotesque figures,-the capricious demon of stone carved as a tail-piece in the keystone of the vaulted ceiling, and the judge seated at the end of the hall on the fleurs-de-lis.	Единственное узкое стрельчатое окно, пробитое в толстой стене, тусклым светом январского дня освещало две забавные фигуры: причудливого каменного демона, который свисал из самого центра свода, и судью, который восседал в глубине залы среди королевских лилий, украшавших его стол.
Imagine, in fact, at the provost's table, leaning upon his elbows between two bundles of documents of cases, with his foot on the train of his robe of plain brown cloth, his face buried in his hood of white lamb's skin, of which his brows seemed to be of a piece, red, crabbed, winking, bearing majestically the load of fat on his cheeks which met under his chin, Master Florian Barbedienne, auditor of the Ch?telet.	Вообразите себе фигуру, склонившуюся, тяжело опираясь на локти, над судейским столом, между двух связок судебных дел, с шлейфом гладкого коричневого одеяния под ногами, с багровым бугристым лицом, утонувшим в белом барашковом воротнике, два клочка которого, казалось, заменяли ему брови; вообразите моргающие глаза, величественно свисающие толстые щеки, которые как бы встречались под подбородком, - и перед вами Флориан Барбедьен, младший судья Шатле.
Now, the auditor was deaf.	Прибавьте к этому, что он был глух.
A slight defect in an auditor.	Порок для судьи, впрочем, несущественный.
Master Florian delivered judgment, none the less, without appeal and very suitably.	Это не мешало Флориану Барбедьену выносить определенные и безапелляционные решения.
It is certainly quite sufficient for a judge to have the air of listening; and the venerable auditor fulfilled this condition, the sole one in justice, all the better because his attention could not be distracted by any noise.	Ведь судье достаточно только делать вид, будто он слушает, а почтенный законник вполне удовлетворял этому условию нелицеприятного суда, так как внимание его не нарушалось никаким посторонним шумом.
Moreover, he had in the audience, a pitiless censor of his deeds and gestures, in the person of our friend Jehan Frollo du Moulin, that little student of yesterday, that "stroller," whom one was sure of encountering all over Paris, anywhere except before the rostrums of the professors.	Однако в зале суда присутствовал один наблюдатель, который безжалостно высмеивал все его поступки и жесты. Это был наш друг Жеан Мельник, вчера еще школяр, "шныряла", которого во всякое время можно было встретить в любом уголке Парижа, но только не перед профессорской кафедрой.

"Stay," he said in a low tone to his companion, Robin Poussepain, who was grinning at his side, while he was making his comments on the scenes which were being unfolded before his eyes, "yonder is Jehanneton du Buisson. The beautiful daughter of the lazy dog at the March?-Neuf!-Upon my soul, he is condemning her, the old rascal! he has no more eyes than ears.	- Смотри! - шепотом обратился он к своему спутнику Робену Пуспену, который ухмылялся, слушая его комментарии по поводу всего, что происходило у них перед глазами. - Вот Жанетта де Бюисон, хорошенькая дочка лежебоки с Нового рынка! Клянусь душой, он ее осудил, этот старикашка! Да он, кажется, не только оглох, но и ослеп.
Fifteen sous, four farthings, parisian, for having worn two rosaries!	Пятнадцать солей четыре парижских денье штрафа за то, что она нацепила на себя пару четок!
' Tis somewhat dear.	Дороговато!
Lex duri carminis.	Lex duri carminis.
Who's that?	А это кто такой?
Robin Chief-de-Ville, hauberkmaker.	А! Робен Шьеф де Виль, кольчужный мастер.
For having been passed and received master of the said trade!	"По случаю получения им звания мастера и принятия его в вышеозначенный цех".
That's his entrance money.	Это он платит свой вступительный взнос!
He! two gentlemen among these knaves!	Что это? Два дворянина среди этих бездельников!
Aiglet de Soins, Hutin de Mailly Two equerries, Corpus Christi!	Эгле де Суан и Ютен де Мальи! Два кавалера, клянусь телом Христовым!
Ah! they have been playing at dice.	А, вот оно что! Они попались за игрой в кости!
When shall I see our rector here?	Когда же я увижу здесь нашего ректора?
A hundred livres parisian, fine to the king!	Сто парижских ливров штрафа в пользу короля!
That Barbedienne strikes like a deaf man,-as he is!	Этот Барбедьен лупит здорово! Впрочем, так и подобает глухому.
I'll be my brother the archdeacon, if that keeps me from gaming; gaming by day, gaming by night, living at play, dying at play, and gaming away my soul after my shirt.	Пусть я превращусь в моего братца архидьякона, если это может мне помешать играть; играть днем, играть ночью, жить за игрой, умереть за игрой и, проиграв последнюю рубашку, поставить на карту душу!
Holy Virgin, what damsels!	Пречистая дева, а девок-то, девок!
One after the other my lambs.	Так и идут, овечки мои, одна за другой!
Ambroise L?cuyere, Isabeau la Paynette, B?rarde Gironin!	Амбру аза Лекюйер, Изабо ла Пейнет, Берарда Жиронен!
I know them all, by Heavens!	Я всех знаю!
A fine! a fine!	Штраф! Штраф!
That's what will teach you to wear gilded girdles! ten sous parisis! you coquettes!	То-то! Сейчас вам покажут, как красоваться в золоченых кушаках! Десять парижских солей, щеголихи!
Oh! the old snout of a judge! deaf and imbecile!	Ах ты, старая судейская морда, глухарь полоумный!
Oh! Florian the dolt!	Ах ты, пентюх Флориан!