Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Oh! Barbedienne the blockhead!	Ах ты, невежа Барбедьен!
There he is at the table!	Ишь как расселся у стола!
He's eating the plaintiff, he's eating the suits, he eats, he chews, he crams, he fills himself.	Он жрет истцов, жрет дела, он жрет, он жует, он давится, он до отказу набивает себе брюхо.
Fines, lost goods, taxes, expenses, loyal charges, salaries, damages, and interests, gehenna, prison, and jail, and fetters with expenses are Christmas spice cake and marchpanes of Saint-John to him!	Штрафы, доход от бесхозяйственного имущества, налоги, пени, судебные издержки, вознаграждение, протори и убытки, пытка, тюрьма и темница, кандалы с взысканием издержек - все это для него святочные пряники и марципаны Иванова дня!
Look at him, the pig!-Come!	Погляди-ка на этого борова!
Good! Another amorous woman!	Ого, еще одна жрица любви!
Thibaud-la-Thibaude, neither more nor less!	Не более не менее, как сама Тибо-ла-Тибод.
For having come from the Rue Glatigny!	Попалась за то, что вышла за пределы улицы Глатиньи!
What fellow is this?	А это что за парень?
Gieffroy Mabonne, gendarme bearing the crossbow.	Жифруа Мабон, конник стрелковой команды.
He has cursed the name of the Father.	Он всуе поминал господа бога.
A fine for la Thibaude!	Оштрафовать ла Тибод!
A fine for Gieffroy!	Оштрафовать Жифруа!
A fine for them both!	Оштрафовать обоих!
The deaf old fool! he must have mixed up the two cases!	Старый глухарь! Он, должно быть, перепутал эти дела!
Ten to one that he makes the wench pay for the oath and the gendarme for the amour!	Ставлю десять против одного, что девицу он заставит платить за божбу, а конника за любовь!
Attention, Robin Poussepain!	Внимание, Робен Пуспен!
What are they going to bring in?	Кого это они ведут?
Here are many sergeants!	Смотри, сколько стражи!
By Jupiter! all the bloodhounds of the pack are there.	Клянусь Юпитером, тут вся свора гончих!
It must be the great beast of the hunt-a wild boar.	Видно, поймали красного зверя. Вроде кабана!
And 'tis one, Robin, 'tis one.	Кабан, Робен, как есть кабан!
And a fine one too!	Да еще какой матерый!
Hercle! 'tis our prince of yesterday, our Pope of the Fools, our bellringer, our one-eyed man, our hunchback, our grimace!	Клянусь Геркулесом, это же наш вчерашний владыка, наш папа шутов, наш звонарь, наш кривой, наш горбун, наш гримасник!
'Tis Quasimodo!"	Это же Квазимодо!
It was he indeed.	Действительно, это был он.
It was Quasimodo, bound, encircled, roped, pinioned, and under good guard.	Это был Квазимодо, связанный, скрученный, в путах и оковах, под сильным конвоем.

The squad of policemen who surrounded him was assisted by the chevalier of the watch in person, wearing the arms of France embroidered on his breast, and the arms of the city on his back.	Окружавшую его стражу возглавлял сам начальник ночного дозора, грудь которого была украшена вышитым гербом Франции, а спина гербом Парижа.
There was nothing, however, about Quasimodo, except his deformity, which could justify the display of halberds and arquebuses; he was gloomy, silent, and tranquil.	Впрочем, в самом Квазимодо не было ничего, за исключением его уродства, что оправдывало бы весь этот набор алебард и аркебуз. Он был мрачен, молчалив и спокоен.
Only now and then did his single eye cast a sly and wrathful glance upon the bonds with which he was loaded.	Лишь изредка его единственный глаз бросал гневный и угрюмый взгляд на сковывавшие его путы.
He cast the same glance about him, but it was so dull and sleepy that the women only pointed him out to each other in derision.	Он осмотрелся кругом, и его взгляд стал таким безжизненным и сонным, что женщины указывали на звонаря пальцем, только чтобы посмеяться над ним.
Meanwhile Master Florian, the auditor, turned over attentively the document in the complaint entered against Quasimodo, which the clerk handed him, and, having thus glanced at it, appeared to reflect for a moment.	Тем временем младший судья Флориан перелистывал поданное ему протоколистом дело, возбужденное против Квазимодо; бегло просмотрев его, он помолчал, как бы собираясь с мыслями.
Thanks to this precaution, which he always was careful to take at the moment when on the point of beginning an examination, he knew beforehand the names, titles, and misdeeds of the accused, made cut and dried responses to questions foreseen, and succeeded in extricating himself from all the windings of the interrogation without allowing his deafness to be too apparent.	Благодаря этой предосторожности, к которой он неизменно прибегал, прежде чем приступить к допросу, он всегда заранее знал имя, звание, проступок подсудимого, заранее готовил возражения на предполагаемые ответы и, таким образом, благополучно выпутывался из всех затруднений допроса, не слишком явно обнаруживая свою глухоту.
The written charges were to him what the dog is to the blind man.	Документы, приложенные к делу, были для него тем же, чем собака-поводырь для слепого.
If his deafness did happen to betray him here and there, by some incoherent apostrophe or some unintelligible question, it passed for profundity with some, and for imbecility with others. In neither case did the honor of the magistracy sustain any injury; for it is far better that a judge should be reputed imbecile or profound than deaf.	Если ему порой и случалось из-за неуместного замечания или бессмысленного вопроса обнаружить свой недостаток, то одни это принимали за глубокомыслие, а другие - за глупость; но и в том и в другом случае честь суда никак не была затронута, ибо лучше судье слыть глубокомысленным или глупым, нежели глухим.
Hence he took great care to conceal his deafness from the eyes of all, and he generally succeeded so well that he had reached the point of deluding himself, which is, by the way, easier than is supposed.	Поэтому судья тщательно скрывал свою глухоту и большей частью настолько успевал в этом, что под конец сам себя вводил в заблуждение, что, впрочем, гораздо легче, чем принято думать.
All hunchbacks walk with their heads held high, all stutterers harangue, all deaf people speak low.	Все горбатые ходят с высоко поднятой головой, все заики ораторствуют, все глухие говорят шепотом.
As for him, he believed, at the most, that his ear was a little refractory.	Что же касается Флориана Барбедьена, то он считал себя всего лишь туговатым на ухо.
It was the sole concession which he made on this point to public opinion, in his moments of frankness and examination of his conscience.	Это была единственная уступка, которую он делал общественному мнению, и то лишь в минуты откровенности и трезвой оценки собственной личности.

Having, then, thoroughly ruminated Quasimodo's affair, he threw back his head and half closed his eyes, for the sake of more majesty and impartiality, so that, at that moment, he was both deaf and blind.	Итак, прожевав дело Квазимодо, он откинул голову и полузакрыл глаза, чтобы придать себе более величественный и более беспристрастный вид. Таким образом, он оказался глухим и слепым одновременно.
A double condition, without which no judge is perfect.	Вот условие, необходимое для того, чтобы быть образцовым судьей!
It was in this magisterial attitude that he began the examination.	Приняв эту величественную позу, он приступил к допросу:
"Your name?"	- Ваше имя?
Now this was a case which had not been "provided for by law," where a deaf man should be obliged to question a deaf man.	Но здесь возник казус, не "предусмотренный законом": глухой допрашивал глухого.
Quasimodo, whom nothing warned that a question had been addressed to him, continued to stare intently at the judge, and made no reply.	Никем не предупрежденный о том, что к нему обращаются с вопросом. Квазимодо продолжал пристально глядеть на судью и молчал.
The judge, being deaf, and being in no way warned of the deafness of the accused, thought that the latter had answered, as all accused do in general, and therefore he pursued, with his mechanical and stupid self-possession,-	Глухой судья, никем не предупрежденный о глухоте обвиняемого, подумал, что тот ответил, как обычно отвечают все обвиняемые, и продолжал вести допрос с присущей ему дурацкой самоуверенностью.
"Very well.	- Прекрасно.
And your age?"	Ваш возраст?
Again Quasimodo made no reply to this question.	Квазимодо и на этот вопрос не - ответил.
The judge supposed that it had been replied to, and continued,-	Судья, убежденный в том, что получил ответ, продолжал:
"Now, your profession?"	- Так. Ваше звание?
Still the same silence.	Допрашиваемый по-прежнему молчал.
The spectators had begun, meanwhile, to whisper together, and to exchange glances.	А между тем слушатели начали перешептываться и переглядываться.
"That will do," went on the imperturbable auditor, when he supposed that the accused had finished his third reply. "You are accused before us, primo, of nocturnal disturbance; secundo, of a dishonorable act of violence upon the person of a foolish woman, in proejudicium meretricis; tertio, of rebellion and disloyalty towards the archers of the police of our lord, the king.	- Довольно, - проговорил невозмутимый вершитель правосудия, предполагая, что обвиняемый ответил и на третий вопрос. - Вы обвиняетесь: primo, в нарушении ночной тишины; secundo, в насильственных и непристойных действиях по отношению к женщине легкого поведения, in praejudicium meretricis; terti, в бунте и неподчинении стрелкам, состоящим на службе короля, нашего повелителя.
Explain yourself upon all these points.--Clerk, have you written down what the prisoner has said thus far?"	Выскажитесь по всем этим пунктам. Протоколист! Вы записали предыдущие ответы подсудимого?
At this unlucky question, a burst of laughter rose from the clerk's table caught by the audience, so violent, so wild, so contagious, so universal, that the two deaf men were forced to perceive it.	При этом злополучном вопросе по всему залу, начиная со скамьи протоколиста, раздался такой неистовый, такой безумный, такой заразительный, такой дружный хохот, что даже и глухой судья и глухой подсудимый заметили это.