Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Quasimodo turned round, shrugging his hump with disdain, while Master Florian, equally astonished, and supposing that the laughter of the spectators had been provoked by some irreverent reply from the accused, rendered visible to him by that shrug of the shoulders, apostrophized him indignantly,-	Квазимодо оглянулся, презрительно поводя своим горбом; между тем Флориан Барбедьен, не менее удивленный, чем он, подумал, что смех слушателей вызван каким-нибудь непочтительным ответом обвиняемого; презрительное движение плеч Квазимодо утвердило его в этой мысли, и он накинулся на него:
"You have uttered a reply, knave, which deserves the halter.	- Негодяй! Подобный ответ заслуживает виселицы!
Do you know to whom you are speaking?"	Знаете ли вы, с кем говорите?
This sally was not fitted to arrest the explosion of general merriment.	Этот выпад только увеличил приступ всеобщего веселья.
It struck all as so whimsical, and so ridiculous, that the wild laughter even attacked the sergeants of the Parloi-aux-Bourgeois, a sort of pikemen, whose stupidity was part of their uniform.	Он показался всем до того неожиданным и до того несуразным, что бешеный хохот заразил даже сержантов городского совета общинных старост - эту породу копьеносцев, тупоумие которых было как бы необходимой принадлежностью их мундира.
Quasimodo alone preserved his seriousness, for the good reason that he understood nothing of what was going on around him.	Один лишь Квазимодо, по той простой причине, что ничего не мог понять из всего происходившего, сохранял невозмутимую серьезность.
The judge, more and more irritated, thought it his duty to continue in the same tone, hoping thereby to strike the accused with a terror which should react upon the audience, and bring it back to respect.	Судья, раздражаясь все сильнее и сильнее, решил продолжать в том же тоне, надеясь нагнать страх на подсудимого и этим способом косвенно воздействовать на слушателей, напомнив им о должном уважении к суду.
"So this is as much as to say, perverse and thieving knave that you are, that you permit yourself to be lacking in respect towards the Auditor of the Ch?telet, to the magistrate committed to the popular police of Paris, charged with searching out crimes, delinquencies, and evil conduct; with controlling all trades, and interdicting monopoly; with maintaining the pavements; with debarring the hucksters of chickens, poultry, and water-fowl; of superintending the measuring of fagots and other sorts of wood; of purging the city of mud, and the air of contagious maladies; in a word, with attending continually to public affairs, without wages or hope of salary!	- Ах ты, разбойник, гнездилище разврата! Так ты еще издеваешься над судьей Шатле, над сановником, коему вверена охрана порядка в Париже, над тем, на кого возложена обязанность расследовать преступления, карать за проступки и распутство, иметь надзор за всеми промыслами и не допускать никаких монополий, содержать в порядке мостовые, пресекать торговлю в разнос домашней и водяной птицей и дичью, следить за правильной мерою дров и других лесных материалов, очищать город от нечистот, а воздух от заразных заболеваний, одним словом, неусыпно заботиться о народном благе, и все это безвозмездно, не рассчитывая на вознаграждение!
Do you know that I am called Florian Barbedienne, actual lieutenant to monsieur the provost, and, moreover, commissioner, inquisitor, controller, and examiner, with equal power in provostship, bailiwick, preservation, and inferior court of judicature?-"	Известно ли тебе, что мое имя - Флориан Барбедьен, что я являюсь заместителем господина прево и, кроме того, комиссаром, следователем, контролером и допросчиком и что я одинаково пользуюсь влиянием как в суде парижском, так и областном, и в делах надзора, и в судах первой инстанции?..
There is no reason why a deaf man talking to a deaf man should stop.	Нет причины, которая заставила бы замолчать глухого, говорящего с другим глухим.

God knows where and when Master Florian would have landed, when thus launched at full speed in lofty eloquence, if the low door at the extreme end of the room had not suddenly opened, and given entrance to the provost in person.	Бог весть, где и когда достиг бы берега Флориан Барбедьен, пустившийся на всех парусах в океан красноречия, если бы в эту минуту низкая дверь в глубине комнаты внезапно не распахнулась, пропуская самого господина прево.
At his entrance Master Florian did not stop short, but, making a half-turn on his heels, and aiming at the provost the harangue with which he had been withering Quasimodo a moment before,-	При его появлении Флориан Барбедьен не запнулся, но, сделав полуоборот на каблуках, сразу обратил свою речь, в которой он за минуту перед тем угрожал Квазимодо, к господину прево.
"Monseigneur," said he, "I demand such penalty as you shall deem fitting against the prisoner here present, for grave and aggravated offence against the court."	-Монсеньер!- сказал он.- Я требую по отношению к присутствующему здесь подсудимому того наказания, какое вам будет угодно назначить за нанесенное им тяжелое и неслыханное оскорбление суду.
And he seated himself, utterly breathless, wiping away the great drops of sweat which fell from his brow and drenched, like tears, the parchments spread out before him.	Запыхавшись, он опять сел на свое место, отирая крупные капли пота, скатывавшиеся со лба и увлажнявшие, подобно слезам, разложенные перед ним на столе бумаги.
Messire Robert d'Estouteville frowned and made a gesture so imperious and significant to Quasimodo, that the deaf man in some measure understood it.	Мессир Робер д'Эстутвиль нахмурил брови и сделал такое величественное, многозначительное и призывающее к вниманию движение, что глухой начал кое-что соображать.
The provost addressed him with severity, "What have you done that you have been brought hither, knave?"	- Отвечай, висельник, - строго обратился к нему прево, - какое преступление привело тебя сюда?
The poor fellow, supposing that the provost was asking his name, broke the silence which he habitually preserved, and replied, in a harsh and guttural voice,	Бедняга, полагая, что прево спрашивает, как его имя, нарушил свое обычное молчание и ответил гортанным и хриплым голосом:
"Quasimodo."	- Квазимодо.
The reply matched the question so little that the wild laugh began to circulate once more, and Messire Robert exclaimed, red with wrath,-	Ответ до того мало соответствовал вопросу, что опять поднялся безумный хохот, а мессир Робер, побагровев от злости, закричал:
"Are you mocking me also, you arrant knave?"	- Да ты что, и надо мной потешаешься, мерзавец ты этакий?
"Bellringer of Notre-Dame," replied Quasimodo, supposing that what was required of him was to explain to the judge who he was.	- Звонарь Собора Парижской Богоматери, -ответил Квазимодо, думая, что ему надлежит объяснить судье род своих занятий.
"Bellringer!" interpolated the provost, who had waked up early enough to be in a sufficiently bad temper, as we have said, not to require to have his fury inflamed by such strange responses. "Bellringer!	- Звонарь! - продолжал судья, который, как мы упоминали выше, проснулся в это утро в таком скверном расположении духа, что и без таких странных ответов подсудимого готов был распалиться гневом. - Звонарь!
I'll play you a chime of rods on your back through the squares of Paris!	Вот я тебе задам трезвону прутьями по спине!
Do you hear, knave?"	Слышишь, ты, негодяй?
"If it is my age that you wish to know," said Quasimodo, "I think that I shall be twenty at Saint Martin's day."	- Если вы спрашиваете меня о моем возрасте, -сказал Квазимодо, - то, кажется, в день святого Мартина мне исполнится двадцать лет.

This was too much; the provost could no longer restrain himself.	Это было уже слишком; прево вышел из себя.
"Ah! you are scoffing at the provostship, wretch!	-А! Ты измываешься и над прево!
Messieurs the sergeants of the mace, you will take me this knave to the pillory of the Gr?ve, you will flog him, and turn him for an hour.	Господа сержанты-жезлоносцы! Отведите этого мошенника к позорному столбу на Гревской площади, отстегайте его и покружите-ка его часок на колесе.
He shall pay me for it, t?te Dieu!	Клянусь богом, он мне дорого заплатит за свою дерзость!
And I order that the present judgment shall be cried, with the assistance of four sworn trumpeters, in the seven castellanies of the viscomty of Paris."	Я требую, чтобы о настоящем приговоре были оповещены через четырех глашатаев все семь округов парижского виконтства.
The clerk set to work incontinently to draw up the account of the sentence.	Протоколист тотчас же принялся составлять судебный приговор.
"Ventre Dieu! 'tis well adjudged!" cried the little scholar, Jehan Frollo du Moulin, from his corner.	- Клянусь господним брюхом, вот так рассудил! -крикнул из своего угла школяр Жеан Фролло Мельник.
The provost turned and fixed his flashing eyes once more on Quasimodo.	Прево обернулся и вновь устремил на Квазимодо сверкающий взгляд.
"I believe the knave said 'Ventre Dieu' Clerk, add twelve deniers Parisian for the oath, and let the vestry of Saint Eustache have the half of it; I have a particular devotion for Saint Eustache."	- Мне послышалось, что этот пройдоха помянул брюхо господне? Протоколист! Добавьте к приговору еще штраф в двенадцать парижских денье за богохульство, и пускай половина этого штрафа будет отдана церкви святого Евстафия. Я особенно чту этого святого.
In a few minutes the sentence was drawn up.	В несколько минут приговор был готов.
Its tenor was simple and brief.	Содержание его было несложно и кратко.
The customs of the provostship and the viscomty had not yet been worked over by President Thibaut Baillet, and by Roger Barmne, the king's advocate; they had not been obstructed, at that time, by that lofty hedge of quibbles and procedures, which the two jurisconsults planted there at the beginning of the sixteenth century.	Старое обычное право, лежавшее в основе судопроизводства прево и парижского виконтства, не было еще в те времена усовершенствовано председателем суда Тибо Балье и королевским прокурором Роже Барном. Высокоствольный лес крючкотворства и формальностей, насажденный в начале XVI века этими двумя законниками, еще не загромождал его.
All was clear, expeditious, explicit.	Все в этом праве было ясно, недвусмысленно и легко исполнимо.
One went straight to the point then, and at the end of every path there was immediately visible, without thickets and without turnings; the wheel, the gibbet, or the pillory.	Тогда шли прямо к цели и сейчас же, в конце каждой тропинки, лишенной поворотов и зарослей кустарника, видели колесование, позорный столб или виселицу.
One at least knew whither one was going.	По крайней мере каждый знал, что его ждет впереди.