Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The clerk presented the sentence to the provost, who affixed his seal to it, and departed to pursue his round of the audience hall, in a frame of mind which seemed destined to fill all the jails in Paris that day.	Протоколист подал постановление суда господину прево, и тот, приложив к нему свою печать, вышел, продолжая обход по залам судебных заседаний в таком расположении духа, при котором следовало ожидать, что все тюрьмы Парижа окажутся в этот день переполненными.
Jehan Frollo and Robin Poussepain laughed in their sleeves.	Жеан Фролло и Робен Пуспен смеялись втихомолку.
Quasimodo gazed on the whole with an indifferent and astonished air.	Квазимодо на все происходившее глядел равнодушно и удивленно.
However, at the moment when Master Florian Barbedienne was reading the sentence in his turn, before signing it, the clerk felt himself moved with pity for the poor wretch of a prisoner, and, in the hope of obtaining some mitigation of the penalty, he approached as near the auditor's ear as possible, and said, pointing to Quasimodo,	В то время как Флориан Барбедьен перечитывал приговор суда, чтобы скрепить его еще и своей подписью, протоколист, почувствовав сострадание к осужденному и в надежде добиться некоторого смягчения наказания, наклонился к самому уху судьи и, указывая на Квазимодо, проговорил.
"That man is deaf."	- Этот человек глух.
He hoped that this community of infirmity would awaken Master Florian's interest in behalf of the condemned man.	Он полагал, что общность физического недостатка расположит Флориана Барбедьена в пользу осужденного.
But, in the first place, we have already observed that Master Florian did not care to have his deafness noticed. In the next place, he was so hard of hearing That he did not catch a single word of what the clerk said to him; nevertheless, he wished to have the appearance of hearing, and replied,	Но, как мы уже заметили, Флориан Барбедьен не желал, чтобы замечали его глухоту, а кроме того, он был настолько туг на ухо, что не услышал ни звука из того, что сказал ему протоколист; однако он хотел показать, что слышит, и ответил:
"Ah! ah! that is different; I did not know that.	- Ах, вот как? Это меняет дело, этого я не знал.
An hour more of the pillory, in that case."	В таком случае, прибавьте ему еще один час наказания у позорного столба.
And he signed the sentence thus modified.	И он подписал исправленный приговор.
"'Tis well done," said Robin Poussepain, who cherished a grudge against Quasimodo. "That will teach him to handle people roughly."	- Так ему и надо, - проговорил Робен Пуспен, имевший зуб на Квазимодо, - это научит его поучтивее обходиться с людьми.
CHAPTER II. THE RAT-HOLE.	II. Крысиная нора
The reader must permit us to take him back to the Place de Gr?ve, which we quitted yesterday with Gringoire, in order to follow la Esmeralda.	Да позволит нам читатель вновь привести его на Гревскую площадь, которую мы покинули накануне, с тем чтобы вместе с Гренгуаром последовать за Эсмеральдой.
It is ten o'clock in the morning; everything is indicative of the day after a festival.	Десять часов утра. Все кругом еще напоминает о вчерашнем празднике.
The pavement is covered with rubbish; ribbons, rags, feathers from tufts of plumes, drops of wax from the torches, crumbs of the public feast.	Мостовая усеяна осколками, лентами, тряпками, перьями от султанов, каплями воска от факелов, объедками от народного пиршества.

A goodly number of bourgeois are "sauntering," as we say, here and there, turning over with their feet the extinct brands of the bonfire, going into raptures in front of the Pillar House, over the memory of the fine hangings of the day before, and to-day staring at the nails that secured them a last pleasure.	Там и сям довольно многочисленные группы праздношатающихся горожан ворошат ногами потухшие головни праздничных костров, или, остановившись перед "Домом с колоннами", с восторгом вспоминают украшавшие его вчера великолепные драпировки, ныне взирая лишь на гвозди, - последнее оставшееся им развлечение.
The venders of cider and beer are rolling their barrels among the groups. Some busy passers-by come and g°-	Среди толпы катят свои бочонки продавцы сидра и браги и деловито снуют взад и вперед прохожие.
The merchants converse and call to each other from the thresholds of their shops.	Стоя в дверях лавок, болтают и перекликаются торговцы.
The festival, the ambassadors, Coppenole, the Pope of the Fools, are in all mouths; they vie with each other, each trying to criticise it best and laugh the most.	У всех на устах вчерашнее празднество, папа шутов, фландрское посольство, Копеноль; все наперебой сплетничают и смеются.
And, meanwhile, four mounted sergeants, who have just posted themselves at the four sides of the pillory, have already concentrated around themselves a goodly proportion of the populace scattered on the Place, who condemn themselves to immobility and fatigue in the hope of a small execution.	А между тем четыре конных сержанта, ставшие с четырех сторон позорного столба, уже успели привлечь к себе внимание довольно значительного количества шалопаев, толпящихся на площади и скучающих в надежде увидеть хоть какое-нибудь публичное наказание.
If the reader, after having contemplated this lively and noisy scene which is being enacted in all parts of the Place, will now transfer his gaze towards that ancient demi-Gothic, demi-Romanesque house of the Tour-Roland, which forms the corner on the quay to the west, he will observe, at the angle of the fa?ade, a large public breviary, with rich illuminations, protected from the rain by a little penthouse, and from thieves by a small grating, which, however, permits of the leaves being turned.	Теперь, если читатель, насмотревшись на эти оживленные и шумные сцены, которые разыгрываются во всех уголках площади, взглянет на древнее, полуготическое, полуроманское здание Роландовой башни, образующее на западной стороне площади угол с набережной, то в конце его фасада он заметит толстый, богато раскрашенный общественный молитвенник, защищенный от дождя небольшим навесом, а от воров - решеткой, не препятствующей, однако, его перелистывать.
Beside this breviary is a narrow, arched window, closed by two iron bars in the form of a cross, and looking on the square; the only opening which admits a small quantity of light and air to a little cell without a door, constructed on the ground-floor, in the thickness of the walls of the old house, and filled with a peace all the more profound, with a silence all the more gloomy, because a public place, the most populous and most noisy in Paris swarms and shrieks around it.	Рядом с этим молитвенником он увидит выходящее на площадь узкое слуховое стрельчатое оконце, перегороженное двумя положенными крест-накрест железными полосами; это единственное отверстие, сквозь которое проникает немного света и воздуха в тесную, лишенную дверей келью, устроенную в толще стены старого здания на уровне мостовой; царящая в ней мрачная тишина кажется особенно глубокой еще и потому, что рядом кипит и грохочет самая людная и шумная площадь Парижа.

This little cell had been celebrated in Paris for nearly three centuries, ever since Madame Rolande de la Tour-Roland, in mourning for her father who died in the Crusades, had caused it to be hollowed out in the wall of her own house, in order to immure herself there forever, keeping of all her palace only this lodging whose door was walled up, and whose window stood open, winter and summer, giving all the rest to the poor and to God.	Келья эта получила известность около трехсот лет назад, с тех пор как г-жа Роланд, владелица Роландовой башни, в знак скорби по отце, погибшем в крестовых походах, приказала выдолбить ее в стене собственного дома и навеки заключила себя в эту темницу, отдав все свое богатство нищим и богу и не оставив себе ничего, кроме этой конуры с замурованной дверью, с раскрытым летом и зимой оконцем.
The afflicted damsel had, in fact, waited twenty years for death in this premature tomb, praying night and day for the soul of her father, sleeping in ashes, without even a stone for a pillow, clothed in a black sack, and subsisting on the bread and water which the compassion of the passers-by led them to deposit on the ledge of her window, thus receiving charity after having bestowed it. At her death, at the moment when she was passing to the other sepulchre, she had bequeathed this one in perpetuity to afflicted women, mothers, widows, or maidens, who should wish to pray much for others or for themselves, and who should desire to inter themselves alive in a great grief or a great penance.	Двадцать лет неутешная девица ждала смерти в преждевременной могиле, молясь денно и нощно о спасении души своего отца, почивая на куче золы, не имея даже камня под головою; облаченная в черное вретище, она питалась хлебом и водой, которые сердобольные прохожие оставляли на выступе ее окна, - так вкушала она от того милосердия, которое ранее оказывала сама В смертный свой час, прежде чем перейти в вечную могилу, она завещала эту временную усыпальницу тем скорбящим женщинам, матерям, вдовам или дочерям, которые пожелают, предавшись великой скорби или великому раскаянию, схоронить себя заживо в келье, чтобы молиться за себя или за других.
The poor of her day had made her a fine funeral, with tears and benedictions; but, to their great regret, the pious maid had not been canonized, for lack of influence.	Парижская беднота устроила ей пышные похороны, со слезами и молениями; но, к величайшему прискорбию всех ее приверженцев, богобоязненная девица не была причислена к лику святых за неимением необходимого покровительства.
Those among them who were a little inclined to impiety, had hoped that the matter might be accomplished in Paradise more easily than at Rome, and had frankly besought God, instead of the pope, in behalf of the deceased.	Менее благочестивые надеялись, что это дело пройдет в раю глаже, чем в Риме, и просто молились за покойницу, которой папа не воздал должного.
The majority had contented themselves with holding the memory of Rolande sacred, and converting her rags into relics.	Большинство верующих удовлетворялось тем, что свято чтило память г-жи Роланд и, как святыню, берегло кусочки ее лохмотьев.
The city, on its side, had founded in honor of the damoiselle, a public breviary, which had been fastened near the window of the cell, in order that passers-by might halt there from time to time, were it only to pray; that prayer might remind them of alms, and that the poor recluses, heiresses of Madame Rolande's vault, might not die outright of hunger and forgetfulness.	Город в память знатной девицы прикрепил рядом с оконцем ее кельи общественный молитвенник, дабы прохожие могли останавливаться около него и помолиться, дабы молитва наводила их на мысль о милосердии и дабы бедные затворницы, наследницы г-жи Роланд, позабытые всеми, не погибали от голода.
Moreover, this sort of tomb was not so very rare a thing in the cities of the Middle Ages.	В городах средневековья подобного рода гробницы встречались нередко.