Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| The rest of their costume was a fantasy of wretchedness. | А в остальном их одежда являла собой причуды нищеты. |
| Their accoutrements were horribly incongruous; nothing is more funereal than the harlequin in rags. | Она была отвратительно несуразна; нет ничего более мрачного, чем шутовское рубище. |
| Battered felt hats, tarpaulin caps, hideous woollen nightcaps, and, side by side with a short blouse, a black coat broken at the elbow; many wore women's headgear, others had baskets on their heads; hairy breasts were visible, and through the rent in their garments tattooed designs could be descried; temples of Love, flaming hearts, Cupids; eruptions and unhealthy red blotches could also be seen. | Шляпы с проломанным дном, клеенчатые фуражки, ужасные шерстяные колпаки и, рядом с блузой, черный фрак с продранными локтями; на некоторых были женские шляпы, на других -плетушки; виднелись волосатые груди; сквозь прорехи в одежде можно было различить татуировку: храмы любви, пылающие сердца, амуры, а рядом лишаи и нездоровые красные пятна. |
| Two or three had a straw rope attached to the cross-bar of the dray, and suspended under them like a stirrup, which supported their feet. | Двое или трое привязали к перекладинам дрог свисавший наподобие стремени соломенный жгут, который служил опорой их ногам. |
| One of them held in his hand and raised to his mouth something which had the appearance of a black stone and which he seemed to be gnawing; it was bread which he was eating. | Один из них держал в руке нечто похожее на черный камень и, поднося его ко рту, казалось, вгрызался в него: это был хлеб. |
| There were no eyes there which were not either dry, dulled, or flaming with an evil light. | Глаза у всех были сухие, потухшие или светившиеся недобрым светом. |
| The escort troop cursed, the men in chains did not utter a syllable; from time to time the sound of a blow became audible as the cudgels descended on shoulder-blades or skulls; some of these men were yawning; their rags were terrible; their feet hung down, their shoulders oscillated, their heads clashed together, their fetters clanked, their eyes glared ferociously, their fists clenched or fell open inertly like the hands of corpses; in the rear of the convoy ran a band of children screaming with laughter. | Конвойные ругались; люди в цепях не издавали ни звука; время от времени слышался удар палкой по голове или по спине; некоторые зевали; их лохмотья внушали ужас; ноги болтались, плечи колыхались; головы сталкивались, цепи звенели, глаза дико сверкали, руки сжимались в кулаки или неподвижно висели, как у мертвецов; позади обоза заливались смехом ребятишки. |
| This file of vehicles, whatever its nature was, was mournful. | Эта вереница повозок, какова она ни была, наводила на мрачные мысли. |
| It was evident that to-morrow, that an hour hence, a pouring rain might descend, that it might be followed by another and another, and that their dilapidated garments would be drenched, that once soaked, these men would not get dry again, that once chilled, they would not again get warm, that their linen trousers would be glued to their bones by the downpour, that the water would fill their shoes, that no lashes from the whips would be able to prevent their jaws from chattering, that the chain would continue to bind them by the neck, that their legs would continue to dangle, and it was impossible not to shudder at the sight of these human beings thus bound and passive beneath the cold clouds of autumn, and delivered over to the rain, to the blast, to all the furies of the air, like trees and stones. | Можно было ожидать что не сегодня -завтра разразится ливень, потом еще и еще, что рваная одежонка промокнет насквозь, что, вымокнув, эти люди не обсохнут, озябнув, не согреются, что их мокрые холщовые штаны прилипнут к телу, в башмаки нальется вода, что удары бича не помешают их зубам стучать, цепь по-прежнему будет держать их за шею, ноги по-прежнему будут висеть; и нельзя было не содрогнуться, глядя на этих людей, связанных, беспомощных, под холодными осенними тучами и, подобно деревьям и камням, отданных на волю дождя, студеного ветра, всех неистовств непогоды. |
| Blows from the cudgel were not omitted even in the case of the sick men, who lay there knotted with ropes and motionless on the seventh wagon, and who appeared to have been tossed there like sacks filled with misery. | Палочные удары не миновали даже связанных веревками больных, неподвижно лежавших на седьмой телеге, точно мешки с мусором. |
| Suddenly, the sun made its appearance; the immense light of the Orient burst forth, and one would have said that it had set fire to all those ferocious heads. | Внезапно взошло солнце; с востока брызнул огромный луч и как будто воспламенил все эти страшные головы. |
| Their tongues were unloosed; a conflagration of grins, oaths, and songs exploded. | Языки развязались, полился бурный поток насмешек, проклятий и песенок. |
| The broad horizontal sheet of light severed the file in two parts, illuminating heads and bodies, leaving feet and wheels in the obscurity. | Широкая горизонтальная струя света разрезала надвое всю эту вереницу повозок, озарив головы и туловища, оставив ноги и колеса в темноте. |
| Thoughts made their appearance on these faces; it was a terrible moment; visible demons with their masks removed, fierce souls laid bare. | На лицах проступили мысли; это мгновение было ужасно- то демоны глянули из-под упавших масок, то обнажили себя свирепые души. |
| Though lighted up, this wild throng remained in gloom. | Даже освещенное, это сборище оставалось темным. |
| Some, who were gay, had in their mouths quills through which they blew vermin over the crowd, picking out the women; the dawn accentuated these lamentable profiles with the blackness of its shadows; there was not one of these creatures who was not deformed by reason of wretchedness; and the whole was so monstrous that one would have said that the sun's brilliancy had been changed into the glare of the lightning. | Некоторые, развеселившись, вставили в рот трубочки от перьев и выдували на толпу насекомых, стараясь попасть в женщин. Заря, наводя черные тени, подчеркивала жалкие профили; все были изуродованы нищетой; это было настолько чудовищно, что, казалось, солнечный свет потускнел, превратившись в мерцающий отблеск молнии. |
| The wagon-load which headed the line had struck up a song, and were shouting at the top of their voices with a haggard joviality, a pot-pourri by Desaugiers, then famous, called The Vestal; the trees shivered mournfully; in the cross-lanes, countenances of bourgeois listened in an idiotic delight to these coarse strains droned by spectres. | Повозка, открывавшая поезд, затянула во всю мочь и загнусавила с дикой игривостью попурри из пользовавшейся в то время известностью Весталки Дезожье; деревья уныло шелестели листьями; в боковой аллее буржуа слушали с идиотским блаженством эти шуточки, исполняемые призраками. |
| All sorts of distress met in this procession as in chaos; here were to be found the facial angles of every sort of beast, old men, youths, bald heads, gray beards, cynical monstrosities, sour resignation, savage grins, senseless attitudes, snouts surmounted by caps, heads like those of young girls with corkscrew curls on the temples, infantile visages, and by reason of that, horrible thin skeleton faces, to which death alone was lacking. | В этой процессии, как в первозданном хаосе, смешались все человеческие бедствия. Там можно было увидеть лицевой угол всех животных; там были старики, юноши, голые черепа, седые бороды, чудовищная циничность, угрюмая покорность, дикие оскалы, нелепые позы, свиные рыла под фуражками, подобия девичьих головок с выпущенными на виски завитками, детские и потому страшные лица, тощие лики скелетов, которым не хватало только смерти. |
| On the first cart was a negro, who had been a slave, in all probability, and who could make a comparison of his chains. | На первой телеге сидел негр, в прошлом, быть может, невольник, который мог сравнить свои прежние цепи с настоящими. |
| The frightful leveller from below, shame, had passed over these brows; at that degree of abasement, the last transformations were suffered by all in their extremest depths, and ignorance, converted into dulness, was the equal of intelligence converted into despair. | Страшный уравнитель низов, позор, тронул все лица; на этой ступени падения, в последних глубинах общественного дна, испытали они последнее свое превращение: невежество, перешедшее в тупость, и разумение, перешедшее в отчаяние. |
| There was no choice possible between these men who appeared to the eye as the flower of the mud. | Тут не из кого было выбирать: эти люди представляли собой как бы самые сливки грязи. |
| It was evident that the person who had had the ordering of that unclean procession had not classified them. | Было ясно, что случайный распорядитель гнусной процессии не распределял их по группам. |
| These beings had been fettered and coupled pell-mell, in alphabetical disorder, probably, and loaded hap-hazard on those carts. | Эти существа были связаны и соединены наудачу, вероятно, по произволу алфавита, и, как попало, погружены на повозки. |
| Nevertheless, horrors, when grouped together, always end by evolving a result; all additions of wretched men give a sum total, each chain exhaled a common soul, and each dray-load had its own physiognomy. | Однако ужасы, собранные вместе, в конце концов выявляют свою равнодействующую; всякое объединение несчастных дает некий итог; каждая цепь имела общую душу, каждая телега - свое лицо. |
| By the side of the one where they were singing, there was one where they were howling; a third where they were begging; one could be seen in which they were gnashing their teeth; another load menaced the spectators, another blasphemed God; the last was as silent as the tomb. | Рядом с той, которая пела, была другая, на которой вопили; на третьей выпрашивали милостыню; на одной скрежетали зубами; на следующей стращали прохожих; на шестой богохульствовали; последняя была нема, как могила. |
| Dante would have thought that he beheld his seven circles of hell on the march. | Данте решил бы, что он видит семь кругов ада в движении. |
| The march of the damned to their tortures, performed in sinister wise, not on the formidable and flaming chariot of the Apocalypse, but, what was more mournful than that, on the gibbet cart. | Это был зловещий марш осужденных к месту наказания, но совершался он не на ужасной огненной колеснице Апокалипсиса, а, что еще страшнее, на позорных тюремных повозках. |
| One of the guards, who had a hook on the end of his cudgel, made a pretence from time to time, of stirring up this mass of human filth. | Один из конвойных, державший палку с крючком на конце, время от времени обнаруживал намерение поворошить ею эту кучу человеческого отребья. |
| An old woman in the crowd pointed them out to her little boy five years old, and said to him: | Какая-то старуха в толпе показывала на них пальцем мальчику лет пяти и приговаривала: |
| "Rascal, let that be a warning to you!" | "Это тебе урок, негодник!" |
| As the songs and blasphemies increased, the man who appeared to be the captain of the escort cracked his whip, and at that signal a fearful dull and blind flogging, which produced the sound of hail, fell upon the seven dray-loads; many roared and foamed at the mouth; which redoubled the delight of the street urchins who had hastened up, a swarm of flies on these wounds. | Пение и брань все усиливались; наконец тот, кто казался командиром охраны, щелкнул бичом, и по этому знаку ужасающие палочные удары, глухие и слепые, подобно граду, обрушились на семь повозок; люди рычали, бесновались, и это удвоило веселье уличных мальчишек, налетевших на этот гнойник, подобно рою мух. |
| Jean Valjean's eyes had assumed a frightful expression. | Взгляд Жана Вальжана стал страшен. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты", Виктор Гюго
Книги похожие на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
