Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| It is the language which has been spoken, in France, for example, for more than four centuries, not only by a misery, but by every possible human misery. | Это язык, на котором во Франции, к примеру, говорила более четырех столетий не только какая-нибудь разновидность человеческой нищеты, но нищета вообще, всяческая нищета. |
| And then, we insist upon it, the study of social deformities and infirmities, and the task of pointing them out with a view to remedy, is not a business in which choice is permitted. | И затем, -мы на этом настаиваем, -изучать уродливые черты и болезни общества, указывать на них для того, чтобы излечить, - это не та работа, где можно выбирать. |
| The historian of manners and ideas has no less austere a mission than the historian of events. | Историк нравов и идей облечен миссией не менее трудной, чем историк событий. |
| The latter has the surface of civilization, the conflicts of crowns, the births of princes, the marriages of kings, battles, assemblages, great public men, revolutions in the daylight, everything on the exterior; the other historian has the interior, the depths, the people who toil, suffer, wait, the oppressed woman, the agonizing child, the secret war between man and man, obscure ferocities, prejudices, plotted iniquities, the subterranean, the indistinct tremors of multitudes, the die-of-hunger, the counter-blows of the law, the secret evolution of souls, the go-bare-foot, the bare-armed, the disinherited, the orphans, the unhappy, and the infamous, all the forms which roam through the darkness. | В распоряжении одного -поверхность цивилизации: он наблюдает борьбу династий, рождения престолонаследников, бракосочетания королей, битвы, законодательные собрания, крупных общественных деятелей, революции -все, что совершается при свете дня вовне. Другому достаются ее недра, ее глубь- он наблюдает народ, который работает, страдает и ждет, угнетенную женщину, умирающего ребенка, глухую борьбу человека с человеком, никому неведомые зверства, предрассудки, несправедливости, принимаемые как должное, подземные толчки, отразившие закон, тайное перерождение душ, едва различимое содрогание масс, голодающих, босяков, голяков, бездомных, безродных, несчастных и опозоренных - все эти призраки, бродящие во тьме. |
| He must descend with his heart full of charity, and severity at the same time, as a brother and as a judge, to those impenetrable casemates where crawl, pell-mell, those who bleed and those who deal the blow, those who weep and those who curse, those who fast and those who devour, those who endure evil and those who inflict it. | Ему надлежит нисходить туда с сердцем, исполненным милосердия и строгости, до самых непроницаемых казематов, где вперемешку пресмыкаются тот, кто истекает кровью, и тот, кто нападает, тот, кто плачет, и тот, кто проклинает, тот, кто голодает, и тот, кто пожирает, тот, кто является жертвою зла, и тот, кто его творит. |
| Have these historians of hearts and souls duties at all inferior to the historians of external facts? | Разве у историков сердец и душ меньше обязанностей, чем у историков внешних событий? |
| Does any one think that Alighieri has any fewer things to say than Machiavelli? | Разве Данте нужно было сказать меньше, чем Макиавелли? |
| Is the under side of civilization any less important than the upper side merely because it is deeper and more sombre? | Разве подземелья цивилизации, будучи столь глубокими и мрачными, меньше значат, нежели надземная ее часть? |
| Do we really know the mountain well when we are not acquainted with the cavern? | Можно ли хорошо знать горный кряж, если не знаешь скрытой в нем пещеры? |
| Let us say, moreover, parenthetically, that from a few words of what precedes a marked separation might be inferred between the two classes of historians which does not exist in our mind. | Из вышесказанного могут заключить, что между двумя категориями историков есть большое различие; на наш взгляд, его не существует. |
| No one is a good historian of the patent, visible, striking, and public life of peoples, if he is not, at the same time, in a certain measure, the historian of their deep and hidden life; and no one is a good historian of the interior unless he understands how, at need, to be the historian of the exterior also. | Нельзя быть хорошим историком жизни народов, внешней, зримой, бросающейся в глаза, открытой, если ты вместе с тем не являешься историком скрытой жизни его недр; нельзя быть хорошим историком внутреннего бытия, если ты не сумеешь стать каждый раз, когда в этом встретится необходимость, историком бытия внешнего. |
| The history of manners and ideas permeates the history of events, and this is true reciprocally. | История нравов и идей пронизывает историю событий и сама, в свою очередь, пронизана ею. |
| They constitute two different orders of facts which correspond to each other, which are always interlaced, and which often bring forth results. | Это два порядка разных явлений, соответствующих один другому, всегда взаимно подчиненных, а нередко и порождающих друг друга. |
| All the lineaments which providence traces on the surface of a nation have their parallels, sombre but distinct, in their depths, and all convulsions of the depths produce ebullitions on the surface. | Все черты, которыми провидение отмечает лик нации, имеют свое загадочное, но отчетливое соответствие в ее глубинах, и все содрогания этих глубин вызывают изменения на поверхности. |
| True history being a mixture of all things, the true historian mingles in everything. | Подлинная история примешана ко всему, и потому настоящий историк должен вмешиваться во все. |
| Man is not a circle with a single centre; he is an ellipse with a double focus. | Человек - это не круг с одним центром, это эллипс с двумя средоточиями. |
| Facts form one of these, and ideas the other. | События -одно из них, идеи - другое. |
| Slang is nothing but a dressing-room where the tongue having some bad action to perform, disguises itself. | Арго - не что иное, как костюмерная, где язык, намереваясь совершить какой-нибудь дурной поступок, переодевается. |
| There it clothes itself in word-masks, in metaphor-rags. | Там он напяливает на себя маски-слова и лохмотья-метафоры. |
| In this guise it becomes horrible. | Так он становится страшен. |
| One finds it difficult to recognize. | Его с трудом узнают. |
| Is it really the French tongue, the great human tongue? | Неужели это действительно французский язык, великий человеческий язык? |
| Behold it ready to step upon the stage and to retort upon crime, and prepared for all the employments of the repertory of evil. | Вот он готов выйти на сцену и подать реплику преступлению, пригодный для всех постановок, которые имеются в репертуаре зла. |
| It no longer walks, it hobbles; it limps on the crutch of the Court of Miracles, a crutch metamorphosable into a club; it is called vagrancy; every sort of spectre, its dressers, have painted its face, it crawls and rears, the double gait of the reptile. | Он уже не идет, а ковыляет; он прихрамывает, опираясь на костыль Двора чудес, - костыль, способный мгновенно превратиться в дубинку; он именуется профессиональным нищим; он загримирован своими костюмерами - всеми этими призраками; он то ползет по земле, то поднимается - двойственное движение пресмыкающегося. |
| Henceforth, it is apt at all roles, it is made suspicious by the counterfeiter, covered with verdigris by the forger, blacked by the soot of the incendiary; and the murderer applies its rouge. | Он может сыграть любую роль: подделыватель документов сделал его косым, отравитель покрыл ярью-медянкой, поджигатель начернил сажей, а убийца подрумянил кровью своих жертв. |
| When one listens, by the side of honest men, at the portals of society, one overhears the dialogues of those who are on the outside. | Если подойти к дверям общества с той стороны, где обретаются честные люди, то можно услышать разговор тех, кто за дверями. |
| One distinguishes questions and replies. | Можно различить вопросы и ответы. |
| One perceives, without understanding it, a hideous murmur, sounding almost like human accents, but more nearly resembling a howl than an articulate word. | Можно расслышать, хотя и не понимая его смысла, отвратительный говор, звучащий почти по-человечески, но более близкий к лаю, чем к речи. |
| It is slang. | Это-арго. |
| The words are misshapen and stamped with an indescribable and fantastic bestiality. | Слова его уродливы и отмечены какой-то фантастической животностью. |
| One thinks one hears hydras talking. | Кажется, что слышишь говорящих гидр. |
| It is unintelligible in the dark. | Это -непонятное в сокрытом мглою. |
| It gnashes and whispers, completing the gloom with mystery. | Это скрипит и шушукается, дополняя сумерки загадкой. |
| It is black in misfortune, it is blacker still in crime; these two blacknesses amalgamated, compose slang. | Глубокую тьму источает несчастье, еще более глубокую преступление; эти две сплавленные тьмы составляют арго. |
| Obscurity in the atmosphere, obscurity in acts, obscurity in voices. | Мрак вокруг, мрак в поступках, мрак в голосах. |
| Terrible, toad-like tongue which goes and comes, leaps, crawls, slobbers, and stirs about in monstrous wise in that immense gray fog composed of rain and night, of hunger, of vice, of falsehood, of injustice, of nudity, of suffocation, and of winter, the high noonday of the miserable. | Страшен этот язык-жаба; он мечется взад и вперед, подскакивает, ползет, пускает слюну и отвратительно копошится в бесконечном сером тумане, созданном из дождя, ночи, голода, порока, лжи, несправедливости, наготы, удушья и зимы, -в тумане, заменяющем ясный полдень отверженным. |
| Let us have compassion on the chastised. | Будем же снисходительны к ним. |
| Alas! | Увы! |
| Who are we ourselves? | Что представляем собою мы с вами? |
| Who am I who now address you? | Что -такое я, обращающийся к вам? |
| Who are you who are listening to me? | Кто такие вы, слушающие меня? Откуда мы? |
| And are you very sure that we have done nothing before we were born? | Есть ли полная уверенность в том, что мы ничего не совершили, прежде чем родились? |
| The earth is not devoid of resemblance to a jail. | Земля отнюдь не лишена сходства с тюремной клеткой. |
| Who knows whether man is not a recaptured offender against divine justice? | Кто знает, не является ли человек преступником, вторично приговоренным к наказанию божественным судом? |
| Look closely at life. | Взгляните на жизнь поближе. |
| It is so made, that everywhere we feel the sense of punishment. | Она создана так, что всюду чувствуется кара. |
| Are you what is called a happy man? | Вы тот, кто зовется счастливцем? |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты", Виктор Гюго
Книги похожие на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
