Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Стендаль, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
«Пармская обитель» – второй роман Стендаля о Реставрации. Парма, в числе других провинций Северной Италии, была на короткое время освобождена Наполеоном от владычества Австрии. Стендаль изображает пармских патриотов как людей, для которых имя Наполеона становится синонимом освобождения их родины. А в то же время столпы пармской реакции, страшась Наполеона, готовы в любую минуту предать свою родину.
Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Стендаль
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| On Sunday, after mass, you will find in your prison the money, the poison, the cords, sent by that terrible woman who loves you with passion, and who has three times over assured me that this course must be adopted. May God preserve you, and the Blessed Madonna!" | В воскресенье, после обедни, вы найдете в своей камере деньги, яды, веревки, - их прислала та страшная женщина, которая так страстно любит вас; она трижды повторила мне, что иного выхода нет... Да хранит вас господь и пресвятая мадонна!" |
| Fabio Conti was a gaoler who was always uneasy, always unhappy, always seeing in his dreams one of his prisoners escaping: he was loathed by everyone in the citadel; but misfortune inspiring the same resolutions in all men, the poor prisoners, even those who were chained in dungeons three feet high, three feet wide and eight feet long, in which they could neither stand nor sit, all the prisoners, even these, I say, had the idea of ordering a Te Deum to be sung at their own expense, when they knew that their governor was out of danger. | Фабио Конти был тюремщиком весьма беспокойного, несчастного нрава; постоянно ему мерещилось в снах, что кто-то из его узников убегает; все обитатели крепости ненавидели его; но несчастья принижают людей: бедняги заключенные, даже те, кого держали закованными в казематах высотою в три фута и длиною в восемь футов, в каменных гробах, где они не могли ни встать, ни сесть, даже эти несчастные решили заказать на свой счет благодарственный молебен, когда узнали, что их тюремщик вне опасности. |
| Two or three of these wretches composed sonnets in honour of Fabio Conti. | Два-три узника написали сонеты в честь Фабио Конти. |
| Oh, the effect of misery upon men! | Вот как действует на людей несчастье! |
| May he who would blame them be led by his destiny to spend a year in a cell three feet high, with eight ounces of bread a day and fasting on Fridays! | Но пусть того, кто осудит их, судьба заставит провести хоть один год в каземате высотою в три фута, получать там в день восемь унций хлеба и поститься по пятницам! |
| Clelia, who left her father's room only to pray in the chapel, said that the governor had decided that the rejoicings should be confined to Sunday. | Клелия, выходившая из комнаты отца только для того, чтобы помолиться в часовне, сказала, что комендант решил отложить празднество до воскресенья. |
| On the morning of this Sunday, Fabrizio was present at mass and at the Te Deum; in the evening there were fireworks, and in the lower rooms of the palazzo the soldiers received a quantity of wine four times that which the governor had allowed; an unknown hand had even sent several barrels of brandy which the soldiers broached. | В воскресенье утром Фабрицио был на обедне и на благодарственном молебне; вечером жгли фейерверк, а в нижних залах комендантского дворца солдатам раздавали вино - в четыре раза больше того количества, какое отпустил им комендант, и кто-то даже прислал несколько бочонков водки, у которых солдаты вышибли дно. |
| The generous spirit of the soldiers who were becoming intoxicated would not allow the five of their number who were on duty as sentries outside the palazzo to suffer accordingly; as soon as they arrived at their sentry-boxes, a trusted servant gave them wine, and it was not known from what hand those who came on duty at midnight and for the rest of the night received also a glass each of brandy, while the bottle was in each case forgotten and left by the sentry-box (as was proved in the subsequent investigations). | Великодушные пьяницы не забыли и пятерых часовых, стоявших около дворца. При каждой смене часового в будке слуга, назначенный для того, угощал его вином, а солдаты, стоявшие на посту от двенадцати часов ночи до рассвета, получили из чьих-то рук еще и по стакану водки; и после угощения всякий раз бутылку забывали около будки, как это было установлено в дальнейшем на судебном процессе. |
| The disorder lasted longer than Clelia had expected, and it was not until nearly one o'clock that Fabrizio, who, more than a week earlier, had sawn through two bars of his window, the window that did not look out on the aviary, began to take down the screen; he was working almost over the heads of the sentries who were guarding the governor's palazzo, they heard nothing. | Пиршество затянулось дольше, чем предполагала Клелия, и только около часу ночи Фабрицио, который больше чем за неделю до того перепилил две железных перекладины в решетке второго своего окна, не выходившего на вольеру, начал разбирать доски ставня. Он работал почти над головами часовых, охранявших комендантский дворец, но они ничего не слышали. |
| He had made some fresh knots only in the immense cord necessary for descending from that terrible height of one hundred and eighty feet. | На длинной веревке, предназначенной для опасного спуска с высоты в сто восемьдесят футов, он добавил только несколько новых узлов. |
| He arranged this cord as a bandolier about his body: it greatly embarrassed him, its bulk was enormous; the knots prevented it from being wound close, and it projected more than eighteen inches from his body. | Веревку он перекинул через плечо и обмотал себя ею; но эта толстая перевязь очень стесняла его движения, узлы не давали петлям плотно прилегать друг к другу, и они отставали от туловища по меньшей мере на восемнадцать дюймов. |
| "This is the chief obstacle," said Fabrizio. | "Большая помеха!" - думал Фабрицио. |
| This cord once arranged as well as possible, Fabrizio took the other with which he counted on climbing down the thirty-five feet which separated his window from the terrace on which the governor's palazzo stood. | Приладив с грехом пополам эту веревку, Фабрицио взял другую, по которой рассчитывал спуститься с высоты в тридцать пять футов на каменную площадку, где находился дворец коменданта. |
| But inasmuch as, however drunken the sentries might be, he could not descend exactly over their heads, he climbed out, as we have said, by the second window of his room, that which looked over the roof of a sort of vast guard-room. | Но как ни пьяны были часовые, он все же не мог спуститься прямо им на голову и поэтому решил выбраться из второго окна своей камеры на крышу большого строения бывшей кордегардии. |
| By a sick man's whim, as soon as General Fabio Conti was able to speak, he had ordered up two hundred soldiers into this old guard-room, disused for over a century. He said that after poisoning him, they would seek to murder him in his bed, and these two hundred soldiers were to guard him. | Генерал Конти, лишь только к нему вернулось сознание, приказал поместить двести солдат в этой старой кордегардии, заброшенной уже целое столетие, - прихоть больного: генерал твердил, что после попытки отравления его попытаются убить в постели, и пусть двести солдат охраняют его. |
| One may judge of the effect which this unforeseen measure had on the heart of Clelia: that pious girl was fully conscious to what an extent she was betraying her father, and a father who had just been almost poisoned in the interests of the prisoner whom she loved. | Легко себе представить, как эта мера потрясла Клелию. Благочестивая девушка прекрасно сознавала, что она предает отца, - ведь его пытались отравить в интересах узника, любимого ею. |
| She almost saw in the unexpected arrival of these two hundred men an act of Providence which forbade her to go any farther and to give Fabrizio his freedom. | В нежданном появлении этих двухсот солдат она тотчас усмотрела волю провидения, явный запрет содействовать побегу Фабрицио. |
| But everyone in Parma was talking of the immediate death of the prisoner. | Но в Парме все говорили о близкой его смерти. |
| This grim subject had been discussed again at the party given on the occasion of the marriage of Donna Giulia Crescenzi. | Об этой печальной новости толковали даже на свадьбе синьоры Джулии Крешенци. |
| Since for such a mere trifle as a clumsy sword-thrust given to an actor, a man of Fabrizio's birth was not set at liberty at the end of nine months' imprisonment, and when he had the protection of the Prime Minister, it must be because politics entered into the case. | Если из-за такой безделицы, как неловкий удар шпагой, пронзившей жалкого комедианта, Фабрицио, несмотря на громкое его имя и покровительство премьер-министра, просидел в тюрьме девять месяцев и все еще не выпущен на свободу, значит он замешан в политическом преступлении. |
| And in that event, it was useless to think any more about him, people said; if it was not convenient to authority to put him to death in a public place, he would soon die of sickness. | "А в таком случае не стоит больше и упоминать о нем, - говорили люди. - Если власти сочтут неудобным публично казнить его на площади, он вскоре умрет от болезни". |
| A locksmith who had been summoned to General Fabio Conti's palazzo spoke of Fabrizio as of a prisoner long since dispatched, whose death was being kept secret from motives of policy. | Слесарь, который работал во дворце генерала Конти, уверял, что Фабрицио давно уже спровадили на тот свет и только по политическим соображениям молчат о его смерти. |
| This man's words decided Clelia. | Слова этого человека заставили Клелию решиться. |
| Chapter 9 | 22 |
| During the day Fabrizio was attacked by certain serious and disagreeable reflexions; but as he heard the hours strike that brought him nearer to the moment of action, he began to feel alert and ready. | Днем на Фабрицио нашло серьезное и тягостное раздумье, но, по мере того как он слышал бой часов, близивших решительную минуту, в нем подымалась веселая бодрость. |
| The Duchessa had written that he would feel the shock of the fresh air, and that once he was out of his prison he might find it impossible to walk; in that case it was better to run the risk of being caught than to let himself fall from a height of a hundred and eighty feet. | Г ерцогиня написала ему, что, выбравшись из камеры и внезапно очутившись на свежем воздухе, он, возможно, ослабеет и не в силах будет двигаться; тогда уж лучше попасть в руки тюремщиков, чем ринуться с высоты в сто-восемьдесят футов. |
| "If I have that misfortune," said Fabrizio, "I shall lie down beneath the parapet, I shall sleep for an hour, then I shall start again. | "Если случится со мной такая беда, - думал Фабрицио, - лягу около парапета, посплю час, а потом опять начну спускаться. |
| Since I have sworn to Clelia that I will make the attempt, I prefer to fall from the top of a rampart, however high, rather than always to have to think about the taste of the bread I eat. | Я же дал клятву Клелии, и лучше сорваться с самой высокой крепостной стены, чем вечно сидеть тут и с опаской пробовать, какой вкус у хлеба, который мне приносят. |
| What horrible pains one must feel before the end, when one dies of poison! | А как, верно, мучительна смерть от яда. |
| Fabio Conti will stand on no ceremony, he will make them give me the arsenic with which he kills the rats in his citadel." | Фабио Конти церемониться не будет: велит подсыпать мне мышьяку, которым травит крыс у себя в крепости". |
| Towards midnight, one of those thick white fogs in which the Po sometimes swathes its banks, spread first of all over the town, and then reached the esplanade and the bastions from the midst of which rises the great tower of the citadel. | Около полуночи поднялся густой белый туман, как это нередко бывает на берегах По, затянул сначала город, потом заволок каменную площадку и бастионы, посреди которых высится главная башня крепости. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты", Стендаль
Книги похожие на "Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
