Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Стендаль, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
«Пармская обитель» – второй роман Стендаля о Реставрации. Парма, в числе других провинций Северной Италии, была на короткое время освобождена Наполеоном от владычества Австрии. Стендаль изображает пармских патриотов как людей, для которых имя Наполеона становится синонимом освобождения их родины. А в то же время столпы пармской реакции, страшась Наполеона, готовы в любую минуту предать свою родину.
Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Стендаль
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| On her return home she took to her bed, to be able to think of Fabrizio with perfect freedom; and next morning, at an early hour, Fabrizio received a note couched in the following terms: | Вернувшись домой, она легла в постель, чтобы никто не мешал ей думать о Фабрицио; а наутро, в довольно ранний час, Фабрицио получил такую записку: |
| "We rely upon your honour; find four bravi, of whose discretion you can be sure, and to-morrow, when midnight sounds from the Steccata, be by a little door which bears the number 19, in the Strada San Paolo. | "Вверяю себя вашей чести. Найдите четырех надежных bravi, умеющих хранить тайну, и завтра, как только на колокольне Стекката пробьет полночь, будьте на улице Сан-Паоло, у калитки дома под номером 19. |
| Remember that you may be attacked, do not come alone." | Помните, на вас могут напасть. Один не приходите". |
| On recognising that heavenly script, Fabrizio fell on his knees and burst into tears. | Узнав почерк в этом божественном послании, Фабрицио упал на колени и расплакался. |
| "At last," he cried, "after fourteen months and eight days! | "Наконец-то! - воскликнул он. - Не напрасно я ждал четырнадцать месяцев и восемь дней. |
| Farewell to preaching." | Прощай, проповеди!" |
| It would take too long to describe all the varieties of folly to which the hearts of Fabrizio and Clelia were a prey that day. | Было бы слишком долго описывать, какое безумство владело в тот день сердцами Фабрицио и Клелии. |
| The little door indicated in the note was none other than that of the orangery of the palazzo Crescenzi, and ten times in the day Fabrizio found an excuse to visit it. | Калитка, о которой говорилось в письме, вела в оранжерею дворца Крешенци, и Фабрицио ухитрился раз десять за день пройти мимо нее. |
| He armed himself, and alone, shortly before midnight, with a rapid step, was passing by the door when, to his inexpressible joy, he heard a well-known voice say in a very low Whisper: | Он хорошо вооружился и около полуночи, один, быстрым шагом подошел к этой калитке и, к несказанной своей радости, услышал, как хорошо знакомый голос тихо произнес: |
| "Come in here, friend of my heart." | - Войди, мой бесценный друг. |
| Fabrizio entered cautiously and found himself actually in the orangery, but opposite a window heavily barred which stood three or four feet above the ground. | Фабрицио осторожно вошел и действительно очутился в оранжерее, но напротив окна, забранного толстой решеткой и пробитого на три-четыре фута над землей. |
| The darkness was intense. | Была густая тьма. |
| Fabrizio had heard a slight sound in this window, and was exploring the bars with his hand, when he felt another hand, slipped through the bars, take hold of his and carry it to a pah" of lips which gave it a kiss. | За окном послышался шорох. Фабрицио провел по решетке пальцами, и вдруг сквозь железные брусья просунулась чья-то рука, взяла руку Фабрицио, и он почувствовал, что к ней прильнули устами. |
| "It is I," said a dear voice, "who have come here to tell you that I love you, and to ask you if you are willing to obey me." | - Это я, - сказал любимый голос. - Я пришла сказать, что люблю тебя, и спросить, согласен ли ты исполнить мою волю. |
| One may imagine the answer, the joy, the astonishment of Fabrizio; after the first transports, Clelia said to him: | Нетрудно представить себе ответ Фабрицио, его радость и удивление. После первых минут восторга Клелия сказала: |
| "I have made a vow to the Madonna, as you know, never to see you; that is why I receive you in this profound darkness. | - Ты ведь знаешь, я дала обет мадонне никогда больше не видеть тебя; потому я и принимаю тебя в таком мраке. |
| I wish you to understand clearly that, should you ever force me to look at you in the daylight, all would be over between us. | Помни, если ты когда-нибудь хоть раз принудишь меня встретиться с тобой при свете, все между нами будет кончено. |
| But first of all, I do not wish you to preach before Annetta Marini, and do not go and think that it was I who was so foolish as to have an armchair carried into the House of God." | Но прежде всего я не хочу, чтобы ты читал проповеди для Анины Марини, и, пожалуйста, не думай, что это мне пришла глупая мысль принести кресло в дом божий. |
| "My dear angel, I shall never preach again before anyone; I have been preaching only in the hope that one day I might see you." | - Ангел мой, я ни для кого больше не буду проповедовать. Я это делал только в надежде когда-нибудь увидеть тебя. |
| "Do not speak like that, remember that it is not permitted to me to see you." | - Не говори так! Не забывай, что мне нельзя тебя видеть. |
| Here we shall ask leave to pass over, without saying a single word about them, an interval of three years. | А теперь попросим у читателя дозволения обойти полным молчанием три года, пролетевших вслед за этим. |
| At the time when our story is resumed, Conte Mosca had long since returned to Parma, as Prime Minister, and was more powerful than ever. | В то время, с которого мы возобновляем свой рассказ, граф Моска уже давно вернулся в Парму премьер-министром и был могущественнее, чем когда-либо. |
| After three years of divine happiness, Fabrizio's heart underwent a caprice of affection which led to a complete change in his circumstances. | После трех лет божественного счастья прихоть любящего сердца вдруг овладела Фабрицио и все изменила. |
| The Marchesa had a charming little boy two years old, Sandrine, who was his mother's joy; he was always with her or on the knees of the Marchese Crescenzi; Fabrizio, on the other hand, hardly ever saw him; he did not wish him to become accustomed to loving another father. | У маркизы был сын, двухлетний очаровательный малыш Сандрино; она души в нем не чаяла. Сандрино всегда был около нее или сидел на коленях у маркиза Крешенци. Фабрицио же почти никогда его не видел, и ему не хотелось, чтобы мальчик привык любить другого отца. |
| He formed the plan of taking the child away before his memories should have grown distinct. | У него явилась мысль похитить ребенка, пока он еще в таком возрасте, от которого не сохраняется отчетливых воспоминаний. |
| In the long hours of each day when the Marchesa could not see her lover, Sandrino's company consoled her; for we have to confess a thing which will seem strange north of the Alps; in spite of her errors she had remained true to her vow; she had promised the Madonna, as the reader may perhaps remember, never to see Fabrizio; these had been her exact words; consequently she received him only at night, and there was never any light in the room. | В долгие дневные часы, когда маркиза не могла встречаться с Фабрицио, только близость Сандрино была ее утешением. Тут придется сказать об одном обстоятельстве, которое к северу от Альп покажется невероятным. Несмотря на свой грех, она осталась верна обету, данному мадонне. Читатель, вероятно, помнит, что она поклялась "никогда больше не видеть" Фабрицио, - это были подлинные ее слова; и вот, соблюдая этот обет, она принимала любимого только ночью и в комнате никогда не зажигала света. |
| But every evening he was received by his mistress; and, what is worthy of admiration, in the midst of a court devoured by curiosity and envy, Fabrizio's precautions had been so ably calculated that this amicizia, as it is called in Lombardy, had never even been suspected. | Но принимала она своего друга каждый вечер, и, удивительное дело, в придворном мирке, снедаемом любопытством и скукой, никто даже не подозревал об этой amicizia, как говорят в Ломбардии, - настолько осторожно и ловко вел себя Фабрицио. |
| Their love was too intense for quarrels not to occur; Clelia was extremely given to jealousy, but almost always their quarrels sprang from another cause. | Они любили друг друга так пылко, что размолвки между ними были неизбежны. Клелию нередко мучила ревность, но чаще всего ссоры порождала другая причина. |
| Fabrizio had made use of some public ceremony in order to be in the same place as the Marchesa and to look at her; she then seized a pretext to escape quickly, and for a long time afterwards banished her lover. | Фабрицио коварно пользовался какой-либо публичной церемонией, чтобы прийти полюбоваться маркизой; тогда она под каким-нибудь предлогом спешила удалиться и надолго изгоняла своего друга. |
| Amazement was felt at the court of Parma that no intrigue should be known of a woman so remarkable both for her beauty and for the loftiness of her mind; she gave rise to passions which inspired many foolish actions, and often Fabrizio too was jealous. | При пармском дворе дивились, что у такой замечательной красавицы и женщины глубокой души нет возлюбленного; она многим вкушала страсть, толкавшую на всяческие безумства, и Фабрицио тоже, случалось, терзался ревностью. |
| The good Archbishop Landriani had long been dead; the piety, the exemplary morals, the eloquence of Fabrizio had made him be forgotten; his own elder brother was dead and all the wealth of his family had come to him. From this time onwards he distributed annually among the vicars and curates of his diocese the hundred odd thousand francs which the Archbishopric of Parma brought him in. | Добрый архиепископ Ландриани уже давно скончался; благочестие, примерная жизнь, красноречие Фабрицио быстро изгладили память о нем; старший брат Фабрицио умер, и все родовые владения достались ему; с тех пор он каждый год распределял между викариями и канониками своей епархии доход в сто с лишним тысяч франков, который приносит сан пармского архиепископа. |
| It would be difficult to imagine a life more honoured, more honourable or more useful than Fabrizio had made for himself, when everything was upset by this unfortunate caprice of paternal affection. | Фабрицио трудно было бы и мечтать о жизни более достойной и удостоенной большего уважения, более полезной, чем та, которую он вел, и вдруг все перевернула злосчастная прихоть любящего сердца. |
| "According to the vow which I respect and which nevertheless is the bane of my life, since you refuse to see me during the day," he said once to Clelia, "I am obliged to live perpetually alone, with no other distraction than my work; and besides I have not enough work. | - Из-за твоего обета, который я чту, хотя он омрачает всю мою жизнь, ибо, соблюдая его, ты не хочешь встречаться со мною днем, я живу очень одиноко, - как-то раз сказал он Клелии. - У меня нет иного развлечения, кроме работы, да и работы у меня немного. |
| In the course of this stern and sad way of passing the long hours of each day, an idea has occurred to me, which is now torturing me, and against which I have been striving in vain for six months: my son will not love me at all; he never hears my name mentioned. | Жизнь моя уныла, сурова, дневные часы тянутся бесконечно, и вот уже полгода меня преследует мысль, с которой я тщетно борюсь. Мой сын совсем не будет меня любить, ведь он даже никогда не слышит моего имени. |
| Brought up amid all the pleasing luxury of the palazzo Crescenzi, he barely knows me. | Он растет в приятной роскоши дворца Крешенци, а меня едва знает. |
| On the rare occasions when I do see him, I think of his mother, whose heavenly beauty he recalls to me, and whom I may not see, and he must find me a serious person, which, with children, means sad." | Когда мне случается изредка видеть его, я всегда думаю о тебе; глядя на сына, я вспоминаю о небесной красоте матери, которой мне не дозволено любоваться, и, верно, мое лицо кажется ему слишком серьезным, то есть хмурым на взгляд ребенка. |
| "Well," said the Marchesa, "to what is all this speech leading? It frightens me." | -Послушай, к чему ты клонишь свою речь?..-спросила маркиза. - Ты пугаешь меня. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты", Стендаль
Книги похожие на "Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
