Натаниель Готорн - Дом о семи шпилях

Тут можно читать онлайн Натаниель Готорн - Дом о семи шпилях - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Дом о семи шпилях
Автор:

Натаниель Готорн
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Натаниель Готорн - Дом о семи шпилях краткое содержание

Дом о семи шпилях - описание и краткое содержание, автор Натаниель Готорн, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Натаниель Готорн — классик американской литературы. Его произведения отличает тесная взаимосвязь прошлого и настоящего, реальности и фантастики. По признанию критиков, Готорн имеет много общего с Эдгаром По.
«Дом с семью шпилями» — один из самых известных романов писателя. Старый полковник Пинчон, прибывший в Новую Англию вместе с первыми поселенцами, несправедливо обвиняет плотника Моула, чтобы заполучить его землю. Моула ведут на эшафот, но перед смертью он проклинает своего убийцу. С тех пор над домом полковника тяготеет проклятие.
Дом о семи фронтонах — реально существующее в
здание XVII века. В середине XIX века Готорн часто приходил сюда в гости к хозяйке дома — своей двоюродной сестре Сюзанне. Впрочем, к тому времени здание было перестроено так, что из семи фронтонов сохранились только три.
Сам автор отрицал наличие реального прототипа у дома, описанного в романе. Одним из источников вдохновения для него служила немецкая повесть «
», в которой моральное разложение горделивого семейства отражается в упадке дряхлого замка их предков.
До написания романа Готорна не оставляло чувство вины за своих фанатичных предков, которые принимали активное участие в печально известной охоте на ведьм 1692-1693 гг.Темы вины и искупления, поднимаемые этим произведением, звучат и в предыдущем романе Готорна — «
». Оба романа имели большой успех и в Америке, и в Европе, превратив Готорна в наиболее известного американского беллетриста своего времени.

Дом о семи шпилях - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Дом о семи шпилях - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Натаниель Готорн

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The early sunshine-as fresh as that which peeped into Eve's bower, while she and Adam sat at breakfast there-came twinkling through the branches of the pear tree, and fell quite across the table. All was now ready. There were chairs and plates for three. A chair and plate for Hepzibah-the same for Phoebe-but what other guest did her cousin look for?	Утреннее солнце, столь же свежее и улыбающееся, как и то, лучи которого проникали в цветущее жилище первых людей, пробиваясь сквозь ветви груши, освещало стол, на котором было приготовлено три прибора: один для Гепзибы, другой для Фиби... но для кого же третий?
Throughout this preparation, there had been a constant tremor in Hepzibah's frame; an agitation so powerful that Phoebe could see the quivering of her gaunt shadow, as thrown by the firelight on the kitchen wall, or by the sunshine on the parlour floor. Its manifestations were so various, and agreed so little with one another, that the girl knew not what to make of it. Sometimes it seemed an ecstasy of delight and happiness. At such moments Hepzibah would fling out her arms, and enfold Phoebe in them, and kiss her cheek as tenderly as ever her mother had; she appeared to do so by an inevitable impulse, and as if her bosom were oppressed with tenderness, of which she must needs pour out a little, in order to gain breathing room. The next moment, without any visible cause for the change, her unwonted joy shrank back, appalled as it were, and clothed itself in mourning; or it ran and hid itself, so to speak, in the dungeon of her heart, where it had long lain chained while a cold, spectral sorrow took the place of the imprisoned joy, that was afraid to be enfranchised-a sorrow as black as that was bright. She often broke into a little, nervous, hysteric laugh, more touching than any tears could be; and forthwith, as if to try which was the most touching, a gust of tears would follow; or perhaps the laughter and tears came both at once, and surrounded our poor Hepzibah, in a moral sense, with a kind of pale, dim rainbow. Towards Phoebe, as we have said, she was affectionate-far tenderer than ever before, in their brief acquaintance, except for that one kiss on the preceding night-yet with a continually recurring pettishness and irritability.	Г епзиба, бросив последний хозяйственный взгляд на стол, взяла Фиби за руку.
She would speak sharply to her; then, throwing aside all the starched reserve of her ordinary manner, ask pardon, and the next instant renew the just-forgiven injury. At last, when their mutual labor was all finished, she took Phoebe's hand in her own trembling one.	Она вспомнила, как сурова и раздражительна была во время приготовления этого таинственного завтрака, и решила, по-видимому, искупить свою вину.
"Bear with me, my dear child," she cried; "for truly my heart is full to the brim!	- Не суди меня за мое беспокойство и нетерпеливость, милое дитя мое, - сказала она.
Bear with me; for I love you, Phoebe, though I speak so roughly! Think nothing of it, dearest child! By and by, I shall be kind, and only kind!"	- Я люблю тебя, Фиби, несмотря на резкость моих слов.

"My dearest cousin, cannot you tell me what has happened?" asked Phoebe, with a sunny and tearful sympathy. "What is it that moves you so?"	- Милая кузина, почему вы не скажете мне, кто к вам приехал? - спросила Фиби с улыбкой, близкой к слезам. - Отчего вы так встревожены?
"Hush! hush!	- Тише, тише!
He is coming!" whispered Hepzibah, hastily wiping her eyes.	Он идет, - проговорила Г епзиба, поспешив вытереть глаза.
"Let him see you first, Phoebe; for you are young and rosy, and cannot help letting a smile break out, whether or no.	- Пускай он увидит сначала тебя, Фиби, потому что ты молода и твои щечки свежи, как эти розы; улыбка играет на твоем лице против твоей воли.
He always liked bright faces!	Он всегда любил смеющиеся лица.
And mine is old, now, and the tears are hardly dry on it. He never could abide tears.	Мое теперь уже старо; слезы мои едва успели высохнуть, а он никогда не выносил слез.
There, draw the curtain a little, so that the shadow may fall across his side of the table! But let there be a good deal of sunshine, too, for he never was fond of gloom, as some people are. He has had but little sunshine in his life-poor Clifford-and, oh, what a black shadow!	Задерни немножко занавеску, чтобы тень легла на ту часть стола, где он сядет, но совсем солнце не закрывай, он никогда не любил темноту - а сколько было мрачных дней в его жизни!
Poor, poor Clifford!"	Бедный Клиффорд!..
Thus murmuring, in an undertone, as if speaking rather to her own heart than to Phoebe, the old gentlewoman stepped on tiptoe about the room, making such arrangements as suggested themselves at the crisis. Meanwhile, there was a step in the passageway, above stairs.	Она еще произносила вполголоса эти слова, обращенные будто к ее собственному сердцу, а не к Фиби, когда из коридора до них донесся шум.
Phoebe recognized it as the same which had passed upward, as through her dream, in the night-time.	Фиби узнала шаги, которые она слышала на лестнице ночью.
The approaching guest whoever it might be, appeared to pause at the head of the staircase; he paused twice or thrice in the descent; he paused again at the foot. Each time the delay seemed to be without purpose, but rather from a forgetfulness of the purpose which had set him in motion, or as if the person's feet came involuntarily to a standstill, because the motive power was too feeble to sustain his progress.	Приближавшийся к ним гость - кем бы он ни был - задержался на верхних ступеньках лестницы, он остановился еще раза два, пока спускался, и вновь помедлил в самом низу лестницы.
Finally, he made a long pause at the threshold of the parlour. He took hold of the knob of the door; then loosened his grasp, without opening it.	Наконец он сделал длинную паузу у порога комнаты, взялся за ручку двери, потом отпустил ее.
Hepzibah, her hands convulsively clasped, stood gazing at the entrance.	Г епзиба с конвульсивно сжатыми руками смотрела на дверь.
"Dear Cousin Hepzibah, pray don't look so!" said Phoebe, trembling; for her cousin's emotion, and this mysteriously reluctant stop, made her feel as if a ghost were coming into the room.	-Милая кузина Гепзиба! - пробормотала Фиби, вся дрожа, потому что волнение ее кузины и эти таинственные шаги производили на нее такое впечатление, как будто в комнате вот-вот должно было появиться привидение.
"You really frighten me!	- Вы, право, пугаете меня!
Is something awful going to happen?"	Неужели случилось что-нибудь ужасное?

"Hush!" whispered Hepzibah.	- Тише! - прошептала Гепзиба.
"Be cheerful! whatever may happen, be nothing but cheerful!"	- Будь как можно веселее, что бы ни случилось!
The final pause at the threshold proved so long, that Hepzibah, unable to endure the suspense, rushed forward, threw open the door, and led in the stranger by the hand.	Последняя пауза у порога тянулась так долго, что Гепзиба, не будучи в силах выносить ее дольше, подошла к двери, отворила ее и ввела незнакомца за руку.
At the first glance, Phoebe saw an elderly personage, in an old-fashioned dressing-gown of faded damask, and wearing his gray, or almost white hair, of an unusual length. It quite overshadowed his forehead, except when he thrust it back, and stared vaguely about the room.	Фиби увидела перед собой пожилого мужчину в старомодном шлафроке и с седыми, почти белыми, необыкновенной длины, волосами, которые закрывали его лоб, пока он не откинул их назад, обводя взглядом комнату.
After a very brief inspection of his face, it was easy to conceive that his footstep must necessarily be such an one as that which, slowly, and with as indefinite an aim as a child's first journey across a floor, had just brought him hitherward.	Всмотревшись в лицо гостя, девушка поняла, что остановки его были вызваны той неопределенностью цели, с которой ребенок совершает свои первые путешествия по полу.
Yet there were no tokens that his physical strength might not have sufficed for a free and determined gait.	Ничто не обнаруживало в нем недостатка физических сил.
It was the spirit of the man that could not walk.	Немощной была его душа.
The expression of his countenance-while, notwithstanding, it had the light of reason in it-seemed to waver, and glimmer, and nearly to die away, and feebly to recover itself again.	Впрочем, в его лице все-таки светился ум - только этот свет казался таким неопределенным, таким слабым, словно в любую минуту готов был исчезнуть.
It was like a flame which we see twinkling among half-extinguished embers; we gaze at it more intently than if it were a positive blaze, gushing vividly upward-more intently, but with a certain impatience, as if it ought either to kindle itself into satisfactory splendour, or be at once extinguished.	Это было пламя, мелькающее в почти погасших головнях; мы всматриваемся в него внимательно и с некоторым нетерпением, чтобы оно или засияло ярче, или погасло совсем.
For an instant after entering the room, the guest stood still, retaining Hepzibah's hand instinctively, as a child does that of the grown person who guides it.	Войдя в комнату, гость стоял с минуту на одном месте, держась инстинктивно за руку Гепзибы, как ребенок держится за руку взрослого, который ведет его.
He saw Phoebe, however, and caught an illumination from her youthful and pleasant aspect, which, indeed, threw a cheerfulness about the parlour, like the circle of reflected brilliancy around the glass vase of flowers that was standing in the sunshine.	Он, однако же, заметил Фиби и, по-видимому, был приятно поражен ее юным и прелестным видом. Девушка в самом деле источала радость и тепло, подобно тому, как стеклянная кружка с цветами рассыпала вокруг себя солнечные блики.
He made a salutation, or, to speak nearer the truth, an ill-defined, abortive attempt at courtesy.	Он поклонился ей, или, говоря вернее, сделал неудачную попытку поклониться.
Imperfect as it was, however, it conveyed an idea, or, at least, gave a hint, of indescribable grace, such as no practiced art of external manners could have attained. It was too slight to seize upon, at the instant; yet, as recollected afterwards, seemed to transfigure the whole man.	При всей, однако же, неопределенности этого движения в нем проявилась какая-то врожденная грация, которой невозможно научиться, даже постоянно общаясь с людьми.