Натаниель Готорн - Дом о семи шпилях

Тут можно читать онлайн Натаниель Готорн - Дом о семи шпилях - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Дом о семи шпилях
Автор:

Натаниель Готорн
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Натаниель Готорн - Дом о семи шпилях краткое содержание

Дом о семи шпилях - описание и краткое содержание, автор Натаниель Готорн, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Натаниель Готорн — классик американской литературы. Его произведения отличает тесная взаимосвязь прошлого и настоящего, реальности и фантастики. По признанию критиков, Готорн имеет много общего с Эдгаром По.
«Дом с семью шпилями» — один из самых известных романов писателя. Старый полковник Пинчон, прибывший в Новую Англию вместе с первыми поселенцами, несправедливо обвиняет плотника Моула, чтобы заполучить его землю. Моула ведут на эшафот, но перед смертью он проклинает своего убийцу. С тех пор над домом полковника тяготеет проклятие.
Дом о семи фронтонах — реально существующее в
здание XVII века. В середине XIX века Готорн часто приходил сюда в гости к хозяйке дома — своей двоюродной сестре Сюзанне. Впрочем, к тому времени здание было перестроено так, что из семи фронтонов сохранились только три.
Сам автор отрицал наличие реального прототипа у дома, описанного в романе. Одним из источников вдохновения для него служила немецкая повесть «
», в которой моральное разложение горделивого семейства отражается в упадке дряхлого замка их предков.
До написания романа Готорна не оставляло чувство вины за своих фанатичных предков, которые принимали активное участие в печально известной охоте на ведьм 1692-1693 гг.Темы вины и искупления, поднимаемые этим произведением, звучат и в предыдущем романе Готорна — «
». Оба романа имели большой успех и в Америке, и в Европе, превратив Готорна в наиболее известного американского беллетриста своего времени.

Дом о семи шпилях - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Дом о семи шпилях - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Натаниель Готорн

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

But we must betray Hepzibah's secret, and confess that the native timorousness of her character even now developed itself, in a quick tremor, which to her own perception, set each of her joints at variance with its fellows.	Но мы должны выдать секрет Гепзибы и признаться, что ее врожденная боязливость проявлялась и теперь, в заметном трепете, который - это чувствовала она сама - приводил каждый сустав в ее теле в несогласие с другими.
Possibly, the judge was aware how little true hardihood lay behind Hepzibah's formidable front.	Может быть, судья знал, как мало истинной смелости скрывается под наружностью Гепзибы.
At any rate, being a gentleman of steady nerves, he soon recovered himself, and failed not to approach his cousin with outstretched hand; adopting the sensible precaution, however, to cover his advance with a smile, so broad and sultry, that, had it been only half as warm as it looked, a trellis of grapes might at once have turned purple under its summer-like exposure.	Во всяком случае, будучи джентльменом с крепкими нервами, он быстро оправился и не замедлил подойти к своей кузине с протянутой рукой и с улыбкой до того сияющей и знойной, что если бы она была хоть вполовину так тепла, как казалась, то виноградные грозди сразу созрели бы под ее действием.
It may have been his purpose, indeed, to melt poor Hepzibah on the spot, as if she were a figure of yellow wax.	Судья, кажется, намерен был растопить Гепзибу на месте, как будто это была статуя из желтого воска.
"Hepzibah, my beloved cousin, I am rejoiced!" exclaimed the judge, most emphatically.	- Г епзиба, возлюбленная моя кузина, я в восхищении! - воскликнул он с сильнейшим чувством.
"Now, at length, you have something to live for.	- Теперь, по крайней мере, вам есть ради чего жить.
Yes, and all of us, let me say, your friends and kindred have more to live for than we had yesterday.	Да и все мы, ваши друзья и родные, теперь имеем новую цель в жизни.
I have lost no time in hastening to offer any assistance in my power towards making Clifford comfortable.	Я не хотел терять ни минуты и поспешил сюда предложить вам свои услуги. Я готов пожертвовать чем угодно, лишь бы Клиффорду было хорошо.
He belongs to us all.	Он принадлежит всем нам.
I know how much he requires-how much he used to require -with his delicate taste, and his love of the beautiful.	Я знаю, как ему это нужно - ему всегда это было нужно при его тонком вкусе и любви к прекрасному.
Anything in my house-pictures, books, wine, luxuries of the table-he may command them all!	Всем, что у меня есть в доме - картинами, книгами, вином, лучшими кушаньями, - всем этим он может располагать.
It would afford me most heart-felt gratification to see him!	Мне бы доставило величайшее удовольствие свидание с ним.
Shall I step in, this moment?"	Могу ли я пойти к нему тотчас?
"No," replied Hepzibah, her voice quivering too painfully to allow of many words.	- Нет, - отрывисто бросила Г епзиба: голос ее так дрожал, что она не решалась произнести длинную фразу.
"He cannot see visitors!"	- Он не может принимать посетителей!
"A visitor, my dear cousin!-do you call me so?" cried the judge whose sensibility, it seems, was hurt by the coldness of the phrase.	- Посетителей, милая кузина! Вы меня называете посетителем? - вскрикнул судья, который, по-видимому, был задет холодностью этой фразы.
"Nay, then, let me be Clifford's host, and your own likewise.	- Так позвольте же мне быть гостем Клиффорда и вашим также, но в моем доме.

Come at once to my house.	Переедем тотчас!
The country air, and all the conveniences-I may say luxuries-that I have gathered about me, will do wonders for him.	Деревенский воздух и все удобства, даже роскошь, которыми я окружил себя, подействуют на него чудным образом.
And you and I, dear Hepzibah, will consult together, and watch together, and labor together, to make our dear Clifford happy.	А мы с вами, милая Гепзиба, вместе позаботимся о том, чтобы наш милый Клиффорд был счастлив.
Come! why should we make more words about what is both a duty and a pleasure, on my part? Come to me at once!"	Переедем ко мне тотчас!
On hearing these so hospitable offers, and such generous recognition of the claims of kindred, Phoebe felt very much in the mood of running up to the Judge Pyncheon, and giving him, of her own accord, the kiss from which she had so recently shrunk away.	Слушая эти благородные и гостеприимные предложения, Фиби готова была броситься к судье Пинчону и добровольно одарить его поцелуем, хотя еще недавно сама отшатнулась от него.
It was quite otherwise with Hepzibah; the judge's smile seemed to operate on her acerbity of heart like sunshine upon vinegar, making it ten times sourer than ever.	Но на Гепзибу улыбка судьи действовала иначе: она сделала ее сердце в десять раз суровее.
"Clifford," said she, still too agitated to utter more than an abrupt sentence, "Clifford has a home here!"	- Клиффорд, - сказала она отрывисто, все еще волнуясь, - Клиффорд здесь у себя дома!
"May Heaven forgive you, Hepzibah," said Judge Pyncheon, reverently lifting his eyes towards that high court of equity to which he appealed, "if you suffer any ancient prejudice or animosity to weigh with you in this matter!	- Да простит вас небо, Г епзиба, - молвил судья Пинчон, почтительно возводя глаза к потолку, -если в вас сейчас говорит старинная вражда!
I stand here, with an open heart, willing and anxious to receive yourself and Clifford into it.	Я пришел к вам с открытым сердцем, готовый принять в него вас и Клиффорда.
Do not refuse my good offices, my earnest propositions for your welfare!	Неужели вы отвергнете мою помощь, мои искренние предложения?
They are such, in all respects, as it behoves your nearest kinsman to make.	Все это ради вашего же благополучия!
It will be a heavy responsibility, cousin, if you confine your brother to this dismal house and stifled air, when the delightful freedom of my country-seat is at his command."	На вас падет тяжкая ответственность, кузина, если вы запрете вашего брата в этом печальном доме, в то время как он мог бы наслаждаться восхитительным деревенским простором моего жилища.
"It would never suit Clifford," said Hepzibah, as briefly as before.	- Нет, я не отпущу Клиффорда, - сказала Г епзиба прежним отрывистым тоном.
"Woman!" broke forth the judge, giving way to his resentment, "what is the meaning of all this?	- Женщина! - вскрикнул судья, предаваясь своей досаде. - Что все это значит?
Have you other resources?	Неужели у тебя есть другие средства?
Nay, I suspected as much!	Нет, быть не может!
Take care, Hepzibah, take care!	Берегись, Гепзиба, берегись!
Clifford is on the brink of as black a ruin as ever befell him yet!	Клиффорд находится на краю мрачной пропасти!

But why do I talk with you, woman as you are?	Но что мне рассуждать с этой старухой?
Make way!	Дорогу!
I must see Clifford!"	Я должен увидеть самого Клиффорда!
Hepzibah spread out her gaunt figure across the door, and seemed really to increase in bulk; looking the more terrible also, because there was so much terror and agitation in her heart.	Г епзиба закрыла своей худощавой фигурой дверь и даже как будто увеличилась в объеме, взгляд ее также сделался ужаснее, потому что в сердце у нее теперь было еще больше страха.
But Judge Pyncheon's evident purpose of forcing a passage was interrupted by a voice from the inner room; a weak, tremulous, wailing voice, indicating helpless alarm, with no more energy for self-defence than belongs to a frightened infant.	Но судью Пинчона, полного решимости пройти, остановило не это, а голос, донесшийся из внутренней комнаты. Это был слабый, дрожащий, жалобный голос, выражающий беспомощность и испуг.
"Hepzibah, Hepzibah!" cried the voice; "go down on your knees to him!	-Гепзиба! Гепзиба! Упади перед ним на колени!
Kiss his feet!	Целуй ноги его!
Entreat him not to come in!	Умоляй его не входить сюда!
Oh, let him have mercy on me!	О, пусть он надо мной сжалится!
Mercy! mercy!"	О, пощади! Пощади!
For the instant it appeared doubtful whether it were not the judge's resolute purpose to set Hepzibah aside, and step across the threshold into the parlour whence issued that broken and miserable murmur of entreaty. It was not pity that restrained him, for, at the first sound of the enfeebled voice, a red fire kindled in his eyes, and he made a quick pace forward, with something inexpressibly fierce and grim darkening forth, as it were, out of the whole man.	При первых же звуках этого слабого голоса в глазах судьи вспыхнул яркий огонь, и он быстро двинулся вперед с каким-то неописуемо свирепым и мрачным выражением лица.
To know Judge Pyncheon, was to see him at that moment.	Чтобы узнать судью Пинчона, нужно было видеть его в эту минуту.
After such a revelation, let him smile with what sultriness he would, he could much sooner turn grapes purple, or pumpkins yellow than melt the iron-branded impression out of the beholder's memory.	Теперь он может улыбаться, сколько хочет: он скорее заставит созреть виноградные гроздья или пожелтеть тыквы, нежели изгладит из памяти наблюдателя впечатление, произведенное этим своим взглядом.
And it rendered his aspect not the less, but more frightful, that it seemed not to express wrath or hatred, but a certain hot fellness of purpose, which annihilated everything but itself.	Он был тем ужаснее, что в нем выражались не гнев или ненависть, но какое-то лютое стремление истреблять все на своем пути.
Yet, after all, are we not slandering an excellent and amiable man?	Но не клевещем ли мы на этого человека?
Look at the judge now!	Посмотрите теперь на судью!
He is apparently conscious of having erred, in too energetically pressing his deeds of loving-kindness on persons unable to appreciate them.	Он, по-видимому, осознал, что поступил дурно, навязываясь со своими родственными чувствами людям, неспособным оценить их.