Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Гарди
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Гарди, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В романе Томаса Гарди (1840—1928) рассказывается о печальной судьбе девушки, наделенной красотой и тонко чувствующей душой. Проклятие лежащее на Тэсс, обрекает ее расплачиваться за преступления некогда могущественных предков. Готовая пожертвовать собой ради близких, она протестует против грубого посягательства на человеческое достоинство и вынуждена совершить убийство.

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно, автор Томас Гарди

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

She tried several ballads, but found them inadequate; till, recollecting the psalter that her eyes had so often wandered over of a Sunday morning before she had eaten of the tree of knowledge, she chanted:	Она попробовала было петь баллады, но нашла, что они не подходят к этой минуте. Потом, вспомнив о псалтыре, по страницам которого воскресным утром так часто блуждали ее глаза до той поры, пока не вкусила она плода от древа познания, Тэсс запела:
"O ye Sun and Moon... O ye Stars... ye Green Things upon the Earth... ye Fowls of the Air... Beasts and Cattle... Children of Men... bless ye the Lord, praise Him and magnify Him for ever!"	"Солнце и луна... все звезды света... дерева плодоносные... птицы крылатые... звери и всякий скот... сыны человеческие... да хвалят господа и славословят его вовеки!"
She suddenly stopped and murmured:	Вдруг она запнулась и прошептала:
"But perhaps I don't quite know the Lord as yet."	- Но, может быть, я еще не совсем знаю бога?
And probably the half-unconscious rhapsody was a Fetishistic utterance in a Monotheistic setting; women whose chief companions are the forms and forces of outdoor Nature retain in their souls far more of the Pagan fantasy of their remote forefathers than of the systematized religion taught their race at later date.	И, вероятно, это полусознательное песнопение было фетишистским излиянием в монотеистической оправе: женщины, которые постоянно живут на лоне природы, среди ее образов и стихий, сохраняют в душе гораздо больше языческих представлений своих далеких предков, чем догматов религии, которую исповедовали их отцы.
However, Tess found at least approximate expression for her feelings in the old Benedicite that she had lisped from infancy; and it was enough.	Как бы там ни было, Тэсс нашла приблизительное выражение своих чувств в старом "Benedicite", которое лепетала с младенческих лет, и этого было достаточно.
Such high contentment with such a slight initial performance as that of having started towards a means of independent living was a part of the Durbeyfield temperament.	Величайшее удовольствие испытывала она от этого маленького первого шага, сделанного для того, чтобы самостоятельно добывать средства к жизни, - и в этом отчасти сказывалась натура Дарбейфилдов.
Tess really wished to walk uprightly, while her father did nothing of the kind; but she resembled him in being content with immediate and small achievements, and in having no mind for laborious effort towards such petty social advancement as could alone be effected by a family so heavily handicapped as the once powerful d'Urbervilles were now.	Тэсс действительно хотела идти прямой дорогой, тогда как у ее отца и в мыслях этого не было; но сходство между ними заключалось в том, что и она довольствовалась быстрыми и маленькими успехами и не желала трудиться для того, чтобы подняться на одну-две ступени социальной лестницы, - а только на это и могла теперь рассчитывать обедневшая семья, происходившая от некогда могущественных д'Эрбервиллей.
There was, it might be said, the energy of her mother's unexpended family, as well as the natural energy of Tess's years, rekindled after the experience which had so overwhelmed her for the time.	Правда, оставалась еще энергия матери, чей род не растратил своих сил, а также естественная энергия молодости, вновь вспыхнувшая после испытания, которое на какое-то время совсем придавило Тэсс.
Let the truth be told-women do as a rule live through such humiliations, and regain their spirits, and again look about them with an interested eye.	Будем говорить честно: как правило, женщины, пережив подобный позор, вновь обретают бодрость и снова с интересом озираются вокруг себя.
While there's life there's hope is a conviction not so entirely unknown to the "betrayed" as some amiable theorists would have us believe.	Пока есть жизнь, есть и надежда - эта уверенность не так уж чужда "обманутым", как хотели бы нам внушить иные любезные теоретики.

Tess Durbeyfield, then, in good heart, and full of zest for life, descended the Egdon slopes lower and lower towards the dairy of her pilgrimage.	И вот Тэсс Дарбейфилд, бодрая, горевшая жаждой жизни, спускалась все ниже и ниже по склонам Эгдона, направляясь к мызе - цели своего паломничества.
The marked difference, in the final particular, between the rival vales now showed itself.	Теперь окончательно проявился резкий и характерный контраст между двумя соперницами-долинами.
The secret of Blackmoor was best discovered from the heights around; to read aright the valley before her it was necessary to descend into its midst.	Тайну Блекмура лучше всего можно было раскрыть с высоты окружающих его холмов. Чтобы раскрыть тайну долины, раскинувшейся перед Тэсс, нужно было спуститься в нее.
When Tess had accomplished this feat she found herself to be standing on a carpeted level, which stretched to the east and west as far as the eye could reach.	Совершив это, Тэсс очутилась на зеленом ковре, который тянулся на восток и на запад до самого горизонта.
The river had stolen from the higher tracts and brought in particles to the vale all this horizontal land; and now, exhausted, aged, and attenuated, lay serpentining along through the midst of its former spoils.	Река похитила у холмов и по кусочкам принесла в долину весь этот пласт земли, а теперь, обессиленная, состарившаяся, обмелевшая, струилась, извиваясь, среди некогда награбленной добычи.
Not quite sure of her direction, Tess stood still upon the hemmed expanse of verdant flatness, like a fly on a billiard-table of indefinite length, and of no more consequence to the surroundings than that fly.	Не зная, в какую сторону идти, Тэсс, словно муха на бесконечно длинном бильярде, стояла, на зеленой равнине, замкнутой холмами, и для всего окружающего имела не большее значение, чем та же муха.
The sole effect of her presence upon the placid valley so far had been to excite the mind of a solitary heron, which, after descending to the ground not far from her path, stood with neck erect, looking at her.	Появление ее в мирной долине возбудило любопытство одной лишь цапли, которая опустилась на землю недалеко от тропы и, вытянув шею, глядела на Тэсс.
Suddenly there arose from all parts of the lowland a prolonged and repeated call-"Waow! waow! waow!"	Вдруг вся долина огласилась протяжным зовом: -Уао! Уао! Уао!
From the furthest east to the furthest west the cries spread as if by contagion, accompanied in some cases by the barking of a dog.	С востока на запад разнесся этот зов, и по всей долине залаяли собаки.
It was not the expression of the valley's consciousness that beautiful Tess had arrived, but the ordinary announcement of milking-time-half-past four o'clock, when the dairymen set about getting in the cows.	Не о прибытии красавицы Тэсс извещала долина, но, по обыкновению своему, лишь о том, что настал час доения - половина пятого, когда фермеры начинают загонять коров.
The red and white herd nearest at hand, which had been phlegmatically waiting for the call, now trooped towards the steading in the background, their great bags of milk swinging under them as they walked.	Ближайшее к Тэсс рыже-белое стадо, которое флегматично ждало зова, устремилось теперь к постройкам, стоявшим в отдалении; между ног каждой коровы тяжело раскачивалось полное молока вымя.
Tess followed slowly in their rear, and entered the barton by the open gate through which they had entered before her.	Тэсс медленно следовала за стадом и, пропустив его во двор, вошла в открытые ворота.

Long thatched sheds stretched round the enclosure, their slopes encrusted with vivid green moss, and their eaves supported by wooden posts rubbed to a glossy smoothness by the flanks of infinite cows and calves of bygone years, now passed to an oblivion almost inconceivable in its profundity.	Длинные, крытые соломой навесы тянулись вокруг загона, крыши, инкрустированные ярко-зеленым мхом, опирались на деревянные столбы, отполированные боками коров и телят, живущих здесь в годы, давно минувшие и забытые столь основательно, что едва ли можно постигнуть глубину такого забвения.
Between the post were ranged the milchers, each exhibiting herself at the present moment to a whimsical eye in the rear as a circle on two stalks, down the centre of which a switch moved pendulum-wise; while the sun, lowering itself behind this patient row, threw their shadows accurately inwards upon the wall.	Между столбами выстроились дойные коровы, показывая зрителям зад, напоминающий круг на двух подпорках, из центра которого опускался хвост, двигавшийся, словно маятник. Солнце, закатываясь позади этого ряда терпеливых животных, четко отбрасывало тени их на внутреннюю стену.
Thus it threw shadows of these obscure and homely figures every evening with as much care over each contour as if it had been the profile of a court beauty on a palace wall; copied them as diligently as it had copied Olympian shapes on marble fa ades long ago, or the outline of Alexander, Caesar, and the Pharaohs.	Каждый вечер очерчивало оно эти тени, вырисовывая контуры с такой аккуратностью, словно это был силуэт придворной красавицы на стене дворца, копировало их столь же усердно, как копировало много веков назад олимпийские фигуры на мраморных фасадах или профили Александра, Цезаря и фараонов.
They were the less restful cows that were stalled.	В стойлах помещались наименее покладистые коровы.
Those that would stand still of their own will were milked in the middle of the yard, where many of such better behaved ones stood waiting now-all prime milchers, such as were seldom seen out of this valley, and not always within it; nourished by the succulent feed which the water-meads supplied at this prime season of the year.	Тех, что согласны были стоять смирно, доили посреди двора, и сейчас многие из этих наиболее примерных терпеливо ждали там своей очереди -великолепные дойные коровы, каких редко увидишь за пределами этой долины, да и здесь попадаются они не так уж часто, коровы, вскормленные сочной травой, покрывающей заливные луга в весеннюю пору.
Those of them that were spotted with white reflected the sunshine in dazzling brilliancy, and the polished brass knobs of their horns glittered with something of military display.	Те, что были покрыты белыми пятнами, ярко отражали солнечный свет, а полированные медные наконечники на рогах сверкали, словно воинские каски.
Their large-veined udders hung ponderous as sandbags, the teats sticking out like the legs of a gipsy's crock; and as each animal lingered for her turn to arrive the milk oozed forth and fell in drops to the ground.	Вымя с набухшими венами висело тяжелое, как мешок с песком, сосцы растопырились, как ноги цыганской клячи. И пока животные ждали, молоко медленно сочилось из сосцов и капало на землю.
XVII	17
The dairymaids and men had flocked down from their cottages and out of the dairy-house with the arrival of the cows from the meads; the maids walking in pattens, not on account of the weather, but to keep their shoes above the mulch of the barton.	Когда коровы вернулись с лугов, доильщицы и доильщики высыпали из своих домиков и молочной; хотя погода была хорошая, девушки надели патены, чтобы не запачкать башмаков в навозе.
Each girl sat down on her three-legged stool, her face sideways, her right cheek resting against the cow, and looked musingly along the animal's flank at Tess as she approached.	Каждая уселась на свою скамеечку, повернула голову и, прислонившись правой щекой к боку коровы, задумчиво смотрела на приближающуюся Тэсс.