Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Гарди
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Гарди, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В романе Томаса Гарди (1840—1928) рассказывается о печальной судьбе девушки, наделенной красотой и тонко чувствующей душой. Проклятие лежащее на Тэсс, обрекает ее расплачиваться за преступления некогда могущественных предков. Готовая пожертвовать собой ради близких, она протестует против грубого посягательства на человеческое достоинство и вынуждена совершить убийство.

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно, автор Томас Гарди

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Early association with country solitudes had bred in him an unconquerable, and almost unreasonable, aversion to modern town life, and shut him out from such success as he might have aspired to by following a mundane calling in the impracticability of the spiritual one.	Уединенная деревенская жизнь - к ней он с детства привык - породила в нем непобедимое, почти безрассудное отвращение к современной городской жизни и преградила ему путь к успехам, о которых он мог бы мечтать, избрав, какую-нибудь светскую профессию, раз духовная была для него закрыта.
But something had to be done; he had wasted many valuable years; and having an acquaintance who was starting on a thriving life as a Colonial farmer, it occurred to Angel that this might be a lead in the right direction.	Но что-то нужно было делать. Один из его знакомых успешно занимался сельским хозяйством в колониях, и Энджелу пришло в голову, что этот путь может оказаться правильным.
Farming, either in the Colonies, America, or at home-farming, at any rate, after becoming well qualified for the business by a careful apprenticeship-that was a vocation which would probably afford an independence without the sacrifice of what he valued even more than a competency-intellectual liberty.	Сделаться фермером в колониях, в Америке или на родине, но лишь после того, как он пройдет хорошую школу и изучит это дело на практике, -вот профессия, которая, быть может, дарует независимость, не требуя, чтобы он ради нее пожертвовал тем, что ценил выше материальной обеспеченности, - а именно интеллектуальной свободой.
So we find Angel Clare at six-and-twenty here at Talbothays as a student of kine, and, as there were no houses near at hand in which he could get a comfortable lodging, a boarder at the dairyman's.	Вот почему Энджел Клэр в двадцать шесть лет занимался изучением ухода за рогатым скотом, и так как поблизости не было домов, где бы он мог устроиться с удобствами, то он жил и столовался у фермера.
His room was an immense attic which ran the whole length of the dairy-house. It could only be reached by a ladder from the cheese-loft, and had been closed up for a long time till he arrived and selected it as his retreat.	Он занимал огромную мансарду, куда попасть можно было только по приставной лестнице, с чердака для сыров; долгое время, пока не явился Энджел и не избрал ее своим убежищем, она была заперта.
Here Clare had plenty of space, and could often be heard by the dairy-folk pacing up and down when the household had gone to rest.	Здесь ему был простор; и когда весь дом укладывался спать, работники частенько слышали, как он шагает взад и вперед.
A portion was divided off at one end by a curtain, behind which was his bed, the outer part being furnished as a homely sitting-room.	Часть комнаты была отделена занавеской, за которой стояла его кровать, другая, скромно меблированная, служила гостиной.
At first he lived up above entirely, reading a good deal, and strumming upon an old harp which he had bought at a sale, saying when in a bitter humour that he might have to get his living by it in the streets some day.	Сначала он проводил время в мансарде, много читал и перебирал струны старой арфы, купленной на аукционе. Когда он бывал в дурном настроении, он говорил, что, быть может, ему еще придется арфой зарабатывать на хлеб насущный -стать уличным музыкантом.
But he soon preferred to read human nature by taking his meals downstairs in the general dining-kitchen, with the dairyman and his wife, and the maids and men, who all together formed a lively assembly; for though but few milking hands slept in the house, several joined the family at meals.	Но вскоре он предпочел книгам людей и стал завтракать и обедать внизу, в общей кухне-столовой, вместе с фермером, его женой и работниками. Компания была большая, так как почти все работники столовались у фермера, хотя ночевали на ферме немногие.
The longer Clare resided here the less objection had he to his company, and the more did he like to share quarters with them in common.	Чем дальше, тем больше Клэр привыкал к своим сотоварищам по работе, и ему все больше нравилась их совместная жизнь.

Much to his surprise he took, indeed, a real delight in their companionship.	К великому его удивлению, общение с ними начало доставлять ему неподдельное удовольствие.
The conventional farm-folk of his imagination-personified in the newspaper-press by the pitiable dummy known as Hodge-were obliterated after a few days' residence.	Его представление о работниках, как о подобиях жалкой фигуры анекдотического Ходжа, было через несколько дней предано забвению.
At close quarters no Hodge was to be seen.	При ближайшем рассмотрении оказалось, что Ходжа не существует.
At first, it is true, when Clare's intelligence was fresh from a contrasting society, these friends with whom he now hobnobbed seemed a little strange. Sitting down as a level member of the dairyman's household seemed at the outset an undignified proceeding.	Правда, вначале, когда еще свежо было воспоминание о совсем ином обществе, эти новые знакомцы производили на него довольно странное впечатление, и быть на равной ноге с домочадцами фермера казалось чем-то унизительным.
The ideas, the modes, the surroundings, appeared retrogressive and unmeaning.	Их взгляды, обычаи, интересы представлялись ему отсталыми и бессмысленными.
But with living on there, day after day, the acute sojourner became conscious of a new aspect in the spectacle.	Но, тесно соприкасаясь ними изо дня в день, Клэр - зоркий наблюдатель - увидел их в ином свете.
Without any objective change whatever, variety had taken the place of monotonousness.	Никакой реальной перемены не произошло, но однотонность уступила место разнообразию.
His host and his host's household, his men and his maids, as they became intimately known to Clare, began to differentiate themselves as in a chemical process.	Хозяин и его домочадцы, его работники и доильщицы, по мере того как Клэр узнавал их ближе, стали выделяться из общей безликой массы, словно происходил какой-то химический процесс.
The thought of Pascal's was brought home to him: "_A mesure qu'on a plus d'esprit, on trouve qu'il y a plus d'hommes originaux.	Тогда он понял мысль Паскаля: "A mesure qu'on a plus d'esprit, on trouve qu'il у а plus d'hommes originaux.
Les gens du commun ne trouvent pas de diff rence entre les hommes. "	Les gens du commun ne trouvent pas de difference entre les hommes".
The typical and unvarying Hodge ceased to exist.	Ходж, как тип, всегда неизменный, перестал существовать.
He had been disintegrated into a number of varied fellow-creatures-beings of many minds, beings infinite in difference; some happy, many serene, a few depressed, one here and there bright even to genius, some stupid, others wanton, others austere; some mutely Miltonic, some potentially Cromwellian-into men who had private views of each other, as he had of his friends; who could applaud or condemn each other, amuse or sadden themselves by the contemplation of each other's foibles or vices; men every one of whom walked in his own individual way the road to dusty death.	Он распался на множество различных людей, на многих индивидуумов, мыслящих каждый по-своему, непохожих друг на друга, иногда счастливых, чаще философски спокойных, порой несчастных; Попадались среди них и обладатели высоких талантов, если не гениальности, и глупцы, и развратники, и аскеты; одни были Мильтонами, чей дар не находил себе выражения, другие в иных условиях оказались бы Кромвелями; каждый имел о другом определенное мнение, подобно тому, как Энджел составлял себе мнение о своих друзьях; эти люди тоже хвалили либо осуждали друг друга, развлекались либо печалились, наблюдая чужие слабости и пороки, и каждый по-своему шел своей стезей, ведущей к смерти.

Unexpectedly he began to like the outdoor life for its own sake, and for what it brought, apart from its bearing on his own proposed career.	Неожиданно начал он находить прелесть в жизни на чистом воздухе ради нее самой и ради того, что давала она ему, независимо от ее влияния на избранную им карьеру.
Considering his position he became wonderfully free from the chronic melancholy which is taking hold of the civilized races with the decline of belief in a beneficent Power.	Чудесным образом - если принять во внимание его положение - он избавился от той хронической меланхолии, которая овладевает цивилизованными народами по мере того, как они утрачивают веру в высшую благодетельную силу.
For the first time of late years he could read as his musings inclined him, without any eye to cramming for a profession, since the few farming handbooks which he deemed it desirable to master occupied him but little time.	Впервые за последние годы он получил возможность читать книги, которые его интересовали, не заботясь о том, чтобы "извлекать из них сведения, необходимые для какой-либо профессии, а руководства по сельскому хозяйству, с какими он считал нужным ознакомиться, отнимали мало времени.
He grew away from old associations, and saw something new in life and humanity.	Он отошел от прежнего миросозерцания и увидел нечто новое в жизни и человеке.
Secondarily, he made close acquaintance with phenomena which he had before known but darkly-the seasons in their moods, morning and evening, night and noon, winds in their different tempers, trees, waters and mists, shades and silences, and the voices of inanimate things.	И к тому же он близко познакомился с теми явлениями, о каких имел до сей поры лишь смутное представление, - познал настроение времен года, утра и вечера, ночи и полудня, изменчивый нрав ветра, познал деревья, воды и туманы, тени и тишину, болотные огоньки, созвездия и голоса неодушевленных предметов.
The early mornings were still sufficiently cool to render a fire acceptable in the large room wherein they breakfasted; and, by Mrs Crick's orders, who held that he was too genteel to mess at their table, it was Angel Clare's custom to sit in the yawning chimney-corner during the meal, his cup-and-saucer and plate being placed on a hinged flap at his elbow.	По утрам бывало еще свежо, и в большой комнате, где все завтракали, в очаге пылал огонь. Энджел Клэр, по распоряжению миссис Крик, твердившей, что он слишком благородного происхождения, чтобы сидеть с ними за одним столом, завтракал обычно в углу возле очага, а его чашка с блюдцем и тарелка ставились на откидную полочку, приделанную рядом.
The light from the long, wide, mullioned window opposite shone in upon his nook, and, assisted by a secondary light of cold blue quality which shone down the chimney, enabled him to read there easily whenever disposed to do so.	Свет из большого окна напротив падал в его уголок, смешиваясь с холодными синеватыми отблесками из широкой трубы над очагом, так что он мог читать, если ему хотелось.
Between Clare and the window was the table at which his companions sat, their munching profiles rising sharp against the panes; while to the side was the milk-house door, through which were visible the rectangular leads in rows, full to the brim with the morning's milk.	Между Клэром и окном находился стол, за которым завтракали его товарищи, и их профили с жующими челюстями четко рисовались на фоне окна. Сзади находилась дверь, ведущая в молочную, и видны были ряды прямоугольных жбанов, наполненных до краев утренним молоком.
At the further end the great churn could be seen revolving, and its slip-slopping heard-the moving power being discernible through the window in the form of a spiritless horse walking in a circle and driven by a boy.	В дальнем ее конце, стуча, вращалась гигантская маслобойка, приводимая в движение ленивой лошадью, которую можно было видеть в окно -она ходила по кругу, погоняемая мальчиком.