Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Гарди
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Гарди, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В романе Томаса Гарди (1840—1928) рассказывается о печальной судьбе девушки, наделенной красотой и тонко чувствующей душой. Проклятие лежащее на Тэсс, обрекает ее расплачиваться за преступления некогда могущественных предков. Готовая пожертвовать собой ради близких, она протестует против грубого посягательства на человеческое достоинство и вынуждена совершить убийство.

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно, автор Томас Гарди

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The dairy-house, so humble, so insignificant, so purely to him a place of constrained sojourn that he had never hitherto deemed it of sufficient importance to be reconnoitred as an object of any quality whatever in the landscape; what was it now?	Этот дом, такой скромный и невзрачный, на который он привык смотреть как на временное жилище и отнюдь не считая его чем-либо достопримечательным на фоне окружающего пейзажа, - какое значение приобрел для него теперь этот дом!
The aged and lichened brick gables breathed forth	Старые, поросшие мхом кирпичные карнизы шептали ему:
"Stay!"	"Останься!"
The windows smiled, the door coaxed and beckoned, the creeper blushed confederacy.	Окна улыбались, дверь приветливо манила, вьющиеся растения ему сочувствовали.
A personality within it was so far-reaching in her influence as to spread into and make the bricks, mortar, and whole overhanging sky throb with a burning sensibility.	Влияние женщины, находившейся в доме, оживило даже кирпич и известку, заставило их вместе с небосводом сгорать от страсти.
Whose was this mighty personality?	Кто же была эта всемогущая женщина?
A milkmaid's.	Работница с молочной фермы.
It was amazing, indeed, to find how great a matter the life of the obscure dairy had become to him.	Да, изумительным казалось то значение, какое приобрела для него жизнь скромной мызы.
And though new love was to be held partly responsible for this, it was not solely so.	И не только новая любовь была тому причиной.
Many besides Angel have learnt that the magnitude of lives is not as to their external displacements, but as to their subjective experiences.	Не один Энджел познал на опыте, что ценность жизни не во внешних изменениях, но в субъективных переживаниях.
The impressionable peasant leads a larger, fuller, more dramatic life than the pachydermatous king.	Чуткий крестьянин живет жизнью более полной, широкой, драматической, чем толстокожий король.
Looking at it thus, he found that life was to be seen of the same magnitude here as elsewhere.	И теперь Клэр убедился в том, что жизнь так же величественна здесь, как и в любом другом месте.
Despite his heterodoxy, faults, and weaknesses, Clare was a man with a conscience.	Клэр, несмотря на свою ересь, ошибки и слабости, был человеком с чуткой совестью.
Tess was no insignificant creature to toy with and dismiss; but a woman living her precious life-a life which, to herself who endured or enjoyed it, possessed as great a dimension as the life of the mightiest to himself.	Для него Тэсс была не ничтожным существом, не забавной игрушкой, но женщиной, которой дарована драгоценная жизнь, и жизнь эта ей самой, страдающей либо радующейся, представлялась не менее значительной, чем могущественнейшему из людей его собственная жизнь.
Upon her sensations the whole world depended to Tess; through her existence all her fellow-creatures existed, to her.	Для него весь мир сконцентрировался в Тэсс, и лишь пройдя сквозь призму ее восприятия, существовали для нее люди.
The universe itself only came into being for Tess on the particular day in the particular year in which she was born.	Сама вселенная возникла для Тэсс в тот день и час, когда она родилась.

This consciousness upon which he had intruded was the single opportunity of existence ever vouchsafed to Tess by an unsympathetic First Cause-her all; her every and only chance.	Это сознание, в которое он вторгся, было единственной возможностью существования, пожалованного Тэсс равнодушной Первопричиной, - всем ее достоянием, единственной предпосылкой ее бытия.
How then should he look upon her as of less consequence than himself; as a pretty trifle to caress and grow weary of; and not deal in the greatest seriousness with the affection which he knew that he had awakened in her-so fervid and so impressionable as she was under her reserve-in order that it might not agonize and wreck her?	Как же мог он считать ее существом менее значительным, чем он сам, хорошенькой безделушкой, которая скоро надоест? Мог ли он не относиться с величайшей серьезностью к чувству, какое - а это было ему известно - он пробудил в ней, такой пылкой и впечатлительной, несмотря на ее сдержанность? Мог ли он допустить, чтобы это чувство истерзало ее и погубило?
To encounter her daily in the accustomed manner would be to develop what had begun.	Ежедневные встречи с ней в привычной обстановке помогли бы развиться тому, что уже зародилось.
Living in such close relations, to meet meant to fall into endearment; flesh and blood could not resist it; and, having arrived at no conclusion as to the issue of such a tendency, he decided to hold aloof for the present from occupations in which they would be mutually engaged.	Жизнь в такой близости привела бы к неясности, с которой плоть и кровь бессильны бороться. Не находя выхода из создавшегося положения, он решил на время не браться за ту работу, которую ему пришлось бы делать с ней.
As yet the harm done was small.	Пока причиненное ей зло было еще невелико.
But it was not easy to carry out the resolution never to approach her.	Но не так-то легко было выполнить решение упорно ее избегать.
He was driven towards her by every heave of his pulse.	С каждым ударом сердца его все сильнее влекло к ней.
He thought he would go and see his friends.	Он решил навестить родных.
It might be possible to sound them upon this.	Быть может, удастся узнать их мнение.
In less than five months his term here would have ended, and after a few additional months spent upon other farms he would be fully equipped in agricultural knowledge and in a position to start on his own account.	Срок его пребывания здесь истечет меньше чем через полгода; затем, проведя еще несколько месяцев на других фермах, он уже вполне изучит агрономию и сможет начать самостоятельную жизнь.
Would not a farmer want a wife, and should a farmer's wife be a drawing-room wax-figure, or a woman who understood farming?	А ведь фермеру нужна жена, которая не украшала бы, словно восковая кукла, гостиную, а знала бы толк в сельском хозяйстве.
Notwithstanding the pleasing answer returned to him by the silence, he resolved to go his journey.	В молчании ночи прочел он желанный ответ, но тем не менее решил отправиться в путь.
One morning when they sat down to breakfast at Talbothays Dairy some maid observed that she had not seen anything of Mr Clare that day.	Однажды утром, когда на мызе Тэлботейс уселись завтракать, одна из работниц заметила, что мистера Клэра сегодня что-то не было видно.
"O no," said Dairyman Crick. "Mr Clare has gone hwome to Emminster to spend a few days wi' his kinsfolk."	- Да, - отозвался фермер Крик, - мистер Клэр поехал в Эмминстер, провести день-другой со своими родными.

For four impassioned ones around that table the sunshine of the morning went out at a stroke, and the birds muffled their song.	Четырем влюбленным девушкам, сидевшим за столом, показалось, что свет солнечный внезапно угас и пение птиц смолкло.
But neither girl by word or gesture revealed her blankness.	Но ни словом, ни жестом не выдали они своей тоски.
"He's getting on towards the end of his time wi' me," added the dairyman, with a phlegm which unconsciously was brutal; "and so I suppose he is beginning to see about his plans elsewhere."	- Скоро его договор со мной кончится, - с бессознательной жестокостью флегматично добавил Крик. - Вот он, должно быть, и присматривает себе какое-нибудь занятие.
"How much longer is he to bide here?" asked Izz Huett, the only one of the gloom-stricken bevy who could trust her voice with the question.	- А сколько времени он еще здесь пробудет? -спросила Изз Хюэт, единственная из четырех приунывших девушек, которая осмелилась заговорить.
The others waited for the dairyman's answer as if their lives hung upon it; Retty, with parted lips, gazing on the tablecloth, Marian with heat added to her redness, Tess throbbing and looking out at the meads.	Остальные ждали ответа, словно от него зависела их жизнь, - Рэтти, приоткрыв рот, разглядывала скатерть; ярче вспыхнул румянец на щеках Мэриэн; Тэсс, дрожа, смотрела в окно на луг.
"Well, I can't mind the exact day without looking at my memorandum-book," replied Crick, with the same intolerable unconcern.	- Точно я не могу сказать, у меня нет под рукой записной книжки, - с тем же невыносимым спокойствием ответил Крик.
"And even that may be altered a bit.	- Но ведь срок можно менять.
He'll bide to get a little practice in the calving out at the straw-yard, for certain.	Он, конечно, захочет поучиться уходу за телятами.
He'll hang on till the end of the year I should say."	Думаю, он у нас проживет до конца года.
Four months or so of torturing ecstasy in his society-of "pleasure girdled about with pain". After that the blackness of unutterable night.	Еще четыре с лишним месяца мучительного восторга, "радости, опоясанной болью", а потом -мрак непроглядной ночи.
At this moment of the morning Angel Clare was riding along a narrow lane ten miles distant from the breakfasters, in the direction of his father's Vicarage at Emminster, carrying, as well as he could, a little basket which contained some black-puddings and a bottle of mead, sent by Mrs Crick, with her kind respects, to his parents.	В этот утренний час Энджел Клэр был уже в десяти милях от мызы; он ехал по узкой проселочной дороге, направляясь в Эмминстер, в приход своего отца, и вез корзиночку с кровяной колбасой и бутылку меду, которые миссис Крик посылала вместе с приветом его родителям.
The white lane stretched before him, and his eyes were upon it; but they were staring into next year, and not at the lane.	Перед ним тянулась белая дорога, и он не спускал с нее глаз, но видел не ее, а будущее.
He loved her; ought he to marry her?	Он любит Тэсс. Следует ли на ней жениться?
Dared he to marry her?	Вправе ли он это сделать?
What would his mother and his brothers say?	Что скажут его мать и братья?
What would he himself say a couple of years after the event?	Что скажет он сам года через два?
That would depend upon whether the germs of staunch comradeship underlay the temporary emotion, or whether it were a sensuous joy in her form only, with no substratum of everlastingness.	Это зависит от того, кроются ли в преходящей страсти семена прочной привязанности, или девушка вызывает в нем лишь чувственное влечение, которое не может быть вечным.