Проспер Мериме - Хроника царствования Карла IX Новеллы

Вернулась сиделка с аптечной склянкой. Арсена все еще плакала. Г-жа де Пьен еще раз пожала ей руку, положила сверток с золотыми на столик и вышла из комнаты, пожалуй, еще более расположенная в пользу своей духовной дочери, чем до того, как она услышала ее странную исповедь.

Почему это, сударыня, всегда любят беспутных? Начиная от блудного сына и кончая вашей собачкой Диаманом, которая всех кусает и несноснее которой я не встречал животного, чем меньше кто заслуживает симпатии, тем легче он ее снискивает. Тщеславие, сударыня! Это чувство не что иное, как тщеславие! Мы радуемся преодоленной трудности! Отец блудного сына победил дьявола и отнял у него добычу, вы, с помощью пирожных, восторжествовали над дурными задатками Диамана. Г-жа де Пьен гордилась тем, что победила порочность куртизанки и своим красноречием разрушила преграды, воздвигнутые двадцатью годами обольщения вокруг бедной одинокой души. А потом, быть может, — надо ли об этом говорить? — к гордости от этой победы, к удовольствию от доброго дела примешивалось чувство любопытства, которое подчас испытывает добродетельная женщина, знакомясь с женщиной иной породы. Когда в гостиную входит певица, я замечал, как странно на нее смотрят. Всего внимательнее ее разглядывают не мужчины. Ведь вы сами, сударыня, последний раз в Театре комедии рассматривали в бинокль сидевшую в ложе актрису из «Варьете», на которую вам указали. «Как это можно быть персианином!» [475] Стр. 546. «Как это можно быть персианином!» — фраза из философского романа Шарля де Монтескье «Персидские письма» (письмо XXX). Сколь часто задают себе подобные вопросы!

Итак, сударыня, г-жа де Пьен много думала о мадемуазель Арсене Гийо и говорила себе: «Я ее спасу».

Она направила к ней священника, и тот увещевал ее покаяться. Покаяние было нетрудным делом для бедной Арсены, которая, кроме немногих часов великой радости, видела в жизни одни лишь невзгоды. Скажите несчастному: вы сами виноваты, — он будет с вами вполне согласен; и если в то же время вы смягчите упрек, даря ему некоторое утешение, он вас благословит и обещает вам на будущее время все что угодно. Какой-то грек сказал, или, вернее, Амио [476] Стр. 547. Амио Жак (1513–1593) — французский гуманист и переводчик; его основным трудом был перевод «Жизнеописаний» Плутарха. сказал за него, такие слова:

В презренной прозе это сводится к афоризму, что в несчастье мы становимся тихими и кроткими, как ягнята. Священник говорил г-же де Пьен, что мадемуазель Гийо весьма невежественна, но что душа у нее неплохая, и он твердо надеется на ее спасение. И действительно, Арсена слушала его с вниманием и почтительностью. Она читала или просила ей читать выбранные для нее книги, повинуясь г-же де Пьен с той же точностью, с какой она исполняла предписания врача. Но что окончательно покорило сердце доброго священника и в чем ее покровительница усмотрела явный признак нравственного выздоровления, так это то, как Арсена Гийо распорядилась частью переданных ей денег. Она попросила, чтобы у святого Роха отслужили торжественную мессу за упокой души Памелы Гийо, ее покойной матери. Бесспорно, ничья душа столь не нуждалась в молитвах церкви.

Однажды утром, когда г-жа де Пьен одевалась, в дверь святилища осторожно постучал слуга и передал мадемуазель Жозефине карточку, врученную ему каким-то молодым человеком.

— Макс в Париже! — воскликнула г-жа де Пьен, бросив взгляд на карточку. — Идите скорее, попросите господина де Салиньи подождать меня в гостиной.

Немного погодя в гостиной послышались смех и заглушенные вскрикивания, и мадемуазель Жозефина вернулась вся красная, в съехавшем на ухо чепчике.

— В чем дело? — спросила г-жа де Пьен.

— Да ничего, сударыня; просто это господин де Салиньи говорил, что я растолстела.

И действительно, полнота мадемуазель Жозефины могла удивить г-на де Салиньи, путешествовавшего два с лишним года. Когда-то он принадлежал к числу любимцев мадемуазель Жозефины и почитателей ее хозяйки. Приходясь племянником одной близкой приятельнице г-жи де Пьен, он прежде постоянно бывал у нее вместе со своей теткой. Впрочем, это был едва ли не единственный добропорядочный дом, где его можно было встретить. Макс де Салиньи слыл довольно беспутным малым, игроком, буяном, кутилой, «а впрочем, был прекрасный человек». [477] Стр. 548. …«а впрочем, был прекрасный человек» — ставшая крылатой фраза из «Послания Франциску I» французского поэта Клемана Маро (1495–1544); в этом послании Маро перечисляет пороки одного гасконца и это перечисление неожиданно заключает вышеприведенной строкой. Он приводил в отчаяние свою тетку, г-жу Обре, которая, однако же, его обожала. Она неоднократно убеждала его изменить образ жизни, но всякий раз дурные привычки брали верх над ее мудрыми советами. Макс был года на два старше г-жи де Пьен; они знали друг друга с детства, и, когда она не была еще замужем, он как будто взирал на нее с большой нежностью. «Милая моя, — говаривала г-жа Обре, — если бы вы захотели, я уверена, вы бы укротили этот характер». Г-жа де Пьен — тогда ее звали Элизой де Гискар, — быть может, нашла бы в себе мужество взяться за это, потому что Макс был так весел, так забавен, так мил в деревне, так неутомим на балах, что из него, без сомнения, вышел бы хороший муж; но родители Элизы смотрели на дело осторожнее. Сама г-жа Обре не очень-то ручалась за племянника; стало известно, что у него есть долги и любовницы; а тут еще случилась громкая дуэль, не безвинным поводом которой была одна актриса из «Жимназ». [478] «Жимназ» — основанный в 1820 году в Париже драматический театр; на его сцене ставились водевили и легкие комедии. Брак, о котором г-жа Обре никогда особенно серьезно и не думала, быт признан невозможным. Тогда появился г-н де Пьен, степенный и положительный, притом богатый и хорошего рода. Я мало что могу вам о нем сказать, кроме того, что он пользовался репутацией порядочного человека и что он ее заслуживал. Говорил он немного; но если открывал рот, то произносил какую-нибудь великую и неоспоримую истину. В вопросах сомнительных он подражал «благоразумному молчанию Конрара». [479] …«благоразумному молчанию Конрара» — фраза из первого «Послания» Буало. Валантен Конрар (1603–1675) — французский писатель, один из основателей Французской Академии; он почти не публиковал своих произведений. Если он и не придавал особой прелести обществу, в котором он находился, то нигде не был неуместен. Ему всюду были рады из-за его жены, но когда он отсутствовал, находясь у себя в имении, что имело место девять месяцев в году и, в частности, в ту пору, к которой относится начало моего рассказа, — никто этого не замечал. И его жена не больше, чем другие.