Полное собрание сочинений. Том 33

— Вотъ, В ѣра Ефремовна, поговори съ ними, — сказала старуха хозяйка, — это самый князь. А я уйду.

Въ комнат ѣбыла д ѣвушка въ войлочной шлял ѣ, въ шубк ѣ, жилистая, съ худымъ некрасивымъ лицомъ, въ которомъ были одни глаза съ поднятыми надъ ними бровями. Д ѣвушка, очевидно, очень сконфузилась, но конфузъ только озлобилъ ее.

— Ч ѣмъ могу вамъ служить? — сказалъ Нехлюдовъ.

— Я... я... Видите ли, вы богаты, вы швыряете деньгами на пустяки, на охоту. Я знаю. А я хочу только одного, хочу быть полезной людямъ и ничего не могу, потому что ничего не знаю.

— Что же я могу сд ѣлать?

— Я хот ѣла на курсы, и меня не пускаютъ. Не то что не пускаютъ, они пускаютъ, но надо средства. Дайте мн ѣ, и я кончу курсъ и заплачу вамъ.

Глаза были правдивые, добрые, и все выраженіе и р ѣшимости и робости было такъ трогательно, что Нехлюдовъ, какъ это бывало съ нимъ, вдругъ перенесся въ ея положеніе, понялъ ее и пожал ѣлъ.

— Я думаю, богатые люди бьютъ медв ѣдей, мужиковъ поятъ — все это дурно. Отчего бы имъ не сд ѣлать добро? Мн ѣнужно бы только 80 рублей. А не хотите, мн ѣвсе равно, — гн ѣвно сказала она, невыгодно для себя объяснивъ упорный и серьезный взглядъ, который Нехлюдовъ устремилъ на нее.

— Напротивъ, я очень благодаренъ вамъ, что вы мн ѣдали случай... Когда она поняла, что онъ соглашается, она вдругъ покрасн ѣла и замолкла. — Я сейчасъ принесу, — сказалъ Нехлюдовъ.

Онъ вышелъ въ с ѣни и тутъ же засталъ офицера, который подслушивалъ ихъ разговоръ. Онъ, не отв ѣчая на шутки товарищей, досталъ изъ сумки деньги и понесъ ей.

— Пожалуйста, пожалуйста не благодарите. Я васъ долженъ благодарить.

Нехлюдову пріятно было теперь вспомнить все это, пріятно было вспомнить, какъ онъ чуть не поссорился съ офицеромъ, который хот ѣлъ сд ѣлать изъ этаго дурную шутку, какъ милый французъ, несмотря на свое легкомысліе, поддержалъ его и какъ онъ еще ближе сошелся съ нимъ, и какъ вся охота была счастливая и веселая, и какъ, возвращаясь назадъ, когда онъ укутывался въ шубу, которая вся была засыпана, такъ же какъ и шапка или лошади, шедшимъ мягкимъ сн ѣгомъ, ѣхали назадъ опять подъ сплетавшимися в ѣтвями по нескончаемому л ѣсу, изр ѣдка вспоминая о радости глазастой, жилистой В ѣры Ефремовны, и какъ ему хорошо было. Черезъ четыре года онъ получилъ отъ В ѣры Ефремовны письмо безъ еровъ съ благодарностью и 100 рублями, но которые, если они ему не нужны, она просила вернуть ей на добрыя д ѣла. Нехлюдовъ отослалъ ей назадъ эти 100 рублей и потомъ совс ѣмъ забылъ о существованіи В ѣры Ефремовны до нын ѣшняго дня.

Очевидно, В ѣра Ефремовна была революціонерка и за какія нибудь революціонные д ѣла была въ тюрьм ѣ.

Революціонеры и всегда возбуждали въ Нехлюдов ѣчувство непріязни и гадливости, которое усилилось особенно посл ѣперваго марта. Но В ѣру Ефремовну онъ все таки р ѣшилъ непрем ѣнно повидать и помочь ей, если можно.

«В ѣдь это подлость и ложь, — сказалъ онъ себ ѣ. — Разв ѣя не вижу, что вся причина всей этой б ѣдности, вс ѣхъ страданій та, что я считаю себя вправ ѣвлад ѣть землею? Если хочешь сд ѣлать то, что требуетъ справедливость и сов ѣсть, то не въ наймы отдавай землю, а такъ отдай, всю отдай, откажись отъ своего незаконнаго права. Но какъ это сд ѣлать? Отдать такъ, какъ я тогда это сд ѣлалъ съ отцовской землей. Тогда вправду говорили о томъ, что мужики не поправились, а только больше пили».

— Н ѣтъ, братъ, шалишь! Должно, пронюхалъ, что отъ царя отборка земли выходитъ, такъ дай, молъ, отпишу.

— Эхъ, не дадутъ они ему мужика поднять, убьютъ, какъ того, батюшку!

XLIV.

Къ утру только Нехлюдовъ заснулъ и потому на другой день проснулся поздно.

Въ полдень шесть выбранныхъ мужиковъ, приглашенныхъ приказчикомъ, пришли въ яблочный садъ подъ яблоки, гд ѣу приказчика былъ устроенъ столъ и лавочки.

Изъ шести пришедшихъ мужиковъ больше вс ѣхъ обращалъ на себя вниманіе Ермилъ Антоновъ, широкій красивый старикъ съ завитками полус ѣдой бороды, какъ у Моисея Микель Анджело, и с ѣдыми густыми вьющимися волосами вокругъ загор ѣлаго и оголившагося коричневаго лба. На немъ былъ новый кафтанъ, большая шапка и сапоги. Это былъ когда-то богатый мужикъ-ямщикъ, гонявшій пять троекъ на почт ѣ. Онъ держалъ пять над ѣловъ на четыре сына. Это былъ челов ѣкъ не быстраго ума, но серьезный, представительный и строгій. Второй былъ маленькій, кривой, Степанъ Пелагеюшкинъ, печникъ. Это былъ когда-то п ѣсенникъ, весельчакъ, шутникъ, по дому хозяинъ и челов ѣкъ расчетливый. Онъ былъ од ѣтъ въ плохую поддевку и плохіе сапоги. Третій былъ Онисимъ Жидковъ, высокій, худой, остроносый, съ маленькой бородкой, здоровый работникъ и умный челов ѣкъ и грамотный. На этомъ была поддевка суконная и сапоги бураками. Четвертый, Петръ Камушкинъ, былъ тотъ самый беззубый старикъ, который на сходк ѣзакричалъ р ѣшительный отказъ на вс ѣпредложенія Нехлюдова. Этотъ старикъ былъ первымъ хозяиномъ въ деревн ѣ. 427 Между т ѣмъ онъ не ум ѣлъ считать дальше двадцати. На немъ былъ черный кафтанъ и новые лапти и онучи. Пятый былъ невысокій св ѣжій старикъ съ б ѣлой бородой и хитрыми улыбающимися глазами. Это былъ Осипъ Наумычъ, пчеловодъ, считавшійся колдуномъ, ловкій на всякое д ѣло, деспотъ, но зато и самоув ѣренный и хвастливый свыше своихъ способностей. Шестой былъ Михайла Фоканычевъ, сморщенный старикъ, высокій, хромой, съ клинообразной бородкой и добродушнымъ лицомъ. Это былъ тоже пчеловодъ. 428 Онъ былъ въ башмакахъ и высоко и туго умотанныхъ б ѣлыхъ онучахъ.

Нехлюдовъ въ этотъ разъ не чувствовалъ никакого смущенія, потому ли, что крестьянъ было меньше, или потому, что онъ былъ занятъ не собой, a д ѣломъ.

Съ т ѣхъ поръ какъ она все высказала Нехлюдову и отвергла его, она 429 постоянно колебалась между страстной любовью и такой же ненавистью къ нему. Она согласилась поступить въ больницу только потому, что онъ хот ѣлъ этого, и осталась въ ней потому, что знала, что это было пріятно ему. Ей было не хорошо. А въ больниц ѣдаже хуже, ч ѣмъ было въ камер ѣ. Хуже было отъ того, что, кром ѣтого, что былъ тяжелый трудъ, отъ котораго она отвыкла, не было товарокъ, къ которымъ она привыкла, въ особенности же отъ того, что сид ѣлки, зная, кто она была, презрительно чуждались ея; мущины же, фельдшеръ и сторожа, также презрительно, какъ т ѣ, чуждались, но искали съ ней сближенія. 430 Но она оставалась тутъ потому, что онъ хот ѣлъ этого. Она радовалась тому, что показалась ему въ больничномъ фартук ѣ.

И вм ѣст ѣсъ т ѣмъ она ненавид ѣла его. Особенно ненавид ѣла тогда, когда вид ѣла и когда онъ повторялъ свое предложеніе. Разъ понявъ это предложеніе какъ оскорбленіе, какъ желаніе воспользоваться ею духовно, она не могла иначе смотр ѣть на него.