Полное собрание сочинений. Том 33

Отношенія между нею и Нехлюдовымъ по вн ѣшности оставались т ѣже: онъ точно также считалъ себя обязаннымъ помогать ей и былъ готовъ жениться на ней; она точно также съ умиленной благодарностью принимала его помощь и точно также отказывалась отъ его жертвы. Разница была только въ томъ, что жизнь ея, казавшаяся ей прежде погубленной и конченной, была теперь полна новыми интересами и что р ѣшеніе ея отказаться отъ его жертвы было уже не временнымъ порывомъ оскорбленнаго самолюбія, въ которомъ она раскаивалась, а спокойное, непоколебимое р ѣшеніе, которое она теперь не могла, да и не хот ѣла бы изм ѣнить, потому что понимала, для чего она это д ѣлала. Съ его же стороны разница была въ томъ, что чувство, которое Нехлюдовъ испытывалъ теперь къ ней, не им ѣло ничего общаго ни съ т ѣмъ поэтическимъ увлеченіемъ, которое онъ испытывалъ, когда невиннымъ юношей игралъ съ ней въ гор ѣлки, ни съ т ѣмъ 437 зв ѣрскимъ чувствомъ, которое онъ испыталъ потомъ, когда погубилъ ее, ни съ т ѣмъ чувствомъ самобичеванія и самолюбованія, которое онъ испытывалъ, когда посл ѣсуда предложилъ ей жениться на ней. Онъ любилъ ее и теперь совершенно иною, тихою, неизм ѣнною, но постоянно растущею любовью, въ которой главный интересъ составляло не его, а ея благо.

II.

Узнавъ ближе политических, Нехлюдовъ не только освободился отъ того чувства недоброжелательства, осужденія и презр ѣнія даже, которые онъ им ѣлъ къ нимъ съ 1-го Марта, но увидалъ, что большинство изъ нихъ были несомн ѣнно лучшіе люди своего круга. Н ѣкоторые же изъ нихъ — люди исключительные, не только по большимъ способностямъ, но и по своей нравственной высот ѣ, такіе, какихъ онъ не встр ѣчалъ въ своемъ кругу. И онъ полюбилъ многихъ изъ нихъ. 438 Кром ѣт ѣхъ 9-хъ, съ которыми 439 шла Маслова, Нехлюдовъ узналъ многихъ изъ нихъ въ Тюмени, гд ѣможно было вид ѣться съ ними, и со многими разстался какъ съ друзьями.

Сначала его отталкивала отъ нихъ общая имъ вс ѣмъ черта большого самомн ѣнія. Не то, чтобы они каждый себ ѣприписывали особенное значеніе (и это было, въ особенности въ н ѣкоторыхъ, которые своимъ революціонерствомъ д ѣлали себ ѣобщественное положеніе), но они очень преувеличивали значеніе своего д ѣла и самихъ себя какъ участниковъ этого, по ихъ понятіямъ, огромной важности ихъ д ѣла. Они приписывали своему д ѣлу и себ ѣто самое значеніе, которое, — они чувствовали по т ѣмъ м ѣрамъ, которыя принимались противъ нихъ, — приписывало ихъ д ѣлу и имъ 440 русское правительство. Если бы д ѣло ихъ не было особенно важно, правительство не держало ихъ въ тюрьмахъ и не ссылало бы тысячами и не казнило бы десятками, невольно соображали они и потому были твердо ув ѣрены, что ихъ д ѣло им ѣетъ большое значеніе для судьбы всего русскаго народа. Они употребляли разныя см ѣшныя наименованія своихъ обществъ и ихъ подразд ѣленій: народовольцы, черноперед ѣльцы, учредительный комитетъ, дезорганизаціонная группа, секція такая то и подъсекція такая-то, и были вполн ѣув ѣрены, что все это были учрежденія огромной важности, тогда какъ въ д ѣйствительности вс ѣэти группы и секціи состояли большею частью изъ двухъ, трехъ молодыхъ людей и революціонно кокетничающихъ съ ними двухъ-трехъ д ѣвицъ, им ѣющихъ самое неопред ѣленное представленіе о томъ, въ чемъ состояла ихъ ц ѣль и что имъ надо было д ѣлать. Одно, что они знали вс ѣи въ чемъ твердо были ув ѣрены, это то, что они люди очень опасные и важные, въ чемъ и подтверждало ихъ то, что ихъ безпрестанно схватывали и сажали, какъ Лидію Шустову, въ кр ѣпость и держали тамъ м ѣсяцами въ строгомъ одиночеств ѣ.

Эта черта самомн ѣнія сначала отталкивала Нехлюдова, но потомъ онъ увидалъ, что рядомъ съ этимъ самомн ѣніемъ, которое поддерживалось жестокими м ѣрами правительства и которое необходимо имъ было им ѣть, чтобы быть въ состоянiи переносить тяжесть своего положенія, въ большинств ѣихъ была искренняя потребность самоотверженія и жертвы не только благами жизни, но и самой жизнью. Желаніе жертвы вызывалось и т ѣмъ высокимъ идеаломъ служенія народу, который ставился этой д ѣятельности, и простымъ, знакомымъ Нехлюдову по военному времени желаніемъ опасности, риска, игры своею жизнью. Въ большинств ѣ— были и исключенія — Нехлюдовъ долженъ признать это, это были самые обыкновенные люди, среди которыхъ, правда, были, какъ и везд ѣ, люди ниже, но и были и много выше средняго уровня. Отличало ихъ отъ обыкновенныхъ людей то, что люди, бывшіе по нравственнымъ свойствамъ ниже средняго уровня, были особенно непріятны своею гордостью и презр ѣніемъ ко всему міру людей, не разд ѣляющихъ ихъ уб ѣжденій, люди же, стоявшіе нравственно выше средняго уровня, были особенно трогательны т ѣми лишеніями и страданіями, которыя они несли, именно всл ѣдствіи того, что они были лучше другихъ людей и хот ѣли жить не для себя, а для другихъ.

Таковы были изъ т ѣхъ людей, съ которыми на пути сошелся Нехлюдовъ, Семеновъ, Вильгельмсонъ и отчасти Набатовъ и изъ женщинъ Марья Павловна и отчасти Ранцева. Женщины же, хорошія женщины изъ этаго круга, въ противоположность той невольной распущенности, которая встр ѣчалась среди этихъ людей, отрицавшихъ старыя формы брака и не установившихъ новыя, — хорошія женщины изъ этаго круга поразили Нехлюдова такими чертами полнаго, спокойнаго и твердаго ц ѣломудрія, которыхъ онъ до сихъ поръ не находилъ среди молодыхъ женщинъ. Женщины эти, казалось, уничтожили въ себ ѣвс ѣполовыя свойства и были вс ѣпреданы только д ѣлу, и не только революціонному д ѣлу, но д ѣлу служенія людямъ вообще, гд ѣбы ни встречалось страданіе и гд ѣбы не была возможность помочь ему. Такова была Марья Павловна, въ которой при ея женской красот ѣэта черта была особенно поразительна. Таковы были и н ѣкоторыя другія, съ которыми Нехлюдовъ познакомился въ Тюмени. Такова была и Ранцева, несмотря на то, что у нея были мужъ и ребенокъ.

IV.

Одно, что не нравилось Нехлюдову во вс ѣхъ почти политическихъ и отдаляло отъ нихъ, это было ихъ отношеніе къ своимъ сотоварищамъ по заключенію уголовнымъ и вообще къ народу, къ черному рабочему народу, тому самому, для котораго политическіе приносили въ жертву свои жизни. Теоретически они считали единственной ц ѣлью своей жизни благо народа, практически же они большей частью мало знали народъ, отчего презирали его и особенно старательно чуждались общенія съ т ѣми представителями народа, которые шли рядомъ съ ними въ вид ѣуголовныхъ.

Нехлюдову это было особенно зам ѣтно, потому что со времени своего отъ ѣзда въ третьемъ класс ѣ, когда онъ почувствовалъ радость вступленія въ большой св ѣтъ изъ того малаго, въ которомъ онъ жилъ до этого, эта жизнь въ большомъ св ѣт ѣне переставая наполняла его жизнь все большимъ и большимъ интересомъ и все бол ѣе и бол ѣе открывала ему истинное устройство того міра, въ которомъ онъ жилъ.