Полное собрание сочинений. Том 8

Вы приходите въ протестантскую, въ жидовскую, въ католическую школу, въ малол ѣтнюю, взрослую, женскую или мужскую, классическую или научную, промышленную, все равно — одну общую вс ѣмъ, неизм ѣнную черту опред ѣленности вы находите во вс ѣхъ этихъ школахъ. — Положимъ, въ первоначальной протестан[т]ской школ ѣвы находите, что учитель им ѣетъ предписаніе не только насчетъ той посл ѣдовательности предметовъ, которую онъ долженъ принять, числа часовъ, которые онъ долженъ посвятить молитв ѣ, каждому предмету, и каждому упражненію, но вы видите, что даже т ѣруководства, т. е. пріемы, которые онъ можетъ употреблять, опред ѣлены и назначены впередъ. Мало того, самъ учитель образованъ въ изв ѣстной школ ѣ, семинаріи, такъ что только эти изв ѣстные пріемы понятны для него. — Вы начинаете разбирать эти предписанія и утвержденныя руководства и находите для обученія чтенію и письму иногда методу складовъ, иногда новую Lauti[e]r-methode, [151]для обученія катехизиса и священной исторіи заучиванье наизусть, для исторіи и географіи заучиванье именъ и сокращенія, уничтожающія смыслъ, для обученія математики упражненія, направленныя преимущественно на самыя д ѣйствія съ отвлеченными числами, а не на переведеніе чиселъ взятыхъ въ д ѣйствительности въ отвлеченныя величины и т. д. Однимъ словомъ, вы находите недостатки (такъ вамъ кажется) и въ самомъ преподаваніи и въ посл ѣдовательности его. — Но вы не в ѣрите своему сужденію. Вы говорите себ ѣ, что la critique est aisé[e] mais l’art est difficile, [152]что пріемы эти, руководства могутъ быть далеки отъ совершенства, но все же быть наилучшими возможными. Что они могутъ казаться несовершенными въ теоріи, но оправдываться въ практик ѣ, результатами на учащихся. Вы обращаетесь къ учащимся, чтобы подтвердить свои сомн ѣнія, и хотите просл ѣдить за процессомъ восприниманія этаго преподаванія. Но зд ѣсь [153]вамъ трудно сразу понять эти результаты. Организація школы такова, что результаты ученія скрыты отъ учителя. Сто, дв ѣсти мальчиковъ въ изв ѣстный часъ входятъ, совершаютъ молитву, садятся по лавкамъ и вс ѣдв ѣсти начинаютъ д ѣлать одно и тоже. Мальчикъ нетолько не можетъ выразить въ школ ѣтого, что ему понятно или непонятно, пріятно или не пріятно то или другое, но онъ не можетъ выразить словомъ то, что онъ знаетъ или не знаетъ то или другое, или что ему [154]хочется. Все разнообразіе его мысли во время класса подведено къ выраженіямъ «могу» — «хочу», которыя онъ передаетъ подъятіемъ руки.

Итакъ, во время чтенія учителя вы не можете [155]сл ѣдить за воспринятіемъ преподаваемаго. Все, что вы видите, это скучающія лица д ѣтей, насильно вогнанныхъ въ училище, нетерп ѣливо ожидающихъ [156]звонка и вм ѣст ѣсъ т ѣмъ со страхомъ ожидающихъ вопроса учителя, д ѣлаемаго для того, чтобы противъ воли принуждать д ѣтей сл ѣдить за преподаваніемъ. Зд ѣсь ничего ни под[т]верждаетъ ни разрушаетъ ваши сомн ѣнія. Вы приб ѣгаете къ другому способу — вопросовъ — и задачъ математическихъ и сочиненій. Но ежели вы при этомъ поручите веденіе вопросовъ учителю, то результаты ваши будутъ о [157]

————

Мн ѣкажется, что во время моихъ занятій воспитаяіемъ д ѣтей вообще, и въ особенности русскихъ крестьянскихъ д ѣтей, мн ѣпришли въ голову н ѣкоторыя мысли, не вошедшія еще въ уб ѣжденіе правителъствъ и обществъ о значеніи [158]народнаго образованія въ наше время и о новыхъ основаніяхъ, которыя должны быть положены для него. Эти-то мысли я постараюсь изложить въ этомъ писаніи, въ той безсознательной связи, въ которой он ѣвыросли во мн ѣ.

Я говорю, что мысли эти выросли во мн ѣ, потому что какъ сознаніе о новомъ значеніи народнаго образованія, такъ и о новыхъ пріемахъ и основаніяхъ, не пришло мн ѣвсл ѣдствіи размышленія и изученія, a всл ѣдствіи самаго факта, что, сознавъ для себя лично несостоятельность прежняго рода образованія, почувствовавъ новое, зависящее отъ времени значеніе его, я принялся за народное образованіе и потомъ только опред ѣлилъ себ ѣт ѣпріемы и основанія, которыя оказались усп ѣшными. —

Мысль о опред ѣленіи и изложеніи [159]этихъ началъ пришла мн ѣвсл ѣдствіи разговора съ однимъ Н ѣмцемъ, который всередин ѣмоего разсказа о пріемахъ, опытахъ и результатахъ моей школы прервалъ меня вопросомъ: им ѣлъ ли я систему, теорію воспитанія, прежде ч ѣмъ я приступилъ къ д ѣлу. Я отв ѣтилъ ему, что единственная система, которую я им ѣлъ, состояла въ томъ, чтобы не им ѣть никакой системы. Н ѣмецъ принялъ меня за забавника, или пустомелю; но д ѣйствительно вся система моя состоитъ въ томъ, чтобы не им ѣть системы, и эта-то мысль, кажущаяся такимъ вычурнымъ парадоксомъ, составляеть сущность всего посл ѣдующаго.

Въ самомъ д ѣл ѣ, какъ и во многомъ другомъ, такъ и въ д ѣл ѣвоспитанія, мы, Русскіе, находимся въ исключительно счастливомъ положеніи. —

Ежели въ моихъ мысляхъ о народномъ образованіи найдется хоть малая доля истины, которая войдетъ въ сознаніе челов ѣчества и послужитъ основаніемъ дальн ѣйшему развитію новыхъ время-сообразныхъ идей образованія, я, не увлекаясь самолюбіемъ, знаю, что большей дол ѣтого, что я сд ѣлаю, я буду обязанъ не своей личности, но тому обществу, въ которомъ я долженъ былъ д ѣйствовать. —

Начиная учить д ѣтей въ Русской деревн ѣ, я не могъ, не бывши набитымъ дуракомъ, принять въ основаніи ни н ѣмецко-протестан[т]скую лютеровскую систему, ни классическую, ни езуитскую, ни нов ѣйшую теоретическую систему воспитанія. [160]Еще мен ѣе могъ я серьезно принять за систему славянской курсъ букваря, часовника и псалтыря и связанные съ этимъ курсомъ семинарскіе пріемы. — Не русскія теоріи были чужды, невозможны для русскихъ учениковъ, несостоятельность ихъ на мой взглядъ была доказана для самихъ себя, самими иностранцами; русская же система была, на мой взглядъ, также невозможна для меня, какъ бы обученіе д ѣтей игр ѣна инструмент ѣ, котораго уже не существуетъ. — На мн ѣне лежало ни историческихъ школьныхъ узъ Европы, ни религіозныхъ и философскихъ авторитетовъ своего отечества. Безъ всякаго исканія новыхъ путей, безъ противод ѣйствія или подчиненія изв ѣстнымъ направленіямъ, безъ всякой зависимости отъ общества и правительства, я безсознательно и свободно долженъ былъ идти и пошелъ своимъ особеннымъ путемъ, руководствуясь однимъ изученіемъ потребности т ѣхъ учениковъ, съ которыми я им ѣлъ д ѣло.

«Т ѣмъ легче мн ѣбыло ошибаться!» Безъ сомн ѣнія. Я даже твердо уб ѣжденъ, что я непременно бы ошибся въ основаніяхъ, ежели бы изъ того пути, въ который я былъ вовлеченъ условіями моего развитія и моихъ учениковъ, я бы сталъ д ѣлать общій выводъ о т ѣхъ началахъ, на которыхъ должна основываться вся наука образованія; но я этаго не стану д ѣлать. Я, напротивъ, попытаюсь доказать, что всякой частной пріемъ въ образованіи в ѣренъ относительно и что всякій общій выводъ не можетъ быть в ѣренъ, потому уже, что онъ общій выводъ.