Полное собрание сочинений. Том 2

Она сидитъ въ своихъ большихъ волтеровскихъ креслахъ, раскладываетъ пасьянсъ или слушаетъ старый романъ M-me Радклифъ, который, по ея желанію, читаетъ ей Мими или П. В. По лицу ея видно, что исторіи съ привид ѣньями и ужасами очень мало интересуютъ ея, и мысли ея далеко въ прошедшемъ. Я не могу в ѣрить, чтобы она д ѣйствительно любила сочиненія M-me Радклифъ, хотя и ув ѣряла, что не существуетъ бол ѣе пріятной книги. Мн ѣкажется только, что равном ѣрный звукъ читающаго голоса распологалъ ее къ мечтанію. Почти все напоминало ей матушку, такъ что часто я зам ѣчалъ, какъ Мими и Гаша д ѣлали намъ жесты, когда мы только-что начинали говорить о вещахъ, которыя будто бы могли напомнить о матушк ѣ. Никогда не забуду я ея горести при свиданіи съ папа; т ѣмъ бол ѣе, что я тогда никакъ не понималъ, какимъ образомъ видъ папа могъ такъ опечалить ее. Когда приходили ей такія воспоминанія, она обыкновенно брала въ руки черепаховую табакерку съ портретомъ maman и до т ѣхъ поръ пристально смотр ѣла на нее, пока тяжелыя старческія слезы не застилали ей глаза. Тогда она брала одинъ изъ батистовыхъ платковъ, обыкновенно лежавшихъ около нея, прикладывала ихъ [къ] лицу, подзывала кого нибудь изъ насъ, клала ему руку на плечо, и слышались тяжелыя рыданія. Но не знаю, почему любовь бабушки не трогала меня и не внушала взаимности. Понималъ-ли я инстинктивно, что она любила насъ не за самихъ себя, а какъ воспоминаніе, или д ѣйствительно справедливо то, что для каждой любви необходима привлекательная внешность, я не могъ ее любить, какъ матушку, скажу больше, вспоминая слова Карла Иваныча, что она хочетъ зам ѣнить намъ мать, я понималъ, что дать ей въ моемъ сердц ѣм ѣсто любви, занимаемое воспоминаніемъ о матери, было бы хуже, ч ѣмъ кощунство.

* №6 (I ред.).

то страсть къ д ѣвичьей, въ которой онъ проводилъ все свободное время, разум ѣется, тогда, когда никто не могъ поймать его тамъ. Я всегда сл ѣдилъ за его страстями, и самъ невольно увлекался ими; но предаваться имъ было уже для меня невозможно, такъ какъ м ѣсто было занято имъ; и я молча завидовалъ. Особенно посл ѣдняя страсть Володи занимала меня, и я внимательно и далеко не безпристрастно сл ѣдилъ за ней. По ц ѣлымъ часамъ проводилъ я въ чулан ѣподъ л ѣстницею, безъ всякой мысли, съ напряженнымъ вниманіемъ прислушиваясь къ мал ѣйшимъ движеніямъ, происходившимъ наверху, и наблюдая сцены, происходившія въ корридор ѣ. Ссоры, происходившія между нами, производили во мн ѣтоже чувство зависти къ счастливому, благородно-откровенному характеру Володи, которому я удивлялся, но не могъ подражать.

* № 7(II ред.).

Глава 10-я <���Д ѣвичья> Маша.

<���Я былъ дуренъ, зналъ это, и мысль, что я не могу никому нравиться мучала меня. А ничто — я твердо уб ѣжденъ — не им ѣетъ такого разительнаго вліянія на направленіе челов ѣка, какъ наружность его. И не столько самая наружность, сколько уб ѣжденіе въ привлекательности, или непривлекательности ея. —>

<���Отчего мн ѣне признаться въ чувств ѣ, которое едва-ли не испытывалъ каждый ребенокъ, воспитывавшійся дома, т ѣмъ бол ѣе, что, несмотря на то, что чувство это было дурно направлено, оно было искренно, благородно и не повело меня ни къ чему дурному. Я былъ влюбленъ въ горничную Машу, влюбленъ страстно безъ памяти; она казалась мн ѣбогиней, недоступной для меня, ничтожнаго смертнаго. — Ни въ одномъ изъ любовныхъ увлеченій, которыя я испытывалъ въ своей жизни, я не чувствовалъ до такой степени свое ничтожество передъ предметомъ своей страсти, какъ [въ] этомъ случа ѣ; поэтому-то я и заключаю, что съ большей силой я не любилъ никогда.—>

* № 8(II ред.).

<���Съ того самаго дня все свободное время, которое я могъ урвать отъ принужденныхъ занятій, я посв ѣщалъ тому, чтобы, спрятавшись за дверь на площадк ѣл ѣстницы, дожидаться той минуты, когда она выйдетъ изъ д ѣвичьей и пройдетъ мимо меня, или заговоритъ съ к ѣмъ нибудь, или примется гладить въ с ѣняхъ платочки и чепчики. — Смотр ѣть, слушать ее было для меня верхомъ наслажденія. Запахъ масла и волосъ отъ ея головы, когда она близко проходила мимо, заставлялъ меня задыхаться отъ волненія. — Когда въ классной я чувствовалъ запахъ спаленнаго утюгомъ сукна, доказывавшаго, что она гладитъ на л ѣстниц ѣ, я совершенно терялся и не только не могъ учиться, но даже сказывать знакомые уроки. Я проводилъ ц ѣлые часы въ какомъ-то упоительномъ восторг ѣ, глядя на нее, когда она, засучивъ полныя, б ѣлыя руки, перемывала въ корыт ѣмелкое б ѣлье бабушки. Но ничто не можетъ передать того невыразимаго наслажденія и вм ѣст ѣтревоги, которыя я испытывалъ, когда смотр ѣлъ на нее въ то время, какъ она, нагнувшись, мыла л ѣстницу. —>

* № 9(I ред.).

Дурное расположеніе духа бабушки особенно р ѣзко выразилось при одномъ обстоятельств ѣи даже им ѣло р ѣшительное вліяніе на многія перем ѣны, происшедшія въ нашемъ образ ѣжизни и воспитанія, въ одномъ обстоятельств ѣ, хотя неважномъ въ самомъ себ ѣ, но которое я долженъ все-таки разсказать.

— «Что это у тебя въ рукахъ?» спросила Володю Любочка, когда мы передъ об ѣдомъ, съ дробью, сошлись съ ними въ зал ѣ.

— «А ты не знаешь, что такое?» сказалъ Володя, показывая ей горсть дроби, которую онъ гд ѣ-то досталъ у Карла Иваныча.

— «Что это порохъ?!!» запищала Любочка, выпучивая свои большіе черные глаза и отскочивъ отъ него.

— «Да, порохъ», сказалъ Володя, пересыпая дробь изъ руки въ руку: «вотъ посмотри, вспыхнетъ, такъ весь домъ взлетитъ на воздухъ», прибавилъ онъ, поднося руки къ Катенькину лицу. Въ это время вдругъ что-то зашум ѣло сзади насъ, и не усп ѣлъ я догадаться, что это было платье Мими, какъ ея красное въ пятнахъ лицо, которое было еще красн ѣе въ эту минуту, очутилось передъ Володей, и она схватила его за руку. «Qu’est ce que vous faîtes?» 80 80 [Что вы делаете?] закричала она задыхающимся страшнымъ голосомъ. Вы своими шалостями вс ѣхъ погубите и меня, и Катеньку, и вашу бабушку — вс ѣхъ. Гд ѣвы взяли это? Бросьте», кричала она, съ такой силой крутя его руки, что Володя сморщился, и дробь посыпалась на полъ. Мими съ выраженіемъ неописанной твердости духа подошла большими, р ѣшительными шагами къ разсыпанной дроби и, презирая опасность, могущую приключиться отъ неожиданного взрыва, начала топтать ее ногами. Когда ей показалось, что опасность миновалась, она позвала Михея, приказала ему выбросить весь этотъ порохъ куда нибудь подальше или всего лучше въ воду и напустилась на Володю. «Гд ѣвы взяли это?» Володя съ улыбкой отв ѣчалъ, что Карлъ Иванычъ далъ ему эту дробь. «Хорошо онъ смотритъ за ними», сказала она, обращаясь къ потолку. «Да чему вы см ѣетесь? Какъ вы см ѣете см ѣяться, когда я съ вами говорю». Володя молча улыбался, смотря ей прямо въ глаза. Это, казалось, окончательно вывело ее изъ всякихъ границъ. — «Да какъ вы см ѣете см ѣяться, вы хот ѣли вс ѣхъ насъ сжечь. Mauvais sujet», 81 81 [Негодный,] закричала она, задыхаясь отъ злости. — «Что вы б ѣснуетесь, Мими, разв ѣэтимъ можно сжечь?» отв ѣчалъ Володя съ притворно хладнокровнымъ видомъ должно быть съ нам ѣреніемъ еще больше разсердить ее. — Н ѣсколько секундъ Мими не могла выговорить слова отъ волненія. — «Пойдемте къ бабушк ѣ», закричала она, вдругъ хватая его за руку. Володя вырвался и хот ѣлъ уйдти, но она схватила его за воротъ и потащила въ гостиную. — «Что съ вами», закричалъ Володя, однимъ сильнымъ движеніемъ оттолкнулъ ее отъ себя и остановился передъ нею съ такимъ гордымъ и гн ѣвнымъ выраженіемъ, что Мими не посм ѣла бол ѣе подходить къ нему; а отчаянно встряхивая чепцомъ, большими шагами направилась къ гостиной. — «Вы будете это помнить», пробормотала она. Любочка и Катенька съ бл ѣдными испуганными лицами, боясь сказать слово и пошевелиться, смотр ѣли на эту сцену.