Полное собрание сочинений. Том 2

Тревожное, сосредоточенное въ самомъ себ ѣ, неестественное состояніе души, составляющее общій признакъ отрочества, усиливалось во мн ѣеще сл ѣдующими обстоятельствами:>

* № 16(I ред.).

Карлъ Иванычъ остановился въ зал ѣи подошелъ къ нему. «Милостивый Государь», сказалъ онъ ему шопотомъ съ нам ѣрениемъ, чтобы мы не слыхали того, что онъ станетъ говорить (я отвернулся, но напрягалъ все свое вниманіе.) «Милостивый Государь, Володя умный молодой челов ѣкъ и всегда пойдетъ хорошо; но за нимъ надо смотр ѣть, а Николенька слишкомъ доброе сердце, съ нимъ ничего не сд ѣлаешь страхомь, а всей можно сд ѣлать черезъ ласку». — «Sehr gut, mein Herr», 100 100 [Очень хорошо, сударь,] сказалъ Французъ, хотя по его выговору можно было зам ѣтить, и я посл ѣузналъ, что онъ не зналъ пон ѣмецки. —

«Пожалуйста, любите и ласкайте ихъ. Вы всей сд ѣлаете лаской». — «Пов ѣрьте, Mein Herr, что я съум ѣю найдти орудіе, которое заставить ихъ повиноваться», сказалъ Французъ, отходя отъ него, и посмотр ѣлъ на меня. — Но должно-быть въ томъ взгляд ѣ, который я остановилъ на немъ въ эту минуту, не было много пріятнаго, потому что онъ нахмурился и отвернулся. Д ѣло въ томъ, что я убилъ бы въ эту минуту этаго фанфарона Француза, такъ онъ гадокъ и жалокъ казался мн ѣвъ сравненіи съ Карломъ Иванычемъ. Съ этой минуты я почувствовалъ см ѣшанное чувство злобы и страха къ этому челов ѣку. — Уложивъ весьма тщательно свои вещи на дрожки, Карлъ Иванычъ обнялъ Николая, насъ и съ слезами на глазахъ сошелъ съ крыльца. Старый Николай, повернувшись къ ст ѣн ѣлицомъ, хныкалъ, какъ баба, и у насъ съ Володей были слезы на глазахъ. —

* № 17(II ред.).

Тутъ было н ѣсколько пачекъ писемъ, разд ѣленныхъ по почеркамъ и съ надписями на каждой пачк ѣ. На одной — значилось «Письма Лизы», на другой «Lettres de Clara», 101 101 [Письма Клары,] на третьей «Записки б ѣдной Аксюты». — Не отдавая себ ѣдаже отчета въ томъ, что я д ѣлаю, я прочелъ — не раскрывая ихъ — по н ѣскольку фразъ изъ каждой.

«Oh! mon bien aimé, rien ne peut égaler la douleur, que je sens de ne plus te voir. 102 102 [О, мой возлюбленный, ничто не может сравниться со скорбью, которую я испытываю в разлуке с тобой.] Ради Бога прі ѣзжай! Стыдъ и раскаяніе...» и т. д. Это я прочелъ въ пачк ѣписемъ Лизы. Письма Клары были писаны вс ѣпофранцузски; но съ такими ошибками, что ежели-бы я написалъ такъ подъ диктовку, то меня в ѣрно оставили бы безъ об ѣда. Наприм ѣръ: «Le cadot, que tu m’envoi es charman, mais pourquoi ne l’avoire, pas apporté toi-meme...» 103 103 [Подарок, который ты мне посылаешь, очарователен, но почему ты не принес его мне сам...] и т. д. Письма-же Аксюты были написаны или писарской рукой на большихъ листахъ с ѣрой бумаги, или на клочкахъ, черными кривыми каракулями. — Кром ѣписемъ, въ портфел ѣбыло еще очень много тонкихъ, надорванныхъ и ц ѣлыхъ листовъ бумаги, съ штемпелями по бокамъ — (это были векселя, какъ я узналъ въ посл ѣдствіи) и изогнутая колода картъ, завернутая въ бумагу, на которой рукою папа написано было: Понтерки, которыми въ ночь 17 Генваря 1814 года я выигралъ бол ѣе 400.000 . —

** № 18(I ред.).

Я вдругъ почувствовалъ презр ѣніе къ д ѣвочкамъ вообще, къ С.[?] и Сонечк ѣвъ особенности, началъ ув ѣрять себя, что ничего веселаго н ѣтъ въ этихъ играхъ, и мн ѣужасно захот ѣлось возиться, шалить, буянить и сд ѣлать какую-нибудь такую штуку, которая бы ужъ р ѣшительно погубила меня. Случай не замедлилъ представиться. St.-Jérôme вышелъ въ другую комнату, и въ это время, разставляя стулья по м ѣстамъ, кто-то зам ѣтилъ стулъ, у котораго едва держалась ножка, и сказалъ, что хорошо бы подставить его кому-нибудь. Я тотчасъ же взялся подставить его St.-Jérôm’y, надломилъ ножку его и поставилъ на то м ѣсто, гд ѣобыкновенно сид ѣлъ St.-Jérôme. «Вотъ молодецъ, не боится никого», сказалъ кто-то. Я читалъ гд ѣ-то, что зам ѣчено, будто д ѣти въ переходномъ возраст ѣотрочества особенно бываютъ склонны къ зажигательству, даже убійству. Я находился теперь въ этомъ состояніи и былъ готовъ на все. Доказательство — мой поступокъ со стуломъ, за который, ежели бы узналось, я бы былъ страшно наказанъ, и я думаю, мн ѣменьше бы нужно было храбрости, чтобы подложить огонь подъ домъ, ч ѣмъ поставить этотъ сломанный стулъ. — St.-Jérôme, ничего не подозр ѣвая и не зам ѣчая вс ѣхъ взглядовъ, съ нетерп ѣливымъ ожиданіемъ устремленныхъ на него, подошелъ къ стулу и с ѣлъ. Кракъ! ножка подломилась, и St.-Jérôme лежитъ на полу. Ничего не можетъ см ѣшн ѣе для меня, не знаю, почему, какъ вид ѣть, какъ падаетъ челов ѣкъ; но теперь невозможность см ѣяться и присутствіе зрителей усилили до того это расположеніе, что я фыркнулъ, и вс ѣпосл ѣдовали моему прим ѣру. Не знаю, какъ, но St.-Jérôme узналъ, что виновникомъ его паденія былъ я, при вс ѣхъ назвалъ меня mauvais garnement 104 104 [негодяй] и вел ѣлъ идти наверхъ и во вс ѣхъ наклоненіяхъ, временахъ и числахъ переписать 3 раза выраженіе: je suis un mauvais garnement, tu es un mauvais garnement 105 105 [Я негодяй, ты негодяй] и т. д. (Очень глупое наказаніе, выдуманное St.-Jérôm’омъ).

Нечего было д ѣлать, я пошелъ наверхъ, схватилъ первый попавшійся мн ѣлистъ бумаги и съ какимъ-то лихорадочнымъ нетерп ѣніемъ началъ спрягать вспомогательный глаголъ съ прибавленіемъ каждый разъ нелестнаго эпитета «mauvais garnement». Я торопился и потому, что хот ѣлось скор ѣй сойдти внизъ и потому, что уже придумалъ мщеніе St.-Jérôm’y, которое хот ѣлось поскор ѣй привести въ исполненіе. —

Я пришелъ внизъ съ исписаннымъ листомъ и, подойдя къ St .-Jérôm’y, спросилъ его, зд ѣсь ли показать ему.

— Читайте зд ѣсь, — сказалъ St.-Jérôme, желая этимъ осрамить меня. Я началъ: je suis un mauvais garnement, — сказалъ я чуть слышно. — «Громче», сказалъ St.-Jérôme. — «Tu es un mauvais garnement», сказалъ я на всю залу, пристально глядя ему въ глаза, и еще разъ какъ будто забывшись, повторилъ это.

— Prenez garde à vous, 106 106 [Берегитесь,] — сказалъ онъ хмурясь, но я еще н ѣсколько разъ повторилъ изр ѣченіе во второмъ лиц ѣвсякаго времени. «Tu fus un mauvais garnement, tu seras un mauvais garnement». 107 107 [Ты был негодяй, ты будешь негодяй.]

— C’est bien, 108 108 [Хорошо,] сказалъ St.-Jérôme. — Я уже н ѣсколько разъ об ѣщалъ вамъ наказаніе, отъ котораго васъ хот ѣла избавить ваша бабушка, но я вижу, что, кром ѣрозогъ, васъ нич ѣмъ не заставишь повиноваться, и нынче вы вполн ѣзаслужили и будете наказаны. Vous serez fouetté, 109 109 [Вы будете высечены,] — сказалъ онъ, отвратительно выговаривая какъ fouatter это посл ѣднее слово.— Это было сказано при вс ѣхъ, и вс ѣслушали съ напряженнымъ вниманіемъ. Я почувствовалъ, какъ кровь остановилась около моего сердца, и какъ затряслись мои губы.

** № 19(I ред.).

— «Ты куда?» спросилъ меня вдругъ голосъ папа. Я остановился, открылъ глаза и, увидавъ высокую фигуру папа, который съ удивленіемъ смотр ѣлъ на меня, схватилъ его руку, поц ѣловалъ ее. — «Папа, защити меня, спаси меня!» говорилъ я задыхающимся отъ слезъ голосомъ. «Я ужасно виноватъ, я негодный челов ѣкъ; но, ради Бога, позволь мн ѣтолько все разсказать теб ѣи потомъ д ѣлай со мной, что хочешь, я очень радъ буду...... очень радъ, только отъ тебя. Ты все можешь со мной сд ѣлать, и мн ѣничего, потому что ты мой отецъ, одинъ мой защитникъ; а онъ.....». «Полно», сказалъ папа, взялъ меня за руку и повелъ въ маленькую диванную. «Ну разскажи мн ѣ, пузырь, что съ тобой, Коко?» сказалъ онъ съ такимъ хладнокровнымъ участіемъ, что положеніе мое вдругъ показалось мн ѣмен ѣе страшнымъ. —