Мухаммад ал-Мувайлихи - Рассказ Исы ибн Хишама, или Период времени

Паша: Если дело обстоит так, как ты говоришь, то почему же египтяне исказили облик театра, извратили его сущность и низвели его до уровня кабаре? Я не вижу разницы между тем, что увидел здесь, и тем, что наблюдал в других заведениях: те же танцы и музыка, то же пьянство, тот же флирт с женщинами. Не говоря уже об играемых сценах любви, соблазнительных и возбуждающих похоть. Если подобные сцены считаются здесь отрывками из произведений литературы и зрители так их и воспринимают, то это, на мой взгляд, зло куда большее, нежели происходящее в барах и кабаре. Ведь приходящий в театр не испытывает никаких угрызений совести и не сомневается в своей высокой нравственности, он не боится, что его осудят и душа его спокойна. Посетитель бара — другое дело, он приходит в него, зная, что совершает предосудительный поступок, и чувствует в душе стыд и смущение. И это, возможно, когда-нибудь заставит его образумиться и исправиться, отказаться от того, что всеми порицается — угрызения совести побуждают к раскаянию. А разрешение запретного и его оправдание это худшая из бед для всего общества, тут нет места ни стыду, ни совести, тут не действует страх погибели и наказания.

Иса ибн Хишам: Не считай увиденное здесь доказательством того, что искусство театра не служит нравственности. Я уже говорил тебе, что это искусство западное, и рассказывал, каких высот совершенства оно там достигло. У нас же оно еще на низкой ступени развития, египтяне не уделяют ему должного внимания, они не слишком-то разбираются в его истинном предназначении и считают, как ты сам видишь, своего рода забавой, граничащей с распущенностью. Люди, занимающиеся театром, оправдывают себя тем, что нуждаются в финансовой помощи, без которой они не в состоянии развивать его и совершенствовать. Они постоянно ругают египетское правительство за то, что оно тратит деньги на помощь иностранным театральным труппам и не оказывает никакой поддержки своим, египетским.

Друг: Я внимательно тебя слушал и хочу сказать, что изучающий вопросы морали и нравов, должен в первую очередь учитывать влияние воспитания и среды, характера и обычаев. Что полезно жителям Запада, не обязательно принесет пользу жителям Востока из-за существующих между теми и другими различий. Имеется много свидетельств тому, что воспринимаемое в Париже как прекрасное, в Берлине считается безобразным, то, что хвалят в Лондоне, порицают в Хартуме, принимаемое в Риме за истину, выглядит ложным в Мекке, а то, к чему жители Запада относятся серьезно, вызывает у жителей Востока смех. Я не думаю, что если бы театральные деятели получили от правительства желаемую помощь и нужные им деньги, они преуспели бы в совершенствовании своего искусства, и оно действительно оказало бы благотворное воздействие на местные нравы, ибо театр явно противоречит характеру жителей Востока, особенно мусульман. Более того, он может быть просто вреден. Ты, конечно, заметил, что главное в этой пьесе — любовь. И ни одна из их пьес не обходится без любви и страсти, в каждой главные роли, от начала до конца, играют двое влюбленных. На Западе это обычное дело, таковы их нравы, и никто не видит в этом ничего зазорного. Молодые люди не только заявляют о своей любви во всеуслышание, но и согласно традиции обязаны это сделать, если хотят пожениться. Но на Востоке это не принято и не допускается обычаем. Говорить о любви безнравственно и неприлично, о ней следует молчать, чувства свои не выставлять напоказ, а скрывать. В некоторых восточных странах любовь приравнивается к позору и скандалу. У некоторых арабских племен, если становилось известно, что юноша полюбил девушку из этого же племени, ему жениться на ней запрещали, а если юноша называл ее имя в стихах, то и жаловались на него султану и наказанию подвергали {304} 304 …жаловались на него султану и наказанию подвергали. — Аллюзия на знаменитый сюжет арабской средневековой литературы о любви Маджнуна и Лайлы. . Любовь, главный стимул и причина женитьбы у жителей Запада — главное препятствие для брака у жителей Востока. Кроме того, театр может содействовать исправлению нравов только теми способами и средствами, которые знакомы и привычны жителям страны. А западные пьесы, соответствующие нравам определенной нации, не найдут нужного отклика у другой. В восточных странах нужно ставить пьесы, подходящие к условиям их жизни, их истории и обычаям. Тут недопустимо показывать на сцене семейную жизнь, то, что происходит в домах и скрыто от людских глаз. В исламской вере ты не найдешь упоминания о том, что женщинам разрешено участвовать вместе с мужчинами в театральных представлениях, ибо женщинам запрещено выставлять напоказ свою красоту, общаться с мужчинами и бросать на них смелые взгляды. У мусульман не принято также разыгрывать на сцене их историю, историю их халифов и праведников, тем более с любовными сценами и с пением. Можно ли изображать Абу Джа‛фара {305} 305 Абу Джа‛фар — военачальник (X в.), служивший эмиру Шарафу ад-Даула, а затем перешедший на сторону Самсама ад-Даула. Шараф ад-Даула пленил его и посадил в тюрьму. После смерти Шарафа Самсам сделал его правителем Кернана. влюбленным, Абу Муслима {306} 306 Абу Муслим — руководитель восстания в Хорасане, в результате которого были свергнуты ‛Умаййады и власть перешла к Аббасидам. В 755 г. был предательски убит по приказу аббасидского халифа ал-Мансура, которому он помогал. поющим, а Абу-л-Фавариса {307} 307 Абу-л-Фаварис — букв, «отец рыцарей», так ал-Мутанабби называл доисламского поэта-воина ‛Антару ибн Шаддада. пляшущим, как осмеливаются это делать сегодня в театре? Это же величайшее неуважение к нашим предкам и грубое искажение истории. Если ты хочешь, чтобы я откровенно сказал тебе все, что думаю об искусстве театра, то, по-моему, старания, которые приложили европейцы для его совершенствования, не принесли им ни малейшей нравственной пользы. Зато вред его очевиден, поскольку они показывают благородство и добродетель через изображение пороков и страстей, к тому же чрезмерно преувеличиваемых воображением поэтов. Разыгрывая перед безнравственным зрителем пьесы о пороках и страстях, неизбежно толкающих людей на хитрость, коварство и обман, они еще более развращают его, подстегивают испробовать новое, еще не испробованное. Сколько воров и мошенников, прелюбодеев и распутников вдохновились этими пьесами и извлекли из них опыт, которого им недоставало! Стоит немного поразмыслить и приходишь к выводу, что долгие обсуждения и подробные объяснения редко происходящих мерзостей являются причиной их распространения. Поэтому и говорят, что разъяснение в законах преступлений такого рода не гарантирует нас от опасности возбуждения к ним интереса со стороны преступников. Одного мудрого греческого законодателя спросили, почему он не прописал в законе наказание для человека, убившего отца. Он ответил: «Я не могу даже представить себе, что существует грек, способный убить своего отца». Этими словами он суровее осудил подобное преступление, чем если бы упомянул о нем в законе. Польза, которую извлекает благородный человек из знания подлостей, неизмеримо меньше вреда, который способны причинить владеющие этим знанием негодяи.