Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Дэвид Лоуренс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.33/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Дэвид Лоуренс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии. Накал страстей и яркость любовных сцен этого романа были восприняты блюстителями морали как вызов обществу. «Любовник леди Чаттерли» сразу же после выхода в свет в 1928 году был запрещен к дальнейшему изданию, а готовый тираж был изъят и уничтожен. Запрет действовал более 30 лет, и лишь в 1960 году после громкого судебного процесса, всколыхнувшего всю Англию, роман был реабилитирован и полностью восстановлен в правах.

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Дэвид Лоуренс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

How much more bounderish and assertive Clifford looked!	Да в Клиффорде в сто раз больше и самомнения и нахальства!
How much stupider!	Да и глупости тоже!
Michaelis knew at once he had made an impression on her.	Микаэлис быстро смекнул, что покорил хозяйку дома.
He turned his full, hazel, slightly prominent eyes on her in a look of pure detachment.	И во взгляде больших карих глаз засквозила отстраненность.
He was estimating her, and the extent of the impression he had made.	Он хладнокровно оценивал Конни, равно как и впечатление, которое на нее произвел.
With the English nothing could save him from being the eternal outsider, not even love.	С англичанкой даже в любви он навечно обречен оставаться изгоем.
Yet women sometimes fell for him...Englishwomen too.	Женщины, однако, нередко льнули к нему. В том числе и англичанки.
He knew just where he was with Clifford. They were two alien dogs which would have liked to snarl at one another, but which smiled instead, perforce.	С Клиффордом Микаэлис держался независимо и раскованно, смекнув, что и этот - такой же чужак в аристократической стае. Им более по душе рычать друг на друга, нежели улыбаться. Но обстоятельства сильнее.
But with the woman he was not quite so sure.	С Конни он не был столь самоуверен.
Breakfast was served in the bedrooms; Clifford never appeared before lunch, and the dining-room was a little dreary.	Завтракали они в покоях - в столовой Клиффорд обычно появлялся лишь к обеду, а в утренний час там было не очень-то уютно.
After coffee Michaelis, restless and ill-sitting soul, wondered what he should do.	После кофе Микаэлис - непоседа и суетник -затосковал, не зная, чем заняться.
It was a fine November...day fine for Wragby.	Стоял чудесный ноябрьский день... чудесный, конечно, по меркам Рагби.
He looked over the melancholy park.	Микаэлис загляделся на печальный парк.
My God!	Господи!
What a place!	Какая красота!
He sent a servant to ask, could he be of any service to Lady Chatterley: he thought of driving into Sheffield.	Микаэлис послал слугу узнать, нельзя ли чем услужить леди Чаттерли - он собирается поехать в Шеффилд.
The answer came, would he care to go up to Lady Chatterley's sitting-room.	Слуга вернулся с ответом: хозяйка просит пожаловать к ней в гостиную.
Connie had a sitting-room on the third floor, the top floor of the central portion of the house.	Гостиная Конни располагалась на верхнем этаже в центральной части дома.
Clifford's rooms were on the ground floor, of course.	Покои и гостиная Клиффорда, разумеется, на первом.
Michaelis was flattered by being asked up to Lady Chatterley's own parlour.	Микаэлису польстило приглашение в апартаменты хозяйки.
He followed blindly after the servant...he never noticed things, or had contact with Isis surroundings.	Ничего не замечая вокруг, пошел он за слугой... Впрочем, он вообще ничего не замечал и с окружением не соприкасался.

In her room he did glance vaguely round at the fine German reproductions of Renoir and C^anne.	В гостиной он осмотрелся, приметил отличные немецкие копии Ренуара и Сезанна на стенах.
'It's very pleasant up here,' he said, with his queer smile, as if it hurt him to smile, showing his teeth. 'You are wise to get up to the top.'	- Как у вас здесь хорошо, - похвалил он и осклабился. Странная у него улыбка - точно болезненный оскал. - Умно вы поступили, наверху устроились.
'Yes, I think so,' she said.	- Да, здесь лучше, - согласилась она.
Her room was the only gay, modern one in the house, the only spot in Wragby where her personality was at all revealed.	И впрямь: во всем доме лишь ее комната не была безнадежно уныла и старомодна. Лишь в ее комнате запечатлелся характер хозяйки.
Clifford had never seen it, and she asked very few people up.	Клиффорд ее вообще не видел, да и не многих гостей приглашала Конни к себе наверх.
Now she and Michaelis sit on opposite sides of the fire and talked.	Они с Микаэлисом сели слева и справа от камина и затеяли разговор.
She asked him about himself, his mother and father, his brothers...other people were always something of a wonder to her, and when her sympathy was awakened she was quite devoid of class feeling.	Она расспрашивала его о семье, о нем самом. Люди, казалось, всегда несли с собой чудо, и уж коль скоро они пробуждали в Конни сочувствие, не все ли равно, к какому классу принадлежат.
Michaelis talked frankly about himself, quite frankly, without affectation, simply revealing his bitter, indifferent, stray-dog's soul, then showing a gleam of revengeful pride in his success.	Микаэлис говорил совершенно откровенно, но не играл на чувствах собеседницы. Он просто открывал ей свою разочарованную и усталую, как у бездомного пса душу, иногда чуть обнажая уязвленную гордыню.
'But why are you such a lonely bird?' Connie asked him; and again he looked at her, with his full, searching, hazel look.	- Вы - словно птица, отбившаяся от стаи. Почему так? - спросила Конни. И снова большие карие глаза пристально глядят на нее.
'Some birds are that way,' he replied. Then, with a touch of familiar irony: 'but, look here, what about yourself? Aren't you by way of being a lonely bird yourself?'	- А не все птицы стаи держатся, - ответил он и прибавил с уже знакомой иронией: - Вот вы, например? Вы же тоже сами по себе.
Connie, a little startled, thought about it for a few moments, and then she said: 'Only in a way! Not altogether, like you!'	Слова эти смутили Конни, и она не сразу нашла, что ответить. - Далеко не во всем, не то что вы.
'Am I altogether a lonely bird?' he asked, with his queer grin of a smile, as if he had toothache; it was so wry, and his eyes were so perfectly unchangingly melancholy, or stoical, or disillusioned or afraid.	- А я, выходит, безнадежный одиночка? - спросил он, снова осклабившись и сморщившись, как от боли. Лишь в глазах на исказившемся лице все та же грусть, или же смирение перед судьбой, или разочарование, или даже страх.
'Why?' she said, a little breathless, as she looked at him. 'You are, aren't you?'	- Конечно! - У Конни даже захватило дух, когда она взглянула на него. - Конечно, одиночка.
She felt a terrible appeal coming to her from him, that made her almost lose her balance.	Сколь велик зов его плоти! Конни с трудом сохранила спокойствие.
'Oh, you're quite right!' he said, turning his head away, and looking sideways, downwards, with that strange immobility of an old race that is hardly here in our present day.	- Вы совершенно правы! - ответил он, отвел взор, опустил глаза, лицо же оставалось неподвижным, как древняя маска древней расы, которой ныне уже нет. Микаэлис отстранился и замкнулся.

It was that that really made Connie lose her power to see him detached from herself.	От этого, именно от этого лишилась Конни спокойствия.
He looked up at her with the full glance that saw everything, registered everything.	Вдруг он снова поднял голову, посмотрел ей прямо в лицо: ничто не укроется от такого взгляда, каждую мелочь приметит.
At the same time, the infant crying in the night was crying out of his breast to her, in a way that affected her very womb.	И в то же время словно малое дитя воззвало к ней среди беспросветной ночи. И глас, рвущийся из его сердца, отозвался у Конни во чреве.
'It's awfully nice of you to think of me,' he said laconically.	- Спасибо за то, что думаете обо мне, - только и сказал он.
'Why shouldn't I think of you?' she exclaimed, with hardly breath to utter it.	- Отчего же мне не думать?! - едва слышно с чувством произнесла она.
He gave the wry, quick hiss of a laugh.	Микаэлис криво усмехнулся, будто хмыкнул.
'Oh, in that way!...May I hold your hand for a minute?' he asked suddenly, fixing his eyes on her with almost hypnotic power, and sending out an appeal that affected her direct in the womb.	- Ах, вон, значит, как!.. Позвольте руку! -вдруг попросил он и взглянул на нее, вмиг подчинив своей воле, и снова мольба плоти мужской достигла плоти женской.
She stared at him, dazed and transfixed, and he went over and kneeled beside her, and took her two feet close in his two hands, and buried his face in her lap, remaining motionless.	Она смотрела на него зачарованно, неотрывно, а он опустился на колени, обнял ее ноги, зарылся лицом в ее колени и застыл.
She was perfectly dim and dazed, looking down in a sort of amazement at the rather tender nape of his neck, feeling his face pressing her thighs.	Потрясенная Конни как в тумане видела мальчишески трогательный затылок Микаэлиса, чувствовала, как приник он лицом к ее бедрам.
In all her burning dismay, she could not help putting her hand, with tenderness and compassion, on the defenceless nape of his neck, and he trembled, with a deep shudder.	Смятение огнем полыхало в душе, но почти помимо своей воли Конни вдруг нежно и жалостливо погладила такой беззащитный затылок.
Then he looked up at her with that awful appeal in his full, glowing eyes.	Микаэлис вздрогнул всем телом. Потом взглянул на нее: большие глаза горят, в них та же страстная мольба.
She was utterly incapable of resisting it.	И нет сил противиться.
From her breast flowed the answering, immense yearning over him; she must give him anything, anything.	В каждом ударе ее сердца - ответ истомившейся души: отдам тебе всю себя, всю отдам.
He was a curious and very gentle lover, very gentle with the woman, trembling uncontrollably, and yet at the same time detached, aware, aware of every sound outside.	Непривычны оказались для нее его ласки, но Микаэлис обращался с ней очень нежно, чутко; он дрожал всем телом, предаваясь страсти, но даже в эти минуты чувствовалась его отстраненность, он будто прислушивался к каждому звуку извне.
To her it meant nothing except that she gave herself to him.	Для Конни, впрочем, это было неважно. Главное, она отдалась, отдалась ему!
And at length he ceased to quiver any more, and lay quite still, quite still. Then, with dim, compassionate fingers, she stroked his head, that lay on her breast.	Но вот он больше не дрожит, лежит рядом тихо-тихо, голова его покоится у нее на груди. Еще полностью не придя в себя, она снова сочувственно погладила его по голове.