Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Дэвид Лоуренс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.33/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Дэвид Лоуренс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии. Накал страстей и яркость любовных сцен этого романа были восприняты блюстителями морали как вызов обществу. «Любовник леди Чаттерли» сразу же после выхода в свет в 1928 году был запрещен к дальнейшему изданию, а готовый тираж был изъят и уничтожен. Запрет действовал более 30 лет, и лишь в 1960 году после громкого судебного процесса, всколыхнувшего всю Англию, роман был реабилитирован и полностью восстановлен в правах.

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Дэвид Лоуренс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

As for Michaelis, he was perfect; exactly the same melancholic, attentive, aloof young fellow of the previous evening, millions of degrees remote from his hosts, but laconically playing up to them to the required amount, and never coming forth to them for a moment.	И Микаэлису нужно отдать должное: он оставался, как и вчера, грустноглазым, внимательным собеседником, хотя по сути был несказанно далеко от хозяев дома. Он лишь умело подыгрывал беседе, отвечая коротко, но ровно столько, сколько от него ожидалось, не выпячивая свое "я".
Connie felt he must have forgotten the morning.	Конни даже показалось, что он, скорее всего, забыл их утреннюю встречу.
He had not forgotten.	Но он ничего не забыл.
But he knew where he was...in the same old place outside, where the born outsiders are.	Не забыл и где находится. Тут он тоже изгой, что ж, такова участь уродившегося изгоем.
He didn't take the love-making altogether personally.	Утреннюю любовную игру он не принял близко к сердцу.
He knew it would not change him from an ownerless dog, whom everybody begrudges its golden collar, into a comfortable society dog.	Не переменит его это приключение. Как бездомным псом жил, таким и останется. Хоть завидуют его золотому ошейнику, а все одно: не бывать ему комнатной собачонкой.
The final fact being that at the very bottom of his soul he was an outsider, and anti-social, and he accepted the fact inwardly, no matter how Bond-Streety he was on the outside.	В глубине души он сознавал (и смирялся!): в какие павлиньи перья ни рядись, все равно он чужак и в обществе не приживется.
His isolation was a necessity to him; just as the appearance of conformity and mixing-in with the smart people was also a necessity.	Но с другой стороны, внутренняя отрешенность от всех и вся была ему необходима. Ничуть не меньше, чем чисто внешнее единообразие в общении с "благородными" людьми.
But occasional love, as a comfort arid soothing, was also a good thing, and he was not ungrateful.	Редкие любовные связи утешали, успокаивали, словом, влияли на него благотворно, и Микаэлиса не упрекнуть в неблагодарности.
On the contrary, he was burningly, poignantly grateful for a piece of natural, spontaneous kindness: almost to tears.	Напротив, он пылко и растроганно благодарил за малую толику человеческого тепла, нежданной доброты, едва не плача при этом.
Beneath his pale, immobile, disillusioned face, his child's soul was sobbing with gratitude to the woman, and burning to come to her again; just as his outcast soul was knowing he would keep really clear of her.	За бледным, недвижным лицом-маской, запечатлевшим разочарование, таилась детская душа, до слез благодарная ласковой женщине. Нестерпимо хочется побыть с ней еще, а душа изгоя твердила: ты все равно от нее далеко.
He found an opportunity to say to her, as they were lighting the candles in the hall:	Зажигая свечи в зале, он улучил момент и шепнул ей:
'May I come?'	- Можно мне к вам прийти?
'I'll come to you,' she said.	- Я приду сама, - ответила Конни.
'Oh, good!'	- Господи!
He waited for her a long time...but she came.	Он ждал ее долго-долго... но дождался.
He was the trembling excited sort of lover, whose crisis soon came, and was finished.	Ласкал он ее трепетно, возбуждение его быстро нарастало, но так же быстро кончилось.

There was something curiously childlike and defenceless about his naked body: as children are naked.	Странно, голый он походил на подростка: щуплый, беззащитный - такие тела у мальчишек.
His defences were all in his wits and cunning, his very instincts of cunning, and when these were in abeyance he seemed doubly naked and like a child, of unfinished, tender flesh, and somehow struggling helplessly.	Будто вместе с одеждой он расстался со своей броней: умом и хитростью, которая вошла в плоть и кровь. И обнажилось не только его тело, но и душа. Нежный, еще не сформировавшийся плотью ребенок беспомощно барахтается подле нее.
He roused in the woman a wild sort of compassion and yearning, and a wild, craving physical desire.	Да, он вызывал в ней необоримую жалость, но равно и необоримую страсть, желание близости.
The physical desire he did not satisfy in her; he was always come and finished so quickly, then shrinking down on her breast, and recovering somewhat his effrontery while she lay dazed, disappointed, lost.	И близость меж тем не приносила ей радости: Микаэлис слишком быстро возгорался, но так же быстро и затухал - без сил падал к ней на грудь, и мало-помалу к нему возвращалась привычная бесстыдная дерзость. А Конни лежала как в полусне, разочарованная и опустошенная.
But then she soon learnt to hold him, to keep him there inside her when his crisis was over. And there he was generous and curiously potent; he stayed firm inside her, giving to her, while she was active... wildly, passionately active, coming to her own crisis.	Но скоро она научилась управлять его телом; когда он быстро утолял свою страсть, Конни, чувствуя в себе его жаркую, на удивление все еще упругую плоть, не отпускала его, а неистово, со всей нерастраченной пылкостью брала на себя ведущую роль, а он благодарно поддавался, уступая ее страсти. Так она достигала высшей точки блаженства.
And as he felt the frenzy of her achieving her own orgasmic satisfaction from his hard, erect passivity, he had a curious sense of pride and satisfaction.	А он, видя, что даже в пассивном положении способен удовлетворить женщину, сам, как ни странно, бывал горд и удовлетворен.
'Ah, how good!' she whispered tremulously, and she became quite still, clinging to him.	- Как хорошо! - трепетно шептала она, затихала и приникала к нему.
And he lay there in his own isolation, but somehow proud.	А он лежал такой близкий и такой далекий, довольный собой.
He stayed that time only the three days, and to Clifford was exactly the same as on the first evening; to Connie also.	В тот раз он гостил у них три дня, и Клиффорд не заметил в нем никаких перемен. Не заметила бы и Конни.
There was no breaking down his external man.	Маску Микаэлис носил безупречно.
He wrote to Connie with the same plaintive melancholy note as ever, sometimes witty, and touched with a queer, sexless affection.	Он писал ей письма, все на той же грустно-усталой ноте, порой остроумные, порой трогавшие странной привязанностью без намека на плотское.
A kind of hopeless affection he seemed to feel for her, and the essential remoteness remained the same.	По-прежнему он был раздвоен: с одной стороны, безнадежно тянулся к Конни, с другой - оставался далеким и одиноким.
He was hopeless at the very core of him, and he wanted to be hopeless.	Какая-то безысходность таилась у него в душе, и он не торопился с ней расстаться, возродив надежду.

He rather hated hope. 'Une immense espmance a traversи la terre', he read somewhere, and his comment was:'—and it's darned-well drowned everything worth having.'	Скорее наоборот, он ненавидел самое надежду. "Огромной волной катит по земле надежда", -вычитал он где-то и заметил: "И гонит на пути все достойное и желанное".
Connie never really understood him, but, in her way, she loved him.	Конни толком не понимала его, хотя по-своему любила.
And all the time she felt the reflection of his hopelessness in her.	Впрочем, безысходность Микаэлиса подавляла ее чувства.
She couldn't quite, quite love in hopelessness.	Нельзя без оглядки любить разуверившегося человека.
And he, being hopeless, couldn't ever quite love at all.	А уж он и подавно никогда никого не любил.
So they went on for quite a time, writing, and meeting occasionally in London.	Так и тянулась их связь несколько времени -письма да редкие встречи в Лондоне.
She still wanted the physical, sexual thrill she could get with him by her own activity, his little orgasm being over.	Она по-прежнему получала удовлетворение, истинное трепетное наслаждение, лишь подчинив его тело своему после того, как у него наступала чересчур быстрая разрядка.
And he still wanted to give it her.	И он по-прежнему с гордостью подчинялся ее воле.
Which was enough to keep them connected.	На этом малом, собственно, и держалась их связь. Но Конни доставало и малости.
And enough to give her a subtle sort of self-assurance, something blind and a little arrogant.	У нее появилась уверенность в себе, даже белее -едва заметное довольство собой.
It was an almost mechanical confidence in her own powers, and went with a great cheerfulness.	Уверенность в своих силах, хоть и зиждилась на чистой физиологии, давала огромную радость.
She was terrifically cheerful at Wragby.	Как переменилось ее настроение в Рагби!
And she used all her aroused cheerfulness and satisfaction to stimulate Clifford, so that he wrote his best at this time, and was almost happy in his strange blind way.	Конни радовалась жизни, радовалась пробудившемуся женскому началу. И своим настроением она изо всех сил старалась подвигнуть Клиффорда на самые удачные творения.
He really reaped the fruits of the sensual satisfaction she got out of Michaelis' male passivity erect inside her.	И в ту пору они ему удавались, и он был почти что счастлив в неведении: ведь он пожинал плоды, взращенные на чувственной ниве его супруги, по сути, ею же самой, так как пахарь, равно и орудие его страсти были полностью подвластны Конни.
But of course he never knew it, and if he had, he wouldn't have said thank you!	Но Клиффорд, конечно же, об этом не догадывался. Узнай он, вряд ли похвалил бы жену.
Yet when those days of her grand joyful cheerfulness and stimulus were gone, quite gone, and she was depressed and irritable, how Clifford longed for them again!	Впрочем, когда дни великой радости и подъема ушли (причем безвозвратно!) и Конни вновь сделалась унылой и раздражительной, Клиффорд безмерно тосковал по дням минувшим.