Герман Мелвилл - Моби Дик - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Герман Мелвилл - Моби Дик - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Моби Дик - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Герман Мелвилл - Моби Дик - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Моби Дик - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Герман Мелвилл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
«Моби Дик, или Белый кит» (англ. Moby-Dick, or The Whale, 1851) — основная работа Германа Мелвилла, итоговое произведение литературы американского романтизма. Длинный роман с многочисленными лирическими отступлениями, проникнутый библейской образностью и многослойным символизмом, не был понят и принят современниками. Переоткрытие «Моби Дика» произошло в 1920-е годы.
Роман посвящён американскому писателю-романтику Натаниэлю Готорну, близкому другу автора, «в знак преклонения перед его гением».
Моби Дик - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Моби Дик - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Герман Мелвилл
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| Pip was led away, and the sick man was replaced in his hammock. | Наконец Пипа увели, а больного перенесли на койку. |
| But now that he had apparently made every preparation for death; now that his coffin was proved a good fit, Queequeg suddenly rallied; soon there seemed no need of the carpenter's box: and thereupon, when some expressed their delighted surprise, he, in substance, said, that the cause of his sudden convalescence was this;-at a critical moment, he had just recalled a little duty ashore, which he was leaving undone; and therefore had changed his mind about dying: he could not die yet, he averred. | Но теперь, когда, казалось, он окончательно приготовился к смерти, и гроб, как выяснилось, был ему в самую пору, Квикег неожиданно пошел на поправку; скоро нужда в изделии плотника отпала; и тогда, в ответ на недоуменные восторги матросов Квикег объяснил причину своего внезапного выздоровления; суть его рассказа сводится к следующему: в самый критический момент он вдруг припомнил об одном маленьком дельце на берегу, которое еще не выполнил, и поэтому он передумал, решил, что умирать он пока еще не может. |
| They asked him, then, whether to live or die was a matter of his own sovereign will and pleasure. | Его спросили, неужели он считает, что может жить или умереть по собственному своему произволу и усмотрению? |
| He answered, certainly. | Разумеется, ответил он. |
| In a word, it was Queequeg's conceit, that if a man made up his mind to live, mere sickness could not kill him: nothing but a whale, or a gale, or some violent, ungovernable, unintelligent destroyer of that sort. | Коротко говоря, Квикег был убежден, что если человек примет решение жить, обыкновенной болезни не под силу убить его; тут нужен кит, или шторм, или какая-нибудь иная слепая и неодолимая разрушительная сила. |
| Now, there is this noteworthy difference between savage and civilized; that while a sick, civilized man may be six months convalescing, generally speaking, a sick savage is almost half-well again in a day. | Кроме того, надо думать, между дикарями и цивилизованными людьми существует вот какая разница: в то время как у цивилизованного больного уходит на поправку в среднем месяцев шесть, больной дикарь может выздороветь чуть ли не за день. |
| So, in good time my Queequeg gained strength; and at length after sitting on the windlass for a few indolent days (but eating with a vigorous appetite) he suddenly leaped to his feet, threw out his arms and legs, gave himself a good stretching, yawned a little bit, and then springing into the head of his hoisted boat, and poising a harpoon, pronounced himself fit for a fight. | Так что вскоре мой Квикег стал набираться сил, и наконец, просидев в праздности несколько дней на шпиле (поглощая, однако, все это время великие количества пищи), он вдруг вскочил, широко расставил ноги, раскинул руки, потянулся хорошенько, слегка зевнул, а затем, вспрыгнув на нос своего подвешенного вельбота и подняв гарпун, провозгласил, что готов к бою. |
| With a wild whimsiness, he now used his coffin for a sea-chest; and emptying into it his canvas bag of clothes, set them in order there. | Свой гроб он, по дикарской прихоти, надумал теперь использовать как матросский сундук; вывалил в него из парусинового мешка все свои пожитки и в порядке их там разложил. |
| Many spare hours he spent, in carving the lid with all manner of grotesque figures and drawings; and it seemed that hereby he was striving, in his rude way, to copy parts of the twisted tattooing on his body. | Немало часов досуга потратил он на то, чтобы покрыть крышку удивительными резными фигурами и узорами; при этом он, видимо, пытался на собственный грубый манер воспроизвести на дереве замысловатую татуировку своего тела. |
| And this tattooing had been the work of a departed prophet and seer of his island, who, by those hieroglyphic marks, had written out on his body a complete theory of the heavens and the earth, and a mystical treatise on the art of attaining truth; so that Queequeg in his own proper person was a riddle to unfold; a wondrous work in one volume; but whose mysteries not even himself could read, though his own live heart beat against them; and these mysteries were therefore destined in the end to moulder away with the living parchment whereon they were inscribed, and so be unsolved to the last. | А ведь эта татуировка была делом рук почившего пророка и предсказателя у него на родине, который в иероглифических знаках записал у Квикега на теле всю космогоническую теорию вместе с мистическим трактатом об искусстве познания истины; так что и собственная особа Квикега была неразрешенной загадкой, чудесной книгой в одном томе, тайны которой даже сам он не умел разгадать, хотя его собственное живое сердце билось прямо о них; и значит, этим тайнам предстояло в конце концов рассыпаться прахом вместе с живым пергаментом, на котором они были начертаны, и так и остаться неразрешенными. |
| And this thought it must have been which suggested to Ahab that wild exclamation of his, when one morning turning away from surveying poor Queequeg-"Oh, devilish tantalization of the gods!" | Вот о чем, наверное, думал Ахав, когда однажды утром, посмотрев на бедного Квикега, он отвернулся и воскликнул с сердцем: - О дьявольски дразнящий соблазн богов! |
| CHAPTER 111. The Pacific. | Глава СХ! ТИХИЙ ОКЕАН |
| When gliding by the Bashee isles we emerged at last upon the great South Sea; were it not for other things, I could have greeted my dear Pacific with uncounted thanks, for now the long supplication of my youth was answered; that serene ocean rolled eastwards from me a thousand leagues of blue. | Когда, проскользнув мимо островов Баши, мы выплыли на простор великого Южного моря, я готов был, если бы не все остальное приветствовать любезный моему сердцу Тихий океан бесчисленными изъявлениями благодарности, ибо вот наконец осуществилась давнишняя мечта моей юности: сей недвижный океан простирался предо мной к востоку тысячами миль синевы. |
| There is, one knows not what sweet mystery about this sea, whose gently awful stirrings seem to speak of some hidden soul beneath; like those fabled undulations of the Ephesian sod over the buried Evangelist St. John. | Есть какая-то непонятная таинственная прелесть в этом море, чье ласковое смертоносное колыхание словно повествует о живой душе, таящейся в темных глубинах; так, если верить легенде, колебалась земля Эфесская над могилой святого Иоанна Евангелиста. |
| And meet it is, that over these sea-pastures, wide-rolling watery prairies and Potters' Fields of all four continents, the waves should rise and fall, and ebb and flow unceasingly; for here, millions of mixed shades and shadows, drowned dreams, somnambulisms, reveries; all that we call lives and souls, lie dreaming, dreaming, still; tossing like slumberers in their beds; the ever-rolling waves but made so by their restlessness. | И так оно и следует, чтобы на этих морских пастбищах, на этих широких водных прериях и нищенских погостах всех четырех континентов вечно вздымались и падали, накатывались и убегали зеленые валы; ибо миллионы сплетающихся теней и призраков, погибших мечтаний, грез и снов, - все то, что зовем мы жизнью и душой, лежит там и тихо, тихо грезит; и мечется, как спящий в своей постели; и неустанно бегущие волны лишь вторят в своем колыхании беспокойству этого сна. |
| To any meditative Magian rover, this serene Pacific, once beheld, must ever after be the sea of his adoption. | Для всякого мечтательного мистика-скитальца безмятежный этот Тихий океан, однажды увиденный, навсегда останется избранным морем его души. |
| It rolls the midmost waters of the world, the Indian ocean and Atlantic being but its arms. | В нем катятся срединные воды мира, а Индийский и Атлантический океаны служат лишь его рукавами. |
| The same waves wash the moles of the new-built Californian towns, but yesterday planted by the recentest race of men, and lave the faded but still gorgeous skirts of Asiatic lands, older than Abraham; while all between float milky-ways of coral isles, and low-lying, endless, unknown Archipelagoes, and impenetrable Japans. | Одни и те же волны бьются о молы новых городов Калифорнии, вчера только возведенных самым молодым народом, и омывают увядшие, но все еще роскошные окраины азиатских земель, более древних, чем Авраам; а в середине плавают млечные пути коралловых атоллов и низкие, бесконечные, неведомые архипелаги, и непроницаемые острова Японии. |
| Thus this mysterious, divine Pacific zones the world's whole bulk about; makes all coasts one bay to it; seems the tide-beating heart of earth. | Так перепоясывает этот божественный, загадочный океан весь наш широкий мир, превращая все побережья в один большой залив, и бьется приливами, точно огромное сердце земли. |
| Lifted by those eternal swells, you needs must own the seductive god, bowing your head to Pan. | Мерно вздымаемый его валами, поневоле начинаешь признавать бога-соблазнителя, склоняя голову перед великим Паном. |
| But few thoughts of Pan stirred Ahab's brain, as standing like an iron statue at his accustomed place beside the mizen rigging, with one nostril he unthinkingly snuffed the sugary musk from the Bashee isles (in whose sweet woods mild lovers must be walking), and with the other consciously inhaled the salt breath of the new found sea; that sea in which the hated White Whale must even then be swimming. | Но мысль о Пане не очень-то тревожили Ахава, когда он железной статуей стоял на своем обычном месте у снастей бизани, одной ноздрей равнодушно втягивая сахаристый мускус с островов Баши (где в благовонных лесах, верно, гуляли нежные влюбленные), а другой жадно вдыхая соленый запах вновь открытого моря; того самого моря, где в это мгновение плавал по волнам ненавистный ему Белый Кит. |
| Launched at length upon these almost final waters, and gliding towards the Japanese cruising-ground, the old man's purpose intensified itself. | Теперь, когда он вышел наконец в эти воды, к своей конечной цели, и скользил по направлению к японскому промысловому району, воля старого капитана напряглась, как струна. |
| His firm lips met like the lips of a vice; the Delta of his forehead's veins swelled like overladen brooks; in his very sleep, his ringing cry ran through the vaulted hull, | Его твердые губы сомкнулись, точно зажимы тисков; жилы на лбу вздулись дельтой, точно переполнившиеся весной потоки; и даже во сне будоражил он своим криком гулкие своды корабля: |
| "Stern all! the White Whale spouts thick blood!" | "Табань! Белый Кит плюет черной кровью!" |
| CHAPTER 112. The Blacksmith. | Глава СХП. КУЗНЕЦ |
| Availing himself of the mild, summer-cool weather that now reigned in these latitudes, and in preparation for the peculiarly active pursuits shortly to be anticipated, Perth, the begrimed, blistered old blacksmith, had not removed his portable forge to the hold again, after concluding his contributory work for Ahab's leg, but still retained it on deck, fast lashed to ringbolts by the foremast; being now almost incessantly invoked by the headsmen, and harpooneers, and bowsmen to do some little job for them; altering, or repairing, or new shaping their various weapons and boat furniture. | Воспользовавшись тихой летней прохладой, стоявшей в то время года на здешних широтах, старый кузнец Перт, с головы до ног покрытый сажей и мозолями, в ожидании самой горячей промысловой поры, которая теперь предстояла, не стал убирать назад в трюм свой переносный горн; закончив свою долю работы над ногой для Ахава, он оставил его на том же месте, накрепко принайтованным к рымам у фок-мачты; теперь к кузнецу то и дело обращались с просьбами командиры вельботов, гарпунеры и гребцы; каждому нужно было что-нибудь исправить, заменить или переделать в их разнообразных орудиях и шлюпочном вооружении. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Моби Дик - английский и русский параллельные тексты", Герман Мелвилл
Книги похожие на "Моби Дик - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
