Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

Булавин поднялся с дерева, раскурил ещё одну сигарету и уже в третий раз решил обойти небольшой пляж. Бутылки, банки, пакеты — на глаза попадалось всё, что угодно, только не то, что могло хоть как-то помочь. В итоге, расписав по песку очередной вираж, он уселся обратно, на то же невесть когда поваленное дерево. Николай сделал последнюю глубокую затяжку, так как алый огонек уже начал подбираться к фильтру, копнул носком кроссовка песок, бросил в ямку окурок, слегка притоптал и уже собирался уходить, как вдруг оцепенел. Рядом с его собственным, лежал еще один окурок, до вмешательства Николая, припорошенный песком. По золотистому фильтру понял — «Собрание». Сигареты дорогие и курят их в маленьком городке немногие. А вот у брата он видел именно пачку «Чёрного собрания», привезенного ещё из Черногории.

Николай присел на корточки, аккуратно извлёк из песка находку, осмотрел со всех сторон. Сомнений не оставалось — с маркой угадал. Только вот, где гарантия, что этот окурок оставил здесь именно Сергей Булавин? Какова вероятность, в процентном соотношении? Николай понимал, что, скорее всего, попал пальцем в небо и, тем не менее, положил мусор, ценимый сейчас будто древний артефакт, в карман джинсов. Он ещё раз окинул взглядом пляж, в надежде на новое откровение, и, так и не получив его, двинулся к тропинке.

Шёл, озираясь по сторонам, и совсем не смотря под ноги, а потому споткнулся о почти полностью врывшийся в землю валун, и познакомил свое лицо с песком и мелкими, обточенными водой, камушками.

— Тьфу! Твою мать! — выругался Булавин и, пытаясь подняться, остолбенел вновь.

Рука уперлась во что-то мелкое и твердое. Он, было, подумал, что это камень, но когда оторвал от песка ладонь, увидел под ней гильзу от пистолетного патрона. Николай поднял свою вторую находку, поднес близко к глазам. «Макаров» — подумал про себя. — «А, может, и нет…» В сознании начала вырисовываться отнюдь не радужная картина.

— Бред, — встряхнул головой Николай. — Это всё догадки, — попытался успокоить себя. — Хотя…

Он не договорил, подбросил гильзу, поймал, сунул в карман и быстро зашагал прочь от реки.

Старик и подросток стояли на том самом месте, где несколько секунд назад распластался Николай Булавин, и смотрели вслед спешно удаляющемуся по тропинке мужчине.

— Думаешь, мы правильно сделали? — тихонько спросил Вайнштейн, не отрывая взгляда от спины Николая.

— Не знаю, — признался Толик. — Живые бы сказали, что нет…

— Почему?

— Потому что, подняв гильзу — он стал ближе к нам.

— Приблизился «его час»? — поднял бровь старик.

— Нет, — замялся подросток. — Скорее, возникла неопределенность. Это не от него зависит. Точнее, не только от него.

— До этого ты чувствовал его приход?

— Нет, — повертел головой Толик. — Либо «его час» был далек, либо ему не к нам…

— А, что поменялось?

— Не знаю, — пожал плечами юноша. — Поживём — увидим.

— Поживем… — усмехнулся Вайнштейн.

— Сергей здесь, — Толя не обратил внимания на усмешку и кивнул на воду, — точнее — его тело.

— Утопили?

— Нет. Вернее, уже после смерти.

— Так вот почему он жаловался на сырость в башмаках, — снова усмехнулся старик.

— Мог бы и догадаться, — сухо упрекнул его юноша.

— Мог бы, — согласился Вайнштейн. — А зачем? Лучше пусть придёт ко всему сам…

— Да… Лучше сам, — согласился Толик. — Григорий Васильевич, а он понял, как его убили?

— Нет, — протянул старик. — Но, скоро поймёт.

— Как вы думаете, он не станет таким как я?

Молодой человек посмотрел на Вайнштейна грустными и, одновременно, полными надежды глазами.

— Откуда же мне знать, — попытался обнадёжить его старик. — У тебя всё было по-другому. Мне кажется — это будет зависеть, от живых…

Владимир Иванович вывел последние буквы, аккуратно отложил ручку, внимательно просмотрел написанное, и протянул бумагу сержанту, вот уже с десять минут пытавшемуся, без помощи специальных приспособлений, оторвать заусенец на большом пальце.

— Та-а-а-к, — деловито протянул молодой человек, годившийся Владимиру Ивановичу, не то что в сыновья, а во внуки. — Ну, вроде, всё правильно, — подытожил сержант, пробежавшись глазами по заявлению.

Он убрал исписанный пожилым мужчиной лист в ящик стола, протянул тому два других.

— Подпишите ещё вот здесь, — ткнул он пальцем в одно из полей формы, — и здесь, — скользнул в нижний правый угол листа. — На обоих документах! — уточнил он, когда Булавин-старший вновь взял в руки шариковое перо.

Владимир Иванович не всматривался в содержание бумаг. Он был приучен и жил по принципу — «Надо, значит надо!» Сухие пальцы четырежды описали пируэты над бумагой и вновь аккуратно положили ручку на стол, а документы протянули представителю власти.

— Ну, всё! — заявил молодой человек в серой форме с тремя медными полосками на погонах. — Разберёмся с вашим сыном.

— Не надо разбираться, — тихо, и с какой-то сухой злобой, промелькнувшей в голосе, заметил старик. — Вы найдите его лучше…

Сержантик посмотрел на него, постучал пальцами по столу, криво усмехнулся.

— Разберёмся! — назло старику повторил полицейский и кивнул на дверь.

— Сопляк! — одними губами прошептал Владимир Иванович, поднялся со скрипучего стула и вышел вон.

Уже покидая здание «почтамта-милиции», он чуть не столкнулся лбом с младшим сыном.

— Твою ж… — выругался Николай. — Напугал!

— Ты — мать пореже поминай! — погрозил пальцем отец. — Ты чего тут забыл?

— Заяву накатал? — вместо ответа поинтересовался Коля.

— Ну, да, — признался Владимир Иванович. — Отойди с дороги! Люди, видишь, ходят? — отвлекся он от темы, пропуская двух молоденьких девиц в форме сам, и отодвигая сына чуть в сторону. — Чего хотел то?

— Да, вот, — многозначительно произнес Коля, провожая взглядом стражей порядка женского пола, точнее, их туго обтянутые тканью бёдра и, одновременно, извлекая из кармана окурок и гильзу. — Глянь, чего я на пляже нашёл!

— На каком еще пляже? Чего это? — выразил недоумение отец.

— Это, папа, гильза! — воскликнул он, переводя взгляд с девиц на отцовское лицо. — И ещё бычок!

— Ну?

— Такие сигареты у нас не продаются! А Серёга курил именно такие, на девятое!

— Ты думаешь…

— Не знаю, — перебил отца Николай. — Но это нельзя исключать, как мне кажется.

— И что ты думаешь?

— Что, что… — пробурчал сын. — Отдам ментам! Это их работа! Пусть ищут…

Владимир Иванович посмотрел на него и, как-то безучастно, покивал головой.

— Что? — не понял жеста Коля.

— Да, ничего… — не нашёл внятных объяснений пожилой мужчина. — Предчувствие какое-то нехорошее.

— Ой! Ну тебя, с твоими предчувствиями! — махнул рукой младший сын. — Сейчас, подожди меня, вместе пойдем! Ты где заявление писал?