Грегори Робертс - Духовный путь [litres]

Я полагал и ощущал, что с Материнским Началом лучше не ссориться, и с крайним вниманием отнесся ко всем предупреждениям, хотя для меня и неприемлема логика вредоносного или карающего Божественного Совершенства в любой форме.

Кроме того, суровые предупреждения по поводу страшных последствий нечистосердечия в Служении Маа запали мне в душу.

Воодушевляющая подготовительная речь для тех, кто хочет служить Маа, выглядит так:

Очень подходящий для меня духовный вызов.

Кроме того, я знал, что, если я начну с Маа и справлюсь, то есть меня не четвертуют и не сожгут, Служение будет вечным.

Сломлен или связан навсегда.

Мне это было по душе. Отсутствие компромисса и простого способа сбежать, полная самоотдача, суровая дисциплина, договор на всю жизнь и пугающая репутация Богини казались невероятно притягательными. Несколько глав моей жизни подготовили меня к столь бескомпромиссному посвящению моего «Я» Служению столь бескомпромиссному Божеству.

Возможно, мне хотелось искупления – своего рода отпущения грехов, которое я получил бы, предложив Маа свое Служение и рискнув огнем, мечом и выживанием… а возможно, и нет.

Но все это было в начале моего странствия по Пути, и я куда менее нынешнего был уверен в том, что искупления и отпущение грехов – это понятия Материальной Реальности, никак не связанные с духовным, в котором речь идет только о том, что требуется, а что не требуется для установления связи.

Какими бы ни были мои глубинные побуждения, в сердце своем я знал, что, если совершу приятие, отказ, а потом полностью посвящу свое Служение до конца дней своих некоему Божеству, оно должно быть из числа Богинь или женских Божеств, поскольку туда тянет меня мое чутье, а кроме того, это должна быть самая устрашающая, опасная и прекрасная Богиня из всех: Маа Кали.

Кстати, первый попавший мне в руки идол – подарок духовного наставника – воплощал в себе не устрашающую ипостась Маа, но самую нежную и любящую из множества Ее ипостасей, носящую название Маа-Девственница.

На Ней высокая корона, волосы длиной до икр обрамляют прекрасное лицо, на обнаженной груди – ожерелье из черепов, на Ней боевая юбка, в руках топор, трезубец и чаша изобилия, четвертая же рука воздета в благословении.

Сейчас я пишу об этом в очень сдержанном тоне, но тогда возможность начать Служение, имея собственного идола, значила для меня очень много. Я родом из среды, где, в силу неразумия, принято презирать идолов и идолопоклонничество.

Термин «идолопоклонничество» не вполне точен. Адепты не поклоняются идолам, даже тем, которых почитают и ценят несказанно. Идолы открывают врата связи, и, в теории, чем больше энергии мы вкладываем через них в нашу форму Служения, тем шире раскрываются для нас эти врата.

Мои друзья, приверженцы ислама и иудаизма, уверяют меня, что им для того, чтобы достичь чистосердечного сосредоточения в Служении, идолы не нужны. Я понимаю их точку зрения и согласен с ней, поскольку мне случалось дуть в свою витую раковину в самых диких местах, где нет ничего, кроме неба, моря, реки и деревьев, однако в самом начале моего деятельного практического Служения мне очень помогало то, что передо мной стоит идол.

«Идолы – средства достижения цели , – пояснил мой духовный наставник, вручая мне первого идола. – А не собственно цели. Твоя конечная задача – подняться выше идолов, молитв, мантр и прочих подспорий к чистому и прямому общению с Божественным, так, чтобы это стало постоянной, исполненной любви беседой от чистого сердца» .

Я чистил и полировал латунного идола Маа-Девственницы, пока он не засиял, а потом поставил его на маленький пьедестал на полке моего шкафчика, точно на уровне глаз, – красные лампочки озаряли его мягким сиянием.

Туда же я поместил еще несколько предметов: камешек, подаренный мне одним ребенком, ракушку с австралийского морского побережья и еще одну, с морского побережья Индии; необработанный аметист – подарок дочери, стеклянный прямоугольник с выгравированной на нем Янтрой, или священным узором Маа Кали; латунную статуэтку Ганеши и еще одного очень маленького Ганешу – дар друга, а также отдельно стоящий овальный камешек из австралийской пустыни, воплощающий в себе Шиву.

Я оказал уважение мужским Божествам, однако Отдал все свое Служение женскому Божеству в ипостаси Маа.

Мой духовный наставник никогда не шел на компромисс в отношении экстравагантности и красоты цветочных композиций, в окружении которых проводил свои ритуалы. В моем Священном пространстве я тут и там расставлял букетики цветов, пока идол Маа-Девственницы не начинал сиять в обрамлении роскошной цветочной подушки.

Помимо прочего, я следовал инстинкту и интуиции. Разумеется, ритуалы Служения Маа, Ганеше и Шиве были составлены индусами уже много тысячелетий назад, а я, разумеется, был невежествен и делал все по наитию.

Однако духовный наставник постоянно заверял меня, что, хотя тщательнейшее соблюдение всех ритуалов жизненно важно для браминов, практикующих Тантру, таких, как он, этого не требуется от простых адептов вроде моего «Я» для установления связи с духовным.

«Никто в мире не является владельцем духовного , – сказал он мне однажды. – Все учатся, а духовное всегда больше любого человека, пытающегося им овладеть. Будь естественным, простым, уподобься ребенку, будь невинным и вкладывай всю душу в Служение» .

Кроме того, он сказал: «Посмотри, я украшаю своих идолов драгоценностями и красивыми тканями. Я как ребенок, одевающий куколок. Но, не уподобившись ребенку, не откроешь свое „Я“ Божественному. Мальчик-служка зачастую ближе к Божественному, чем жрец» .

Совершив омовение, одевшись в новую чистую одежду и сняв обувь перед своим местом Служения, я сосредоточил сущность своего тела и всю свою волю на том, чего стремился достичь: на связи, которой стремился достичь через духовное Отдавание, – или, как минимум, на удовлетворении любознательности ума и сердца, так или иначе.

Выбранная мною музыка выбивала в колонках ритм, помогая мне сосредоточиться, задавая темп, в котором я буду дуть в раковину, чтобы утопить в этом звуке шум улицы и слиться со звучанием раковины.

Дым кроваво-красного благовония кумкум вился и восходил по расширяющимся спиралям, заполняя воздух густым ароматом.

Поскольку одна трогательная традиция предписывает, что любую церемонию или новое начинание нужно предварять вознесением хвалы Ганеше – а для меня то было воистину новое духовное начинание, а кроме того, нужно же было с чего-то начать практику Служения, – перед тем как извлечь из раковины первую ноту, я посмотрел на маленького идола Ганеши и использовал его как врата для полного сосредоточения.