Шанель Клитон - Следующий год в Гаване

Я приехала сюда, чтобы написать статью о туристических местах, а теперь моя голова забита вопросами политики и несправедливости. Я приехала сюда свободной и беззаботной, а теперь я рискую оставить здесь свое сердце. Такое ощущение, словно Куба пробудила что-то во мне, и теперь я не в силах от этого отмахнуться. Да и не хочу.

— Я понимаю. — Луис со вздохом делает шаг назад. — Все очень сложно.

— Да.

Я поворачиваюсь, смотрю в его темные глаза, ища в них подсказку.

— Да, в этом ты хорош, — бормочу я.

— Хорошо в чем?

— В том, чтобы умело скрывать свои мысли и чувства. Иногда мне очень сложно понять, о чем ты думаешь.

— Марисоль, разве между нами есть секреты?

От того, как он произносит мое имя, сердце начинает биться быстрее. Я зажмуриваюсь, чувствуя, как кожа покрылась мурашками.

Когда я открываю глаза, то вижу, что Луис пристально смотрит на меня, а его лицо сохраняет свое обычное непроницаемое выражение.

Луис подходит ближе, его губы прикасаются к моему лбу, а пальцами он легко проводит по моим волосам.

Он делает шаг назад и жестом указывает на плиту.

— Ужин почти закончен. Ты будешь готова через час? Я открываю рот, чтобы ответить…

В этот момент мама Луиса, Каридад, заходит на кухню и с глухим стуком ставит стопку тарелок на крошечный кухонный стол.

Луис отдергивает руку. Мои щеки пылают, и я делаю глубокий вдох.

— Ты успеешь за час собраться? — снова спрашивает он, понизив голос.

Я киваю и выхожу из комнаты. Каридад провожает меня долгим взглядом.

Он храбро сражался и погиб в Санта-Кларе. У меня от него ничего не осталось, кроме воспоминаний, писем и нескольких подарков, которые напоминают мне о том, что он действительно когда-то был в моей жизни и любил меня.

А еще у меня будет ребенок.

Два дня я не вылезаю из постели. Сестры поддерживают меня, не задают вопросов, но я чувствую их беспокойство. Лишь только Магда знает всю правду, только она понимает всю глубину моих страхов и душевной боли. Она сидит рядом со мной на кровати, гладит меня по голове и уговаривает поесть и попить.

— Ради ребенка, — шепчет она.

Солнечный свет, шум, звуки улицы — все это стало для меня невыносимым, и я могу существовать лишь в полумраке и тишине своей комнаты.

Через несколько дней после того, как мой мир разлетелся на куски, мне пришлось подняться. Нагрянул новый кризис, а революцию мало беспокоят разбитые сердца и разрушенные мечты.

Она добралась до моего отца.

Когда я спускаюсь вниз, то вижу, что мама рыдает, сидя на диване в окружении Изабель и Беатрис. Марии нет — она в своей комнате с Магдой. Нам становится все сложнее оградить ее от этого ужаса.

— Что случилось? — спрашиваю я.

Первая моя мысль об Алехандро. Я всегда боялась, что именно он попадет под удар, так как, не скрывая своей неприязни к Фиделю, он играл с огнем.

— Отец… — отвечает Беатрис. — Че добрался до него.

О, как я ненавижу аргентинца! Мне неприятно видеть, что Фидель ведет себя так, словно он хозяин нашей страны, но, в отличие от Фиделя, Че даже не кубинец, и потому то, что он делает, приводит меня в ярость.

— Он забрал его в Ла-Кабанью, — мрачно говорит Изабель.

Тюрьма Батисты стала теперь тюрьмой Фиделя. Вот и вся революция.

— Когда?

— Сегодня утром, — отвечает Беатрис, бледнея. — Это все, что нам известно.

В условиях новой свободы и демократии, которые Фидель принес на Кубу, они могут держать его так долго, как им заблагорассудится, и делать с ним все, что захотят.

Вот вам и прогресс.

Я боюсь, что однажды меня разорвет от гнева и никакие шелковые перчатки и платья не помогут.

— Они убьют его, — шепчет мама.

— Они не сделают этого, — говорит Изабель, но ее слова звучат неубедительно.

Они могут его убить.

По моей щеке скатывается слеза, потом еще одна, развеивая окружавший меня туман. Внезапно я осознаю, что мои страдания из-за смерти Пабло — это роскошь, которую я просто не могу себе позволить.

— Что же нам делать? — спрашивает мама.

Уезжать.

Эта мысль поражает меня, но это единственное правильное решение. В памяти всплывает образ мародерствующей толпы, опрокидывающей парковочные счетчики. Куба перестала быть для нас безопасным местом. Они забрали нашего отца. Когда они придут за остальными? Будет ли здесь в безопасности мой ребенок — все, что осталось у меня от Пабло?

Где же Алехандро?

— Мы подождем, — мрачно говорит Беатрис.

Теперь, когда Батиста больше не у власти, наша жизнь очень изменилась.

Раньше я жаловалась, что мои дни состоят из одних вечеринок, теперь же они полны ужаса и страха. Я тоскую по тому времени, когда моей единственной заботой была правильно подобранная шляпка. Наш отец остается в Ла-Кабанье, каждый день проводятся новые казни, а от Алехандро нет ни весточки. Все больше и больше друзей родителей покидают страну, направляясь в Соединенные Штаты, в Европу. Все больше и больше людей уезжают, а мы ждем, ждем, что будет с нашим отцом, ждем новостей от нашего брата, ждем, ждем, только и делаем, что ждем.

Дяде нашей матери удалось навестить отца. Мы узнали, что он жив и заточен в темной сырой камере. Изабель и Беатрис сидят рядом с матерью и держат ее за руку, пока двоюродный дедушка с мрачным выражением лица сообщает последние новости о состоянии нашего отца.

Проходят дни, недели, пока ожидание не превращается в бесконечную пытку, и мы наконец решаем отправиться в логово зверя.

Крепость, в которой располагается тюрьма, была построена в восемнадцатом веке для защиты от английских пиратов, а позже была преобразована в казарму. Сейчас она находится под властью аргентинца Че Гевары — того самого человека, о котором мне однажды говорил Пабло, называя своим другом и братом по оружию.

Мы подходим к каменной крепости, и Беатрис сжимает мою руку.

— Это плохая идея, — шепчу я, моя рука тянется к животу. Я ловлю себя на полуслове и отдергиваю руку. На меня вновь накатывает приступ тошноты.

Солнце безжалостно палит.

— Было бы лучше, если бы ты осталась дома? — спрашивает Беатрис.

Сейчас я уже не одна и жалею, что не отказалась, когда Беатрис попросила меня сопровождать ее.

Она расправляет плечи, смотрит на нависшую над ней каменную крепость, на ее лице появляется знакомое выражение — Беатрис вышла на охоту.

— Подожди меня здесь.

— Ты с ума сошла? — шиплю я. — Ты не можешь пойти туда одна.

— И что ты предлагаешь мне делать?

— Они убивают людей, Беатрис. И делают это постоянно.

В ее глазах вспыхивает гнев, а гнев Беатрис может быть очень опасен.

— Есть кое-кто, кто может мне помочь, — говорит она. Если у Беатрис есть связи в Ла-Кабанья…