Марсель Паньоль - Жан, сын Флоретты. Манон, хозяйка источников

– Я никогда не задавался этим вопросом, но можно прикинуть. Это очень красивое место, не правда ли? Дом в хорошем состоянии. Правда, для виллы в холмах – далековато. Крестьянину без воды она не нужна, что ему там делать…

– Со второй цистерной, было бы уже гораздо лучше, – возразил господин Жан.

– Это верно, гораздо лучше, – согласился Уголен. Подумав, еще раз посмотрев на дом, он наконец проговорил: – Ну, тысяч семь франков…

– А больше никак?

Уголен помедлил с ответом. Сердце у него неистово колотилось, лицо судорожно подергивалось.

– Я, наверно, нашел бы покупателя, который дал бы все восемь. Подумать надо.

– Нет, папа, я против! – топнув ногой, снова крикнула Манон.

– Успокойся, – бросил отец. – Итак, скажем, восемь тысяч.

Уголен не знал, стоит ли ему встать и пожать руку господину Жану в знак заключения сделки.

– Нет! – заметалась Манон, – нет!

Вся бледная, подошла Эме.

– Что ты, Жан. Неужели ты…

– Тихо. По-моему, это вполне разумная цена, поскольку она позволит мне попросить у нашего нотариуса в Креспене ссуду под ипотеку в размере четырех тысяч франков.

– Это значит, что ты не будешь продавать? – спросила Эме.

– Ни за что! Ни за что не продам дом, где родилась моя мать и где я надеюсь окончить свои дни, нажив состояние.

От радости из глаз девочки хлынули крупные слезы, тогда как мертвенно-бледное лицо Уголена болезненно искривилось.

– На эти четыре тысячи франков, которые мне даст под залог нотариус, мы сможем жить довольно зажиточно в ожидании успеха нашей затеи, я смогу приобрести мула и, главное, да, самое главное, купить горняцкие инструменты и несколько килограммов пороха, который разнесет вдребезги эту проклятую скалу, а мне не придется убиваться. Доходы от кроликов за первый год позволят погасить ипотеку, и дело будет в шляпе! Таков мой план.

Манон рассмеялась и, вытащив из-за корсажа губную гармошку, бросила в Уголена целую охапку веселых арпеджио.

Кашлянув, Уголен спросил:

– Вы собираетесь бурить шпуры [40] Шпур – узкое отверстие, которое высверливают в горных породах и наполняют взрывчатым веществом для подрыва породы. , господин Жан?

– Столько, сколько понадобится, чтобы дойти до глубины в двенадцать метров.

– А вы умеете пользоваться взрывчаткой?

– У меня есть «Руководство по горным работам ».

– Будьте осторожны, как бы не повторилась история со статитикой! Статитика ведь здорово вас подвела, а динамит – штука намного более опасная!

– Такого рода опасность обратно пропорциональна уровню ума пользователя взрывчаткой, – авторитетно заявил господин Жан. – И поскольку я говорю уже целых двадцать минут, мне думается, еще один стакан этого бесподобного нектара поставил бы жирную точку в моем выступлении!

Уголен побрел восвояси в дурном расположении духа.

– Вот тебе на! Я хотел совершить добрый поступок, и мне же досталось… Это я подал ему мысль об этих четырех тысячах франков… Лу-Папе об этом лучше ни слова. Скажу, что это ему самому пришло в голову. Но эта гипотека, думаю, для нас плохое дело. Вот уж поистине, говорить лишнее – только вредить себе.

Сидя на пороге своего дома, Лу-Папе заострял колышки для огорода.

– Ну как дела?

– Колодец продвигается. Но денег у него ни гроша, он ходит босиком, и дочка тоже.

– Кто ходит босиком, тот ест только вприглядку, – изрек старик.

– Я не знаю, что он ест, но, во всяком случае, он по-прежнему пьет, стал тощим, как щепка, что тебе богомол в жнивье, не приглядишься – ни за что не увидишь, а вкалывает, как каторжник.

– Все это не так уж плохо для нас…

– Погоди! Он мне сказал, что собирается взять под залог фермы четыре тысячи франков у одного нотариуса в Креспене, тот ему сделает какую-то гипотеку. Так он сказал. Это возможно, а, Папе?

Лу-Папе явно испугался.

– Ты что? – сказал он, вставая. – Ты знаешь, что это такое гипотека?

– Это значит нотариус дает на время деньги тем, у кого есть какая-нибудь собственность, потому что он понимает, это честные люди, и верит им на слово, – отвечал Уголен.

– Какое тут на слово? Он первым делом заставит его подписать разные документы на ГЕРБОВОЙ БУМАГЕ, а если деньги не вернутся в срок, то заберет себе все, что у него есть. Забыл, как было с семьей Каскавель?

– Это было из-за гипотеки?

– Разумеется, из-за нее, проклятой.

Это была страшная история. Когда папаша Каскавель скончался, его сыновья, люди легкомысленные, заложили ферму под ипотеку с намерением сделать из нее конфетку. Разумеется, это их жены захотели показать всем, насколько они богаты. Но потом им не повезло с урожаем, и тот господин, что дал деньги под залог, продал все их имущество, так что сыновья Каскавель, вместо того чтобы дышать ветерком с холмов, прогуливались целыми днями в сапогах и с фонарем в руке по городской канализационной сети в Марселе.

– Вот что значит брать под гипотеку – конец всегда один и тот же. – Лу-Папе ненадолго задумался, потом его лицо прояснело. – Знаешь, Куренок, в конце концов, если хорошенько подумать, тут есть и плохая, и хорошая стороны. Плохо, если у него будет четыре тысячи франков, он пробурит колодец, получит две цистерны, купит мула и на следующее лето поправит свои дела. Не настолько, как он себе представляет, но достаточно, чтобы не пасть духом. С другой стороны, я знаю, что он задолжал мельнику по меньшей мере семьсот франков… Что до мула, держу пари, барышник в Обани продаст ему за тысячу франков какую-нибудь клячу, перекупленную на скотобойне. Останется 2300 франков. На покупку зубил, бикфордова шнура и контрабандного пороха – положим, примерно 500 франков… Остается 1800. Ему нужно покупать обувь и много вина, поскольку он уже не в силах обойтись без него. Потом ему понадобятся отруби и обойная мука для кроликов, которых надо кормить, прежде чем они сами будут приносить доходы. Вот я и говорю, через год у него останется ровно столько, сколько надо для оплаты процентов гипотеки. Но возможно, заимодавец продлит ему срок на второй год, и тут я теряюсь, не знаю, что может случиться дальше.

Но, с другой стороны, везучим его уж никак не назовешь, и с ним может произойти что угодно. Во-первых, поскольку он делает все, чтобы свалиться с ног, может статься, что он и помрет или так похудеет и обессилеет, что пролежит в постели полгода. Во-вторых, если он будет пользоваться взрывчаткой, порох и вино не слишком уживаются друг с другом, и динамит может взорваться у него прямо в руках. В-третьих, если его кролики подцепят «вздутое пузо», то за неделю всему крольчатнику конец. И что бы там ни произошло, хозяином все равно будет тот, кто предоставил гипотеку. Я дам ему деньги под залог его имения. Если у него получится, он заплатит мне проценты и вернет деньги в срок. Если нет – то ферма наша.