Анна Бру - Панк-хроники советских времен

Не было никаких достоверных доказательств, что он когда-либо давал какую-либо «ценную информацию» или знал информацию, которая могла бы повредить государству. У него не было доступа к какой-либо ценной информации, он тогда не работал. Он понёс наказание — 8 лет тюрьмы плюс 7 лет высылки за шпионаж, в котором он не участвовал. Он выжил и, в конце концов, покинул СССР перед Олимпийскими играми 1980 года, так как он начал протестовать и СССР решил, что сейчас не время его арестовывать, поскольку Amnesty International в то время интересовалась судьбой советских диссидентов. Олимпийские игры в Москве были под угрозой. Во главе с США 65 стран всё-таки бойкотировали советские Олимпийские игры в 1980 году по причине начала Афганской войны. Времена менялись в связи с падением экономики и усилением давления западных стран.

Люди, не подходившие под описание «нормального советского гражданина», ежедневно подвергались психотерапии и принудительному лечению инсулиновыми шоками, транквилизаторами, нейролептиками и горячими серными инъекциями Сульфазина в «четыре точки». Конечно, это было лучше, чем пытки, как когда люди подписывали себе смертные приговоры в 1930-е годы. Их безжалостно пытали, и они мечтали о смерти. Иногда под сиденьем стула оказывалась клетка с голодными крысами, ожидавшими своей еды. Когда пытаюший вас ублюдок снимет с вас нижнее белье и откроет клетку под вами, и будет наблюдать, как крысы заберутся в вашу задницу, тогда инь-екции Сульфазина покажутся райским методом.

История Красного террора еще не была полностью рассказана. Отец моей подруги детства однажды сказал примерно следующее: «Мы все были похожи на кроликов, признающих право удава проглотить нас».

Американский писатель Курт Воннегуд также говорил о том, как люди вдруг превращаются в кроликов. Мне посчастливилось встретиться с ним на занятиях литературного класса, проходившего в Свободном Университете Денвера, штата Колорадо, на Федеральном бульваре в 1994 году. Он читал лекцию о писательском труде в целом. После лекции я попросила его прочитать мой рассказ. По прочтении, он сказал мне:

— Наслаждайтесь приёмом, который вы выбрали. Он помог вашей истории. Звучит правдиво.

Он имел в виду, что я писала подростковым языком, который помог моей истории о подростках. Я спросила его, могу ли я использовать его в дальнейшем? Он ответил:

— Конечно! Почему нет?

Его книга «Завтрак для чемпионов» вытащила меня из длительной депрессии в 1979 году. Вдруг мне все окружающее показалось смешным.

Если говорить честно, мне повезло, что это были 70-е, а не 1930-е годы! В 30-е годы я оказалась бы в товарном поезде на пути к грандиозному болоту.

Никаких журнальных номеров «Пагубы» КГБ так и не нашел. Я подозреваю, что их, возможно, сожгли родители Степана. К сожалению, это не помогло моим друзьям. Оба подростка были арестованы позже по обвинению в хранении наркотиков. Степан попал в тюрьму, а символист был госпитализирован опять. Сначала он находился в «Соловьевке», а затем был переведён на долгосрочное государственное психиатрическое лечение в известные всем «Белые столбы» за пределами Москвы.

Однажды я поехала его навестить, но меня не пустили. «Только члены семьи», — сказали они мне и посмотрели на меня, так как будто я украла у них рубль. «Если бы у меня была пара рулонов туалетной бумаги», — думала я, — или билеты в Московский цирк, или, на худой конец, вобла (сухая рыба), меня бы пустили».

Взяточничество творило в СССР чудеса.

Помните, как Символист хотел нарисовать мои груди, когда мне было шестнадцать? Но с грудями мне не очень повезло, так как я в свои 16 лет едва ли была на стадии «Таннера 3» по шкале половой зрелости. Было решено, что в следующий раз я попрошу кого-нибудь из моих более развитых подруг ему попозировать. Символист собирался увековечить их тела и, возможно, сделать их знаменитыми, если он сам станет знаменит. Состояться этому не было суждено. Знаменитым он так и не стал. Он умер в психушке от перидозировки психотропных средств. У него несколько дней болела голова и шея, поднялась высокая температура, потом начался бред, но ему всё равно не верили, думали — он притворяется.

Но в 1973 году Символист был еще очень даже жив, а его старшая сестра владела «вертушкой». Правда, она сказала ему, что если он только подумает о том, чтобы использовать «вертушку» в её отсутствие — она убьет его и сделает это так мастерски, что никому никогда не придет в голову, что она убийца. Это звучало довольно убедительно, но не помешало Символисту всё равно использовать проигрыватель по назначению. «Вертушка» была, что называется, «фирменная», она была сделана настоящей фирмой «Грюндик». Советское электронное производство находилось в утробе. «Сестрица» работала в течение трёх лет на Главпочтам-пте и, наконец, собрала достаточно денег, чтобы купить проигрыватель. Кроме того, найти его на черном рынке было настоящим испытанием, так как советские магазины не продавали никакой «фирменной» аппаратуры. Аппаратуру привозили из-за границы и продавали на черном рынке или частным образом от человека к человеку. Советские вертушки в то время производили ужасный звук и легко ломались. Для советской публики выпускались пластинки 33 оборота, 78 оборотов и сорокопятки голубого цвета: Том Джонс, Дин Рид, Пол Робсон, Битлз или советские популярные песни вроде этой:

«Вчера ты мне сказала что, позвонишь сегодня».

Нам повезло, что у нас была голубая сорокопятка «Битлз» и Саймон и Гарфункель. Песни были вырваны из оригинальных альбомов и отобраны по соображениям безопасности для советских ушей и мозгов цензурой «Старшего Брата», говорил Степан.

В тот памятный день 1973 года в квартире Символиста мы впервые услышали “The Doors” на проигрывателе сестры символиста. Запретный плод всегда сладок. Вы только можете себе представить, насколько сладким он был для нас. Я бы не солгала, если бы сказала, что мы были на седьмом небе. Нарушив обещание, данное сестре, Символист поставил себя в опасное пложение, тем самым он заработал наше безграничное уважение. Он сразу почувствовал это и посматривал на нас свысока, как на своих детей.

Степан всегда помогал с переводом, как мог. У него был учитель английского языка, нанятый его матерью, и он старательно перевёл для нас много песен. Он сказал, что мы должны быть «всадниками шторма». Время от времени он шептал мне в ухо: «Привет! Я тебя люблю. Как тебя зовут?»

Бутылка советского портвейна под названием «777», которую некоторые из бывших советских граждан знают просто как «Счастливый номер», имела большие черные цифры на своей этикетке и оставила незабываемые воспоминания. Подобно реактивным моделям самолётов «Ту», советские дешевые портвейны имели все более высокие цифры с течением лет. Каждый раз, когда новая «модель» сходила с конвейера, все хотели ее попробовать. До этого был, как вы помните № 33, и т. д.