Анна Бру - Панк-хроники советских времен

Пока мы шли, Степан рассказал мне историю о советском современном искусстве 1960-х годов, представленном московскими консептуалистами-постмодернистами, которые рассматривались как оппозиция государственному шовинизму и тоталитаризму. Выставка была на Сретенском бульваре — мы тогда были детьми. Затем он рассказал мне о новой иконописи. Михаил Шемякин был одним из таких художников — он эмигрировал во Францию, затем в США. И еще Степан рассказал о ленинградской выставке художников-рабочих в 1964 году, за что директор Эрмитажа был отстранен от занимаемой должности.

По дороге мы остановились у общественного туалета и разошлись в разные двери. Советские женщины — гражданки мочились и испражнялись плечом к плечу. Ни перегородок, ни дверей. Они продолжали безостановочно говорить о купленных товарах и ценах на них. Оказывается, в Гуме продавали колготки. И бюстгалтеры, глубоко вырезанные, с поддержкой, которые назывались «Анжелика». В ЦУМе давали кроссовки и замшевые зимние сапоги. К сожалению, по последним сводкам испражняющихся, расхожие размеры уже были распроданы. Мухи и вонища были невыносимым. Туалетной бумаги не было.

— Вытирайте свои задницы, как хотите! Чёрт знает, что такое! — думала я, покидая отхожее место.

Мы встретились на улице. Степан сказал, что неплохо было бы перекусить. Я согласилась, что надо что-то съесть и как можно скорее.

— Булочная на углу, — сказала я, — у меня есть двадцать копеек.

— Через десять минут, мы будем у Оккультиста. У него обычно полный холодильник жратвы.

Мы двигались в сторону метро «Пушкинская». Повернувшись спиной к ветру, Степан спросил:

— Ты слышала про бульдозерную выставку? В 1974 году лианозовская группа абстракционистов открыла выставку. Она была разрушена водометами и снесена бульдозерами. Эта выставка стала известна как «Бульдозерная». Поняла?

Мы шли на встречу с Оккультистом, которого звали Гриша. Оккультные науки в советской действительности не существовали. Оккультист был одним из тех странных советских подземных существ, с которым я познакомилась через 20 минут после того, как мы покинули Символиста. Ни больше, нименыпе, его интересовали сверхъестественные феномены! Подростки обычно являются большими поклонниками такого рода феноменов.

Тепло и рыбный запах квартиры Символиста, окружавшие нас несколько минут назад, постепенно начали испаряться. Нас обдувал мощный московский ветер со снегом. Смеркалось.

Оккультист жил на станции метро под названием “Проспект Мира". Как вы уже заметили, все в СССР было связано с миром. В самой агрессивной тоталитарной сверхдержаве слово “Мир “было самым распространенным политическим клише, используемым правительством направо и налево, чтобы скрыть свои экспансивные планы. Аппетиты росли. Мировое господство было главной целью существования в СССР. Через несколько минут мы оказались в здании рядом с метро. Это был магазин под названием «Фрукты — Вино». Степан вытащил из сумки шапку с ушами. Надел её и стал выглядеть старше. С уверенностью подростка он вошёл в магазине и направился прямо к кассе. Ему пробили чек на 3.62. Он подошёл к прилавку. Толстая краснощёкая продавщица взглянула на Степана. Он громко сказал:

— Бутылку водки.

Продавщица замешкалась, но потом решила со Степаном не связываться. Степан выглядел, прямо скажем, неординарно. На нём была ушанка, длинное пальто и бардовые замшевые брюки, которые заканчивались шёлковой бахрамой от занавески. На ногах его были чёрные советские кеды со звёздами на щиколотках. Она лениво протянула ему бутылку. Это был 500-миллилитровый темно-зеленый сосуд с белой этикеткой, на которой зелёными буквами было написано «Водка».

— Строгий напиток, ничего лишнего. — Степан запихнул бутылку во внутренний карман пальто.

— Дешево и сердито, — заключил он.

Когда мы вышли из магазина, у меня было ощущение, что мы собираемся пройти через опыт близкий к тому, что испытали американские индейцы, когда они впервые попробовали виски во время «белого паломничества». Они описали его как питье огненной воды. Я до этого не пила водку никогда. Меня пугало, что напиток был прозрачен. В то же время мне было любопытно.

Роль, которую водка играла в СССР, была схожа с той, какую виски сыграли для американских индейцев. Виски уничтожили многочисленные племена. Для многих выпивка становилась образом жизни. Люди пили в самых неожиданных местах. Публично и уединенно на стройках, в подъездах, арках, свалках, за углом. Они гушили спиртное в невероятных количествах, ежедневно, без еды, из горла или стаканов, украденных у автоматов с газированной водой.

Казалось, что люди пили из чувства ужасного презрения к самим себе и к другим, и это было все, что осталось для их потеряных душ. Они глотали огненную воду без закуски и сожаления. Дешёвая теплая водка была единственным развлечением для многих советских граждан в те времена. Иногда использовался чёрный хлеб или солёный огурец, чтобы смягчить токсический вкус. Эта функция называлась «занюхать». Соленый огурец или кусок ржаного хлеба передавался по кругу следующему выпивающему, обычно в компании «на троих», хлеб не ели, а только нюхали. Рассол от огурцов или кислой капусты выпивали утром, перед тем как пойти на работу, производить миллионы тонн по плану.

Степан сказал:

— Это зелье однажды уничтожит СССР.

Его пророчество сбылось. Во время встречи на высшем уровне в Исландии в Рейкявике, Рейган без стеснения продиктовал свои условия лидеру СССР Горбачёву, у которого не было другого выхода, как только их принять. Я до сих пор не знаю, что профессора советской экономики думали? Страна явно годами игнорировала важные экономические законы. Невежественные и пьяные лидеры-стяжатели уверенно вели страну к её концу. «Жареная курица», жёстко и без промаха клюнула СССР в её огромную, красную задницу.

На улицы Москвы опускались сумерки. В холодном воздухе вот-вот должны были зажечься огни в окнах и уличные фонари. Мы остановились на перекрестке, чтобы перейти улицу. Степан схватил меня за руку и уверенно повел.

Когда мы вошли в дверь квартиры Оккультиста, мы оказались в большом коридоре с красивой полированной и недавно вытертой от пыли мебелью. Квартира явно принадлежала «зажиточным» гражданам СССР. Отец Оккультиста находился за границей и работал в качестве торгового представителя.

— Иещё кое-кого, — сказал, ухмыляясь, Степан.

Пожилая женщина, няня Оккультиста, была готова покинуть квартиру до завтра. Она погрозила указательным пальцем перед лицом Степана и сказала:

— Не создавай проблем. Ты знаешь, что его отца и матери нет в стране. Помилуй их господь!