Мршавко Штапич - Плейлист волонтера [litres]

В голове начинают рождаться сомнения и странные комбинации. Товарищи – Кукла и Платоныч – тоже выдвигают похожую версию: что, если она пыталась уехать, и он догнал ее по пути или убил по возвращении?

Приезжает оперативник, которому дали дело. Дальнейшее легко предсказать.

– Значит, помогайте. Предполагаем, что тело где-то у дороги, в радиусе 10 километров, скорее всего, у какого-нибудь малозначительного съезда, в поле там, знаешь, и метрах в 100 от дороги максимум…

Какой-то полицейский учебник велит приблизительно так искать тела. Значит, менты – за убийство.

– Мы подумаем. Всё равно утром работать, так? – уклончиво отвечаю я. – И чего вы его не задержите, если такая твердая уверенность?

– Задержим утром.

Значит, они наружку выставили за мужем. Наблюдают, не поедет ли тело проверить.

Однако поиск продолжается всё это время – волонтеры по-прежнему выполняют задачи.

Кукла составляет список тех, к кому могла отправиться пропавшая, опрашивает друзей и знакомых по указанию родителей и в ВК пропавшей.

Я возвращаю версию «убийство» в табличку и проставляю плюсы и минусы. «Сговор перед допросом» – плюс к убийству. «Свидетельство с платформы» – плюс к бегству, не похоже на суицид, плохо спланирован уход. Попытка суицида и характер пропавшей – плюс к суициду.

Ночью я стою курю на улице и вижу в окошке, как волонтер – Ден45, из новеньких, только вписавшихся на поиск, – склонился над моей табличкой. Захожу обратно с грозным взглядом – но он опережает мою гневную тираду: «Че, версии разные? Меня Денис зовут, я из полиции». Ден45 – оперативный дежурный ГАИ с погонами подполковника – сразу, по какой-то неизвестной мне причине, проникся к нам доверием. Он не высказывает ничего по поводу версий и согласен выполнять любую работу.

У Куклы, после ее разговоров со знакомыми девушки, складывается впечатление, что лучший друг девочки – псих в той больнице, где работала пропавшая. «Слушай, а в дурдом ночью мы прорвемся?» – задумчиво спрашиваю я Куклу, и через полчаса она уже едет в дурку с Деном45.

Я смотрю в табличку, которая уже начала расплываться, и думаю, что надо вернуться к вопросу: какая она мать, наша пропавшая? Ведь уйти от детей внезапно, без повода – тяжело. Мысли опять начинают вращаться вокруг убийства. «Как узнать, какая она мать?..» – бормочу я себе под нос. В голову приходит простое и четкое решение: связаться с детским садиком, опросить еще раз – уже конкретно об этом – соседей по дому. Киса отправляется в дом пропавшей, чтобы обойти всех – как раз вечер, все дома.

Кукла возвращается из дурдома. Ей удалось поговорить с психом, но только через вопросы, которые она передала записанными на бумажке с медсестрой. Из ответов психа выясняется, что друзей у девочки нет, муж бьет, и нещадно, и если бы девочка куда-то собралась, она сказала бы непременно самому психу. Кстати, сообразите, как же удобно, когда единственный конфидент – в психушке.

Опрос соседей и родителей из детского садика дает неоднозначные результаты. С одной стороны, девочка была признана в целом матерью, которая любит детей. Но, с другой стороны, общественное мнение было на стороне мужа: дескать, девочка – блядина, каких поискать. Причем где и с кем блядь, собственно, блядствует, никто толком не знает. Посему я отношу это к слухам, разнесенным доброй свекровью или кем еще, и не принимаю во внимание.

Присовокупив в табличку «хорошая мать» к плюсам, я получаю парадокс: все три версии в моей идиотской парадигме имеют абсолютно одинаковый вес.

Приближается утро. Логика подсказывает перенести штаб ближе к Москве. Укрепляет в этом и второе свидетельство, которое прилетает уже рано утром: девочку накануне видели у метро, рядом со станцией по ее же ветке; девочка стреляла деньги. Свидетель указывает, что она говорила «странно», у нее был дефект речи, хотя в жизни такого не было. Но он также отмечает сутулость и согласен дать показания в полиции, посему доверие ему полное.

Мы переносим штаб ближе к МКАДу, в круглосуточное кафе. Что дальше делать – я вообще перестаю понимать. Кукла тоже впадает в ступор, который обеспечен еще и бессонницей.

В табличке теперь выигрывает мотив бегства, с очень хлипким перевесом над суицидом. Зато время свидетельства точно указывает на то, что убийство надо вычеркнуть, что я и делаю. По идее, надо оставить только «бегство» – но поведение пропавшей указывает на полное отсутствие плана: она уходит из дома (почему?), едет на электричке в город, потом где-то ночует, на следующий день стреляет деньги…

Нам известны сутки из ее жизни, но по-прежнему ничего не понятно.

Сознание уплывает куда-то в небытие. Ден, Платоныч, Киса, Кукла, Fex – никто не понимает, что делать.

Мозг засыпает, я выхожу покурить и выпить очередную, десятую за ночь чашку бурды, которую в Подмосковье называют «кофе», – и тут меня осеняет. С криком «А что, если все наши версии – части одного?» я вбегаю обратно в кафе.

– Fex, Платоныч, дуйте на дачу, быстрее!

– Мы же там были вчера?

– Дуйте!

С оставшимися мы начинаем рисовать таймлайн и новую табличку поиска, составляем план работ, который должен был основываться на возможных комбинациях мотивов пропавшей. Главное комбо – бегство+суицид – я уже отправил проверять.

В это время Кукла «курит» форум – может, кто отписался там и едет к нам. Но там только требование Лёни-С рассказать ему, что происходит на поиске и какого чёрта вообще объявлен сбор, ведь поиск бесполезен, а координатор – дурачок. Обычно меня задевает такая нездоровая критика, но сейчас я слишком устал, а мозг вообще может думать только о пропавшей.

Мы составляем план и «курим» карту, пытаясь сообразить, что уже «закрыто», а что еще можно сделать. Пока мы ковыряемся, звонит Fex:

– Она здесь, блять, синяя вся.

– Живая?

– Живая.

– «Скорую» вызывай!

– Уже.

– Таблетки?

– Да!

– Нужно рвоту вызвать.

– Уже.

– Блять, додержите ее до «Скорой»…

Мы мчим на дачу и, когда приезжаем, «Скорая» еще на месте. Девочку укладывают на носилки. Я мельком вижу синие пальцы.

«Жива, жива, в сознании, но молчит», – обрадованно бормочет Fex. Кукла обнимает Fexа, а затем меня, долго, крепко и радостно.

Ден45 отводит меня в сторону:

– Штапич, если че, обращайся. У меня доступ к базам, камерам, по машинкам.

– Че, просто по звонку?

– Да. Только на личный номер.

Теперь у меня есть почти круглосуточный доступ к камерам систем «Поток» и «Ураган», которые позволяют отслеживать автомобили в пределах Московской области.

Конечно, потом я вовсю буду пользоваться этой темой. Это было первое такое знакомство, с доступом к закрытой полицейской информации. И каждым таким контактом я дорожил, некоторые никогда не палил перед другими координаторами. Это роднит работу поисковика и профессионального опера – ведь они свою агентуру тоже не раздают направо и налево, кропотливо собирая ее, используя алкоголь, деньги и собственный член, чтобы ее сохранить. И для них, и для волонтеров сеть контактов зачастую становится залогом успеха.