Ян Козак - Белый жеребец

Она взглянула на него удивленно и даже несколько недоверчиво.

— Вы были в Соединенных Штатах и в Канаде?

— Они купили наш патент, — ответил Володя. — Способ строительства плотины в зоне вечной мерзлоты. Здесь, на Вилюе, в таких условиях электростанция строилась впервые в мире.

— Поразительно, — вырвалось у нее. — Обязательно расскажите мне об этом, хорошо?

Его слова произвели на Наташу такое впечатление, что Бурову, который до сих нор слушал с довольным видом, разговор стал неприятен.

— Отчего бы и нет, — согласился Володя. — Но прежде как следует осмотритесь вокруг. Вы должны, Наташа, получше узнать людей и условия жизни здесь, на Севере. Это взаимосвязано, это нельзя отделить одно от другого.

Он повидал немало журналистов, которые приезжали сюда, когда строилась гидроэлектростанция, и, по правде говоря, не очень-то любил их. Он всегда считал, что о любом деле может и должен писать лишь тот, кто его действительно хорошо знает. Никогда и ни в чем не терпел он поверхностного, халтурного отношения.

— Я бы хотела узнать немного и о вас. О вашей жизни, Владимир Андреевич. — Она с ослепительной улыбкой взглянула на него. Ее глаза, обычно холодные и настороженные, поголубели. — Кое-что мне о вас уже рассказывали.

Володя закурил. Он предложил было сигарету и Наташе, но она, поблагодарив, отказалась.

— Я привыкла курить «Кент».

— Привычка — вторая натура, — усмехнулся он.

Наташа, пожав плечами, закурила свою сигарету.

— Ну так как же, Владимир Андреевич? — вернулась она к прежнему разговору.

— О чем это вам говорили? — спросил он.

— О вас, о строительстве плотины. Что это было не очень-то легкое дело.

— Да, — неохотно протянул Володя. Он был немного не в своей тарелке.

— Тут такая удивительная, такая настоящая жизнь. И мне кажется, что мало кто ее знает. Ну, конечно, кино, телевидение — но такие вещи на экране… — Она махнула рукой. — Я знаю, как это делается. Но здесь люди действительно гордятся своей жизнью. И им есть чем гордиться. Это, наверно, удивительное чувство — когда на каждом шагу видишь, как прямо под руками в пустынной глуши рождается что-то новое.

Она стряхнула пепел с сигареты и положила руку на ручку Володиного кресла. Володя испытующе посмотрел ей в лицо.

— Что? Разве я сказала что-нибудь плохое? — спросила она.

— Нет, — ответил он. — Почему вы спрашиваете?

— Вы так странно посмотрели на меня.

— Странно? Нет. Я только думаю, что вам бы не надо торопиться с репортажем. Прежде чем писать, надо многое узнать. Это должно было бы стать правилом, всегда и всюду.

Она снова закурила.

— Мне кажется, что вы не очень-то любите журналистов, Владимир Андреевич.

«У нее и в самом деле быстрый ум, — подумал он. — И наблюдательность». Это импонировало ему в ней. И в то же время он смотрел на нее несколько скептически. Он давно знал по опыту, что мелкий ручей всегда шумит больше; чем глубже река, тем она тише, спокойнее. Но Наташа и в самом деле умеет ковать железо, пока горячо. Да и Саша тоже. Ишь, как хмурится. Ну ясно, он ведь объясняет этот интерес Наташи по-своему. Он уже почти в бешенстве, но пока еще держит себя в руках. Ох этот Саша.

Володя улыбнулся Наташе.

— Да нет. Некоторых журналистов я даже люблю, — сказал он. — Но по-моему, журналист должен знать что-нибудь обо всем, а писать только о том, что знает в совершенстве.

— Ну и запросы у вас, — рассмеялась она. — Да кто же тогда будет писать?

Она тут же посерьезнела.

— И я думаю, что именно поэтому вы оба должны мне немного помочь! Я уже и сейчас обязана вам столь многим.

— Знаете что, Наташа? — заговорил Буров. — Володя только что сказал, что сначала вам следует немного осмотреться вокруг. Это, пожалуй, то, что нужно, лучше не придумаешь. А что, если бы мы зашли в буфет?

Володя про себя улыбнулся. Ну вот и началось. Саша хочет остаться с ней наедине. Можно было ведь просто пойти в буфет поужинать, но он предложил остаться дома. И вот я уже мешаю ему. Ну что ж, его дело.

Наташа взглянула на обоих мужчин, как бы решая, кого из них одарить своей благосклонностью.

— В буфет? А зачем? — спросила она. — Ведь еды и питья у нас хватает.

— Вы могли бы увидеть интересных людей, я бы вас с некоторыми познакомил, — ответил Буров.

— Сходите. Это и в самом деле может быть интересно, — поддержал его Володя.

После этих слов, которыми он на остаток вечера передавал ее под опеку Бурова, Наташин взгляд снова остановился на Володином лице. С минуту она изучала его, принимая решение.

— Нет. Теперь я уже не пойду никуда, — возразила она неожиданно деловито. — Это был прекрасный день, но я немного устала. — Она потянулась в кресле и встала. — Куда мы поедем завтра?

— К Вороньей горе, — недовольно ответил Буров. — Там построят домостроительный комбинат.

— Мы поедем утром, но вы можете остаться здесь, — сказал Володя. — Это экскурсия на целый день. На таком морозе поездка для вас, возможно, будет не очень приятна.

— Это далеко?

— На газике час езды по реке, а потом еще вверх, в тайгу. Не очень много, километров двадцать, — заметил Буров. Ему очень хотелось, чтобы Наташа поехала с ними. — Шофер говорит, что по дороге можем увидеть каких-нибудь зверей.

— Тогда я еду, — решила она. — И обратилась к Володе: — Может, по дороге я сделаю в тайге несколько снимков. Они могут мне пригодиться.

— Как хотите, — пожал он плечами.

— Когда мы выедем?

— Рано утром, — ответил Володя. Дни стали совсем короткие, солнце всходило поздно, а заходило уже около четырех.

— Хорошо. А вы можете постучать мне в дверь, когда утром проснетесь?

— Будьте спокойны. — Буров подбадривающе улыбнулся Наташе. — Но ведь сейчас еще совсем рано.

— Сейчас я просто мечтаю о ванне, — сказала она. — Люблю перед сном понежиться в ванне. Горячая ванна и плитка шоколада. И тогда всю усталость, все заботы и неприятности как рукой снимет. Итак, до утра. Договорились?

Они выпили еще по рюмке на прощание, и Наташа исчезла.

Володя и Буров остались вдвоем. С минуту они молчали.

Потом Буров снова налил рюмки.

— Ну, что бы придумать? — недовольно спросил он. — Ведь и в самом деле еще рано спать. Хотел бы я знать, что это вдруг на нее нашло. Выглядит она превосходно, и, по-моему, ей тут нравится.

— Кто его знает, — заметил Володя. — А ты бы хотел пойти с ней?

— Почему бы и нет.

— Как Маша?

Буров украдкой взглянул на него и с минуту курил молча.

— Мы разошлись. Несколько месяцев назад. Теперь уже совсем.

— Иначе нельзя было?

— Я пытался как-то наладить отношения, но ничего не вышло. Теперь я абсолютно свободен. Пусть это катится ко всем чертям. Я еще хочу пожить для себя.

— Ты часто изменял ей. Пожалуй, слишком часто, — заметил Володя.