Ян Козак - Белый жеребец

А в это самое время сел самолет и вышла Галя. В шубке из нерпы, в теплых меховых сапожках и песцовой шапке, с чемоданчиком в руке, она прошла по летному полю между бороздками снега, оставленными снегоочистителем. Был сильный мороз, хотя ярко светило солнце, и снег искрился. У Гали было тепло на душе. Она знала, что Володя не встретит ее — она получила от него телеграмму с сообщением об отъезде, — и все же огляделась по сторонам. По дороге, ведущей к городу, ее обогнал газик с почтой. Часть пути за ней шли двое молодых людей, набиваясь в провожатые — они уже в самолете поглядывали на нее, — но ей не хотелось общаться с ними, поэтому она прибавила шагу. Через несколько минут перед ней открылся заснеженный город.

Она прошла мимо оранжерей, заиндевевших на морозе — можно было подумать, что их только что побелили, — и направилась вниз по улице к площади. Перед низким деревянным зданием, на фасаде которого были изображены бегущие олени, стоял памятник Чернышевскому. За зданием с бегущими оленями виднелся плавательный бассейн, ниже него гудел детскими голосами каток, он же стадион — Галя была тут с Володей на хоккейном матче. Весь Чернышевский ходил болеть за свою команду, которая была чемпионом Якутии.

Галя была в теплых меховых рукавицах, но рука, в которой она несла чемодан, мерзла. Она взяла его в другую руку, перебежала улицу у кинотеатра и очутилась на краю лесистого склона сопки. Здесь начиналась тайга. Галя на миг остановилась.

Среди густых заснеженных деревьев и кустов виднелась знакомая остроконечная крыша ее маленькой гостиницы. От дороги, которая серпантином спускалась к реке, к гостинице вела узкая бетонная дорожка. А внизу, у самого подножия сопки, — сверкающая плотина и тень, отбрасываемая ею. Виднелась пустая теперь пристань. На льду водохранилища чернели маленькие фигурки рыбаков. В одном месте они собрались в кружок около костра — видимо, кипятили чай. В отдалении дети катались на санках, в которые впрягли собак…

Галя представила, как Володя подойдет к ней, высокий, крепкий, в слегка поношенном клетчатом пальто спортивного покроя и в ушанке из меха полярного волка. Он улыбнется, улыбка и в серо-зеленых добрых глазах.

— Галка! — скажет он, беря ее за руки и целуя в губы. — Поздравляю, Галка!

— Откуда ты знаешь, что я сдала экзамены? — спросит она, пристально глядя ему в лицо.

— Мне и не могло прийти в голову ничего другого, — ответит он. — Знаешь, Галка, я просто не мог дождаться, когда же увижу тебя. У меня дома припасена бутылочка вина. Пойдем ко мне, отметим это, а?

— Теперь мне осталась только диссертация, — скажет она.

— Пойдем! Я совсем не хочу, чтобы ты у меня замерзла. — И он нагнется, чтобы взять ее чемоданчик.

— Не бойся, Володя, я не замерзну. Ведь я частичка Севера, частичка тайги.

— Я так люблю этот милый, теплый кусочек тайги. Потому-то и ждал, когда ты вернешься. — Голос у него нежный-нежный. Свободной рукой он обнимает ее за плечи. — Ну пойдем же, Галка, — скажет он. — Я так хочу быть с тобой.

— Да, пойдем. Я все же немного замерзла.

…Галя вздрогнула. Потом немного смущенно улыбнулась, подняла чемоданчик, который поставила на снег, залюбовавшись городом, и пошла к гостинице. Пройдя по чисто подметенной тропинке среди деревьев, обсыпанных снегом, она вошла в холл. Ее охватило приятное тепло, тихо играл приемник. На доске висел ключ от ее номера.

Она сняла его и прошла в конец коридора. Открыла дверь. Это был ее дом. Шкаф, постель и стол, на стене репродукции. Это была ее гостиная, спальня и кабинет. Первая в ее жизни комната.

Галя сбросила рукавички, стала снимать шубку и тут вдруг взглянула на стол. Там стояла вазочка с несколькими веточками брусники, усыпанными ягодами — темно-бордовыми, почти черными. На морозе под снегом они сохранились, как в холодильнике, но в тепле оттаяли и стали опадать на блюдце с лежащими в нем шоколадными рыбками в разноцветной станиолевой обертке.

— Он был здесь, — прошептала она.

Дыхание ее участилось, она почувствовала, как румянец заливает лицо.

Выходит, Володя перед отъездом зашел к ней сюда и оставил этот милый привет.

Шоколадные рыбки — это понятно. А брусника? Почему именно брусника? Ведь ее нужно было найти и выкопать из-под снега.

И тут она поняла. Это — напоминание о том дне, когда они сидели на обрывистом берегу реки, поросшем брусничником, и она удержала его, когда он собирался выстрелить в плывущих оленей.

Галя долго стояла около стола, глядя на этот своеобразный натюрморт; глаза ее увлажнились. Но потом, ощутив прилив энергии, она улыбнулась счастливой улыбкой.

Повесив шубку, она подошла к зеркалу, чтобы разглядеть свою обновку — новый пуловер с красными, черными и золотыми поперечными полосами. Она купила его, чтобы понравиться Володе: он пробудил в ней потребность нравиться, быть красивой.

Подойдя к окну, она подышала на замерзшее стекло и снова увидела тайгу — искрящуюся, белую и чистую. Она казалась себе свежей, как молодая травинка, и ощущала безмерное желание жить полной жизнью.