Ян Козак - Белый жеребец

Был легкий морозец, светила луна. Они брели по тропинке в тайге, потом подошли прямо к плотине. Под ноги попадались то опавшие листья, то песок и камни. И снова сухие, шуршащие листья. Володя и теперь слышит их шелест. Помнит и слова, и молчание.

Прошла минута, другая, прежде чем он разговорился. Что он ей рассказывал? Ничего особенного. Говорил о строительстве, потому что она просила его об этом. Но получилось так, что рассказал ей о себе — Галя пробуждала в нем доверие. Он испытывал необходимость выговориться, поделиться с ней. Сказал и о том, как любил Иру и как потом остался один. Она слушала его почти не дыша и внимала не только словам, он это чувствовал.

Они долго гуляли. Он проводил ее прямо до дверей маленькой гостиницы, в которой она жила. Была чудесная, какая-то искрящаяся ночь. С минуту он держал Галину руку в своей, потом мягко снял с нее вязаный платок. Погладил по волосам, кончиками пальцев легко, осторожно коснулся ее лица, озаренного луной, дотронулся до губ.

— Мне надо идти, — вдруг сказала она. — Счастливого пути.

— Подождите, Галя!

Он снова задержал ее ладонь. Чья рука дрожала — его или ее? Он растерянно остановился.

— Спокойной ночи, — прошептала она.

— Мы увидимся, когда я вернусь?

— Да, мы обязательно увидимся, — ответила она. — Обязательно встретимся.

Ее губы дрогнули в улыбке:

— Спокойной ночи, Владимир Андреевич.

И она исчезла.

Он не спал всю ночь, взволнованно ходил по комнате, еще не веря тому, что с ним произошло. Все случилось так неожиданно… Но он знал, что, если девушка уйдет, он потеряет что-то такое, о чем потом будет жалеть всю жизнь.

Но все же он и теперь не знал, что чувствует она, как относится к нему. Любит ли его Галя?

В ту холодную ночь он мысленно возвращался к ее словам, взвешивал их, пытаясь понять, что за ними скрывалось.

«Да. Обязательно увидимся. Обязательно встретимся». Он вспоминал тон ее голоса. Он слышал ее, перебирал в памяти те немногие минуты, когда они были вместе, видел улыбку, изгиб губ, движение головы, Галины ладони в момент прощания…

Не ошибается ли он? А что, если ей просто захотелось по-дружески поболтать, узнать его поближе? И к тому же они немного выпили. «Спокойной ночи», — сказала она. Какая уж тут спокойная ночь! Утром он уедет и не увидит Галю целых три недели! Три недели! Сколько всего может произойти за это время!

Он боялся потерять ее, не мог перенести неопределенности. Они должны увидеться еще раз. И он решился. Пошел домой, собрал чемодан. Уже почти рассвело, когда он варил себе кофе. А когда пил его, уже был убежден, что так бережно не относился еще ни к одной женщине. Что с ним происходит?

Он ждал, а время, как назло, тянулось крайне медленно. Наконец-то он мог войти в маленькую гостиницу, прошел по коридору и тихо постучал в ее дверь. Она уже встала, через щелку под дверью пробивался луч света, за дверью слышалось движение. Как поведет себя Галя, когда увидит его? Атмосфера вечера и лунной ночи и то легкое опьянение от вина, которое могло создать ощущение близости, — все исчезло. Было только холодное серое утро. По его телу пробежал мороз.

А потом она стояла перед ним. Длинные распущенные волосы, простенький, милый халатик с широкими рукавами. Лицо выражало удивление.

— Вы? — прошептала она.

Поспешно выйдя в коридор и оглядевшись, она осторожно прикрыла за собой дверь. В растерянности подняла руку и отбросила волосы со лба. С минуту постояла в нерешительности.

— Вы пришли?

Она говорила тихим, взволнованным голосом, в нем звучала радость. Да, именно радость — он не мог ошибиться.

— Мне казалось… мне показалось, что я слишком долго не видел вас. А еще, кроме всего прочего, через час я должен быть на аэродроме.

Он не мог говорить связно.

— Я уже собрал чемодан, — добавил он, только чтобы не молчать.

Он стеснялся своего поведения, но ничего не мог с собой поделать. Жадно смотрел на нее и ждал, что ответят ее губы.

— Вы снова вернетесь, — сказала она тихо. — Вы вернетесь, Владимир Андреевич.

— Я хотел… — начал он. — Просто я не мог уехать вот так. Я должен был увидеть вас еще раз, Галочка. — Он произнес это имя страстно, с глубокой нежностью.

— Да, — сказала она растерянно. — Да, я рада. Правда, рада. Но пожалуйста… — Она снова испуганно осмотрелась. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь в коридоре увидел, что он в такую рань выходит из ее номера. Поэтому, наверное, и не пригласила его в комнату. В гостинице жили ее знакомые. Где-то в переходах коридора раздавались голоса.

Он схватил ее за руки; ладони у нее были теплые.

— Уходите, пожалуйста, — попросила она.

Они замолчали.

Внезапно — он даже не успел сообразить, как это произошло, — она легко высвободила свои руки, подняла их и сомкнула за его головой. Он увидел ее лицо совсем близко. Живой блеск темных глаз, возбужденная, радостная улыбка. Она потянулась к нему. Тогда он наклонился и поцеловал ее.

— Уходите, — зашептала она снова. — Идите же, я буду ждать вас.

Ее чудные глаза выражали нежность и безграничное счастье. Потом она скользнула в номер и повернула ключ. Он опять остался один, сердце у него колотилось. Он понял: то, что ощущалось им как легкое дуновение, превратилось в сильный порыв страсти.

Через три недели, когда он вернулся, они прожили вместе целый месяц, и теперь уже уехала Галя — сдавать последние экзамены. Теперь он ждал ее. Она должна была вернуться как раз в то время, когда ему предстояла дорога сюда, в Богатырь. Всем своим существом он ждал Галю. За то время, что они провели вместе, она окончательно покорила его, он жил только ею. Такого в его жизни еще не было. А ведь он так любил Иру — где-то, в уголке сердца, он мечтал, чтобы рядом с ним шел по жизни такой же радостный, оптимистичный человек. Теперь он появился — Галя, нежная и улыбчивая, полная страсти и обаяния, искрящаяся весельем. Он был благодарен судьбе за то, что она свела его с ней.

Он весь отдавался воспоминаниям о минутах, проведенных вместе. Так было и тогда, после его возвращения из Москвы. В Москве его не покидало чувство острой тоски по Гале, и в то же время он был полон надежд. Два коротких мимолетных свидания… Только нотой она впервые пришла к нему домой и осталась…

Потом, отдыхая, она лежала в его объятиях, и они опять доверительно беседовали; она тихо гладила его волосы. У него пересохло в горле. Ее голова лежала у него на плече. Он сказал:

— Мне хочется пить. А тебе?

Она села. Он обнимал ее за плечи, словно не желая ни на секунду отпускать от себя, а она искала бокал на ночном столике. Потом снова склонилась к нему, положила обе руки ему под голову и приподняла ее, слегка сжав ладони. Ее волосы скользнули по его лицу; он почувствовал, как они слегка щекочут ему щеки. Она поцеловала его, а когда их губы соединились, он почувствовал во рту вино, которое она набрала из бокала.