Камен Калчев - Генеральная проверка

— Да, конечно.

— И далее, цитирую по памяти: «Коммунистическая партия призывает рабочих и малоимущих крестьян… — запомните, малоимущих, а не кого-либо другого! — сплотиться под ее знаменами», и так далее, и так далее. Понятно? Сказано яснее ясного!

— Я понимаю, но ведь факты…

— Тем хуже для фактов, Халачев! Помните, что сказал старик Гегель?

Халачев в изумлении широко раскрыл глаза:

— Товарищ Луканов!..

— Шучу, шучу, Халачев… Впрочем, над некоторыми вещами нам следует призадуматься… Нельзя, например, забывать, что в партии Стамболийского есть и кулаки, сосущие, как клещи, народную кровь. Нужно помнить и о разных темных субъектах с сомнительным прошлым, которые занимают в Земледельческом союзе ключевые посты. Есть и некоторые другие факты…

— Это верно.

— Ну и что?

Халачев молчал. Может быть, и сейчас секретарь по организационным вопросам шутит? У капитана пропало желание не только возражать, но и продолжать разговор. В конце концов, логика — одно, а истина — другое. И не всегда логика согласуется с истиной!.. Он огляделся, но не увидел ни одного знакомого лица. Все ушли. Луканов тоже куда-то заторопился. Парламентская сессия закончилась, всеми овладело какое-то каникулярное настроение. Наконец-то можно отдохнуть от сидения на вытертых скамьях, от склок и бесконечных речей, от непрерывных дрязг!.. Конец! Каникулы! Каникулы!..

В коридорах виднелись цилиндры и рединготы, сельские меховые шапки и штаны из домотканого сукна… Пахло чесноком и парижскими духами… Со всех сторон только и слышалось: «Летом опять будем вместе в Юндоле?» — «Мы сняли виллу в Чамкории…» — «Жена тащит меня в Варну…» — «Говорят, там есть смешанные пляжи». — «Неужели?.. Я тоже об этом слышал, интересно, куда заведет нас «Содом и Гоморра…» — «Ты видел этот фильм?..» — «Нет еще…» — «А ты куда, на свою маслобойню едешь?..» — «Мы пошли пить пиво во Второй Шуменокой!..» — «Я этому коту усы отрежу — опять он побежал к Кеве из цыганского кабаре…» — «Вертеп, бай Недялко!..»

Громко разговаривая и смеясь, депутаты медленно спускались по ступенькам и направлялись к фаэтонам. Кое-где виднелись и легковые автомобили, но они ждали министров и других высокопоставленных особ. Многие из покидавших Народное собрание, продолжая спорить, шли группами по залитому солнцем бульвару Царя Освободителя, вымощенному глянцево-желтой брусчаткой.

В толпе, выходившей из здания парламента, мелькнуло лицо Георгия Димитрова. Он был один и спешил. Дома его ждали родственники его матери, приехавшие из Самокова. Ему тоже надоели бесконечные парламентские заседания и прения, и сейчас он глубоко вдыхал свежий воздух и радовался солнечным лучам, ласкавшим его усталое, побледневшее лицо. Но не успел он ступить на тротуар, как почувствовал, что кто-то легонько стукнул его тростью по плечу. Он обернулся и увидел позади себя премьера Александра Стамболийского. Его удивило, что тот идет в толпе один, и еще более, что Стамболийский так запросто стукнул его тростью по плечу. Разница в возрасте между ними была не такая уж большая, Стамболийский всего на три года был старше Димитрова, и все-таки столь фамильярное обращение выглядело странным… Интересно, что за этим кроется?

— Так где же, дорогой друг, — спросил Стамболийский, — вы собираетесь отдыхать этим летом?

Димитров взглянул на него подозрительно. Стамболийский взял его под руку и доверительно продолжал:

— Я еду в Славовицу…

— Мы, видимо, останемся в Софии, господин Стамболийский… Может, на Витошу сходим или в Самоков съездим.

— А почему бы вам не приехать погостить ко мне в село?.. С женой и детьми…

— Детей у меня нет.

— Ну тогда с женой… В селе у нас очень хорошо!.. Арбузы чудесные, дыни новых сортов… Яблоки… Есть и бассейн для плавания — прямо во дворе виллы… Хорошо там!.. Будем купаться, беседовать, ругаться не будем… Обещаю!

— Благодарю вас, господин Стамболийский. Если удастся, непременно заеду.

Они шли в толпе, а впереди и позади них следовала охрана, расчищая дорогу. Так они вместе дошли до автомобиля последней марки, с клаксоном-грушей и опущенным верхом. Стамболийский предложил Димитрову подвезти его, но тот отказался — ему не хотелось, чтобы товарищи и соратники увидели его в машине с премьером. Тогда Стамболийский приказал телохранителям, неотступно следовавшим за ними, держаться подальше и пешком пошел с Димитровым до следующего перекрестка. За ними, вплотную к тротуару, медленно полз автомобиль. Прохожие в изумлении останавливались, завидев идущего по улице и оживленно жестикулирующего премьер-министра… Что все это могло означать?

Июньская жара заливала город. Из сквера напротив офицерского клуба доносился запах цветущих лип. Двое генералов, стоявших на балконе клуба, внимательно следили за идущими вместе партийными лидерами.

Что все это могло означать?

— Честно говоря, я не ожидал от вас такого выпада! — неожиданно начал Стамболийский, беря Димитрова под руку. — Никак не ожидал, особенно в такой момент!

— Вы сами вынудили меня к этому, господин Стамболийский.

— Когда я атакую правых, вам следует поддерживать меня, а не нападать. Помогать хотя бы молчанием…

— Господин Стамболийский…

— Вы меня очень и очень обидели…

— А что же нам делать, если вы выступаете против левых?

— Не отрицаю! Выступаю и буду выступать! Но вы должны знать, что я отношусь к вам гораздо лучше, чем к ним! Вы меня понимаете? — Он крепко прижал к себе локоть Димитрова и сменил шаг, чтобы идти с ним в ногу. Потом продолжил: — Гораздо лучше… Понятно? Это факт!

— Мы вам очень благодарны, господин Стамболийский, но пока вы на нас нападаете, они расставляют против нас сети. А вы этого никак не хотите понять!..

— Вы ошибаетесь, Димитров! Ошибаетесь! Сейчас это невозможно. Особенно после их поражения на последних выборах! Это исключено! Они как в рот воды набрали. Разве вы не видите?

— Боюсь, вы заблуждаетесь!

— Нет, нет! Сейчас, после нашего триумфа двадцать второго апреля, это немыслимо! Немыслимо! — Он отпустил руку Димитрова, посмотрел на него искоса и загадочно улыбнулся: — У нас везде есть свои глаза и уши, Георгий! Мы располагаем вполне надежной информацией. Что же касается царька, то он тоже у меня в руках, он совершенно беспомощен… От вас я хочу лишь одного — чтобы вы не критиковали нас…

— Но ваши люди постоянно нападают на нас, господин Стамболийский! И делают это повсюду — и в парламенте, и на местах. Как же мы можем молчать? Ваша «оранжевая гвардия» громит наши клубы, избивает и арестовывает наших товарищей, издевается над ними, а вы хотите, чтобы мы молчали!

— Да, у меня есть сведения о некоторых случаях произвола, но ведь не это главное в наших с вами отношениях, Георгий! Не это!