Юлия Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

А про ресторан и о том, как совместно выпивать — с таким разговором можно конешно нарваться на многие нарекания.

Но я продолжала вести все эти разговоры, и все вокруг возмечтали выпить совместно стаканчик винца.

Россия к этому времени окончательно сконцентрировалась на территории «Русского Самовара», и Любовь тоже стала туда подтягиваться.

В этом важную роль сыграл сам Каплан. Во-первых, он — настоящий РОСКОШНЫЙ МУЖЧИНА. Не хуже моего Захар Михалыча.

И по-англицки говорит с оксфордским акцентом.

Во- вторых, будучи типичным питерским шестидесятником, он сильно далек от идеи женского равноправия и потому всех женщин, находящихся в его ресторане, считал своим личным имуществом. И по этой причине — он их защищал от любых притязаний со стороны. Там в «Самоваре» — никогда мужчинам кадрить дам, не разрешалось. Выведут и все.

Поэтому там развелось столько самостоятельных Бедных девушек — девушкам как раз можно было все что угодно. И этот вариант многих устраивал. То есть — сначала ты ведешь, себя как полная… ФЕМИНИСТКА, флиртуешь, с кем твоей душеньке заблагорассудится, поешь и отплясываешь, а в случае чего — Роман Аркадьич — тебя завсегда прикроет. Хулиганов он не терпел — сам-то был страшный матершинник, но всегда говорил:

— Здесь достаточно одного человека с тяжелым характером.

Было очевидно, что хозяин «Самовара» любит в этой жизни три вещи:

РОССИЮ, БЕДНЫХ ДЕВУШЕК И СТИШКИ.

В результате этих любовей, и моих проповедей, там постепенно расцвела полная Феденькопротасовщина, Невечерняя Заря и Загадошная Славянская Душа.

Работницы топлессов и эскорт-сервисов из «Дяди Вани» частично перекочевали в «Самовар», некоторое колличество набриолиненной молодежи из «Рюмки» — тоже.

Саша Журбин молотил по клавишам белого рояля, и все пели хором:

Иногда он давал мне микрофон, и я одна пела что-нибудь задушевное:

«С одесского кичмана, бежали два уркана…», или

«Ваше величество, женщина, вы неужели ко мне?»

А то еще бывало:

«Я милого узнаю по походочке…», или

«Перестаньте летать надо мной, журавли!»

Петь я, с его помощью, все же немножко научилась.

Вот такое ЗАБУБЕННОЕ веселье журбинских дней, сменялось НУТРЯНОЮ Русскою Тоскою — когда работал Саша Избицер.

С Сашей никто не пел хором, но сам он пел так — что невозможно было слушать без слез.

…Девушку из маленькой таверны

Полюбил угрюмый капитан

За глаза пугливой серой серны

За улыбку и за тонкий стан…

И еще Вертинского и про «Товарищ, мы едем далеко…» пел Саша Избицер — потомок древнего раввинского рода, пианист из Малого Оперного.

Саша расцвел в Америке — там, в Питере, он прожил бы жизнь — так никогда и не узнав, что может быть, вот таким потрясающим шансонье.

Поначалу он был в ужасе оттого, что надо не только играть на рояле, а еще и ПЕТЬ. Перед пьяными купчиками! Ему — серьезному пианисту из Малигота.

И вообще приличному еврейскому дитяти, жизнь которого шла строго по определенному маршруту — Школа при Консерве, Консерва, Малый оперный.

Шаг влево, шаг вправо — считается побег. Если бы Саша нашел в Нью-Йорке более академическую работу — ну, например сразу сел бы куда-нибудь преподавать или даже играть в балетной школе, жизнь его наверное не слишком бы изменилась. Но в «Самоваре» с ним, конешно, случилось чудо. Сначала он пел Вертинского «под Вертинского», а все остальное и вовсе не понимал, как надо петь и зачем.

Однажды я пришла, а Саша в истерике:

— Что делать? Там пьяные гуляют, они мне дали СТО долларов и велели петь о Сталине! А я больше не знаю!

— Ну а, сколько ты уже спел? Десять спел?

— Восемь! Больше не знаю.

— «Карась» — он всегда «карась» — песня — десять баксов. Значит надо еще две. «Товарищ Сталин, вы большой ученый» ты им пел?

— Но им надо сталинские, а не антисталинские!

— А кто это оговаривал? Пой спокойно, а последнюю я сама спою.

Саша спел Алешковского, а потом я попросила его играть «Семеновну», и Оратория о великом вожде была закончена, на достаточно сильной ноте:

А кто скажет, что эта песня не про Сталина? Хорошая песня. Мама научила.

Саша в ужасе был. Ему казалось, что он герой повести Куприна «Гамбринус». Тот самый Сашка.

— Они пьяные! ПЬЯНЫЕ СТАЛИНИСТЫ! Они сейчас поймут, что мы над ними смеемся…

— Саша, они ничего тебе не смеют сказать. Они дали стольник, ты сыграл им 10 песен. Тут не Одесса 1914-го, тут Нью-Йорк 89-го. Демократия и вообще… еврейский город. Чего ты боишься? Ты свой «карась» отпел. Теперь пой, то, что хочется. Пой Вертинского спокойно.

…Не знаю, может в начале вечера они и были сталинисты, но к этому моменту они были уже обыкновенные, просто в жопу пьяные русские люди, и родная «Семеновна» привела их в такой восторг, что, уходя, они положили ему еще двадцатку. Саша ее трогательно презентовал мне на такси, и это было как всегда кстати.

Но бояться он после этого вечера перестал. А потом сам запел и русские народные и цыганские — как будто выдохнул однажды все свои страхи и комплексы…

А слава «Самовара» все росла и росла. И с любовью дело наладилось — она прочно поселилась в этом месте и то тут, то там вспыхивали ее очаги, разного вида — от банальных интрижек до матримониальных намерений.

Постепенно Большой нерусский Нью-Йорк тоже заинтересовался «Самоваром». Бродвейские актеры захаживали туда по ночам и, конешно, полюбили все, что там происходило.

В Нью-Йорке к тому времени подобное веселье бывало только в гейских барах (там и покруче бывало, как вы помните из предыдущих глав).

А тут — гляди-ка, так оттягиваются разнополыя, разнополовоориентированныя, да еще и разноцветныя! Бармен Боря — через своих балетных друзей, приучил ходить в «Самовар» негритянских актеров и певцов.

Это окончательно дополнило офигительный имидж Русской идеи и Славянской души. Очень знаменитый черный бродвейский бас пел «Подмосковные вечера».

Поля не сразу поверила мне, что «Самовар» это классное место. Она считала, что это что-то вроде бруклинских русских ресторанов — эдакая смесь Мюзик-Холла с привокзальным буфетом. Но однажды, я ее все же туда заманила, и на мое счастье, как раз пришел Джонни Депп.

Джонни Депп — актер всяких молодежных культовых фильмов: «Бойцовской рыбки» и «Аризонской мечты». Поля говорит:

— Гляди как этот русский парень за баром, на Джонни Деппа похож.