Юлия Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

— КОМИССИЯ — это что такое? Это когда в плен берут и пытают?

В общем, нелегкое капиталистическое детство. В Америке — уж вовсе без проблесков социализма — отбиваемся мы от лендлорда все больше смекалкой, а по закону отбиться — ну как на Пушкинской — тут, ребята, «четыре сбоку — ваших нет!». Частная собственность. Последний раз правда, старик, окончательно маху дал — двадцать человек определил на выселение, а когда из «Нью-Йорк Таймс» ребята спросили его — чего это он так, ответил:

— Тут у нас — капитализм. Я хочу с «пропертя» своего прибыль получать, а если этим вашим художникам что-нибудь не нравится — я им одно могу сказать:

ГОУ БЭК ТУ РАША!

И вот тут он сильно фраернулся, потому что в этом списке были, я — Бедная Джульетта, еще одна беременная армянка, ну и парнишка из Воронежа — мультипликатор с диснеевской студии, а остальные 17 человек —американцы и все народ заслуженный, известный. Несерьезно прозвучало предложение немедленно отправиться НАЗАД В РОССИЮ.

Вот она — Жидовская Россия. Не моя — Трофейная Русь, а Жидовская Россия, когда на 300 лофтов в доме приходиться 30, занятых выходцами из бывшей российской империи — людьми, которые говорят между собой по- русски. Народ — отовсюду. Латыши, чеченцы, башкиры, казаки, грузины… Еврей кажется я одна, но все мы — жиды, то есть некие 10%, объединенные общим языком и еще не поймешь чем — чем-то, что Свое-Наше, и каким- то непонятным образом эти 10% кажутся гораздо больше и активнее всех остальных, что в результате, привело хозяина к мысли, что дом целиком захвачен Русской мафией! По английски — РАШН МОБ.

И все у нее на службе — и управдом-итальянец, и дворник Шамир, и красавец —водопроводчик Родриго. А все оттого, что внутри «МЫ» нашего дома — Мы — художники с Первой стрит 111 — существует еще вот это второе «МЫ», с нашим русским языком, на котором так удобно выпивать латышу с башкиром, с нашим общим советским детством, с нашей причастностью к, на моих глазах, сложившемуся за последние пятнадцать лет, по всем жестко-жидовским правилам, РУССКОМУ комьюнити.

Когда-то такое комьюнити сделали себе поляки, точно следуя всем еврейским инструкциям, которые сводятся к старому октябрятско-пионерскому лозунгу:

Один за всех- все за одного.

(Отвечать тоже — одному за всех —это не самое трудное, и всем за одного — труднее.

«Ново Дзенник» — польская газета: жилье, черный рынок работ, похороны, невесты, прислуга — для СВОИХ, польский подводный Китеж-Град, скрытый от посторонних глаз — языком. СВОЕ-НАШЕ.

Ах, пане-панове… Конешно мы с поляками по-прежнему — Одной Судьбою — вместе пьем и поем русские песни в «Самоваре». А я им всегда пою польские —

по-польски. Из Евы Демарчик — про еврейскую девушку, которая полюбила богатого пана:

…О муй вымажены,

О муй вытускнены,

Не веш пшечеш о мне ты,

Же в мявом мястэчку

За тоби хто ж

Выпвакав з очи узи…

И еще нашу «Мурку»:

…Зле те быво, Мурка?

Зле те быво з нами?

Чичи не сторчава

Есчь и пичть?

Добжеш моя Мурка,

Доштае мы сами,

Конэц тэбэ, Мурка,

муши бычь!…

«Мурку» завез в Польшу СТАРЫЙ Лещенко. Когда началась война, и в лагерях стали формировать добровольные штрафные батальоны — поляки тоже пошли. И сделали «Мурку» строевой песней. Бывшие зека, милостиво превращенные в жертвенное мясо для войны — шли умирать под СВОЕ-НАШЕ — русскую песню, родной блатняк — под «Мурку».

…Кто че так жбунтовал

Женщина штродива,

До работы пошлаж

До в Чека?…

Адам Михник — знаменитый польский диссидент и в ту пору главный редактор «Ново Денника» однажды даже прослезился от моей «Мурки». Принес мне выпить, а я — полная умиления и прочих розовых соплей, говорю ему — ему поляку говорю:

— Я так люблю Польшу. Давай выпьем, чтобы евреи когда-нибудь вернулись туда…

Михник поставил бокал и говорит:

— Никогда я за это пить не буду! Выпью только чтобы они НИКОГДА туда не вернулись!

Выпил и ушел. Я удивилась, ну, думаю, и сволочь — песни, Бедная девушка, умиление чего ж он так впрямую резанул — неужто ТАК не любит нашего брата? У поляков спрашиваю, чего это он мне так ответил? А они смеются:

— Адам никогда не выпьет, за то чтобы евреи вернулись в Польшу! Адам — еврей! Но и мы — не выпьем. После того как с ними там поступили…

— Надо прощать. Все надо прощать. Все на что хватает сил.

— Тогда выпьем…

На самом деле, на прощение особых сил не требуется. Мне кажется, что силы как раз нужны на ненависть. У мужиков это лучше выходит. Ничего у Бога не вышло с евреями в Польше, эта гордая паненка уклонилась от дружеского группового изнасилованья, добровольного принуждения к сожительству и всех прочих форм мирного сосуществования. Не дала, одним словом. Ну и дура. Россия вытерпела и теперь родит нового Бога для всей земли, потому что позволила всем войти в себя, пройти по себе, влить чужое семя в Свое-Наше. От китайца до немца… (да не фашиста проклятого, а того — остзейского прадедушку с Большого проспекта!).

Но это там не вышло — в Европе. А тут дружат. Потому как все — жиды. Квартиры, работы, свои… ПЕРВАЯ ЗИМА.

«К евреям я хорошо отношусь. Я жидов не люблю» Классическая формула.

Жиды — это когда тянут СВОИХ. Не важно — умен ли талантлив — главное, СВОЙ!

Все мы там, в Нью-Йорке тянем СВОИХ — русских (евреев, башкиров, казахов и… весь остальной набор «Дружба народов имени товарища Кирова»). Ничего в этом хорошего нет.

Хорошо жить дома — вот тут на Большой Конюшенной, в родном Питере, и называться Коренным Населением. Это — счастье.

Да уж тут никому и в голову не придет назвать меня чужой. Все это ушло в область межэтнических шуточек — такое есть и в Америке.

Но ЧУЖИЕ, у которых есть СВОЕ-НАШЕ, там, это эмигранты первого поколения — растерянные люди с акцентом, плохо понимающие, куда попали и чего вокруг, и их дети, которые наблюдают маму-папу и понимают, что с ними что-то не так.

Вот и объясняйте после этого какой-нибудь Верке-казачке про жидов. Про которых она много хорошего слышала дома, в Ставрополе. А тут ей надо дочь устраивать в школу — горы бумаг, в телефоне черные, НЕ СВОИ чувихи хамят, как Совку и не снилось, там ведь простой принцип в этих хороших городских школах с экзаменом — вовремя сделать портфолио и узнать когда экзамен. Кто пришел — тот сдал. Информация — одно из главных сокровищ современного мира. Я ей помогла впилить Машку в приличную школу, а потом она уж мне рассказывала, как помогает другим нашим бабам, чтоб не зевнули. В результате в этой Ля Гвардии учатся толпы русских детей. Опять Рашн Моб, что ли?

Нет это мы с Веркой.

Я даже не пытаюсь судить хорошо это или плохо. О, кей — плохо. Стыдно. Но плохо ли, стыдно ли устроен мир, в котором все время, не отдельные любознательные путешественники, а огромные этнические группы, срываются с места и прутся куда- то: от смерти или на заработки — то бишь опять от смерти —