Юлия Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

Обидела Русского поэта, а главное Бедных девушек — нежных голубок. Конешно Бог, посмотрев на это, решил, призвать меня к порядку. Он подумал: «Я тебя люблю, но ты — редкая сука, Джульетта. Ладно, будет тебе Старый дед…»

И ровно в ту минуту, когда я закончила свой монолог, в аэропорт Кеннеди влетела крупная Курица, несущая в своем чреве На Меня Управу — СТАРЦА АЛЕШУ…

Все беды оттого, что Девушка я — Бедная. Если бы я приехала на это несчастное парти к Глузманам, как все остальные люди — я бы конешно так не расстроилась. Все остальные люди сели в автомобили, нажали на газ и поехали. А я — сначала — на сабвее, на какую — то неизвестную станцию, потом на электричке, потом пешком до того места, где есть такси и потом еще вскладчину с парой других Бедных девушек — ДОЛГО на такси.

И все для того, чтоб увидеть Дедушку Русского Рока, Гад-Фазу Русского Бит-дженерейнш, Живую Легенду Русского Парижа — Великого Мага и Волшебника — Старца Алешу.

Были у меня на его счет тайные планы. Было ясно, что, став знаменитой — я уже могу рассчитывать на кого-то, не просто так себе мужчину, а, по крайней мере, на кого-то САМОГО КРУТОГО, и надо только точно определить — который САМЫЙ КРУТОЙ то будет? В общем, на никогда не виданного мною, заморского гостя Алешу я сильно рассчитывала. Это был мой «Контрабас по рассказам. Виталик Федько, глава фольклорного ансамбля «Усвяты», в молодости играл на контрабасе, который купил в деревне у одного мужика. Мужик, контрабаса никогда не видал, но люди рассказали ему, что это — такая большая скрипка, он все понял и сделал!

Вот и у меня в голове сделался огромный удивительный контрабас — СТАРЕЦ АЛЕША.

И я пилила черти сколько, чтобы поглядеть — нельзя ли его как-нибудь к любви приспособить. Приезжаю наконец, полностью обессиленная дорогой, и тут подводят ко мне под уздцы (оговорка по Фрейду! Под руки — потому как сам уже идти не может) —

маленького пьяного старичка. Еще и полуголого — на нем только штаны и кожаный жилет нараспашку. Голова обрита, борода клочна. В глазах — лукавинка. Вокруг глаз — добрые морщинки. Какой — то хуев Ленин, чтоб не сказать больше! Чтоб не сказать — Санта Клаус!

Как из такого сделаешь — НАСТОЯЩУЮ «РОКОВУЮ ЛЮБОВЬ» ИЗ НАСТИНОЙ КНИЖКИ?

— Познакомься, это Алеша.

Я полностью расстроилась. Щелкнула его по голому животу прямо в пуп и говорю

— Привет, Алеша. А песенки- то я пишу получше тебя.

Старичок перестал улыбаться и говорит:

— По причине твоей наглости, я тебя, девушка трахать не хочу и никогда не буду, сколько ты меня не уговаривай.

После этого Алеша повернулся ко мне спиной и стал рассказывать Надьке Арендт, какие у нее красивые ноги…

……………………………………………………………………………………………………………………

— Она всюду ходит с этими своими ногами — Надька! Я бы тоже могла С НОГАМИ прийти, а я в длинном приехала! Думала так романтичнее — чего ноги-то сразу пихать. Ехала, ехала, а он Надьке:

— Какие у вас хорошенькие ножки!

Как приказчик… Все равно теперь придется жить с этим Алешей…. Кормить его придется… Интересно что он ест? В песне у него написано:

Поймать меня не стоит труда,

Кормить — большое мученье…

Придется с ним теперь жить… Может ничего? Поэт — мусора должно быть немного… Сидит себе в уголку — пишет стишки. Ну, съест яблочко, выпьет чайничек вина и пишет себе дальше.… Как-нибудь проживу…

— Юля, ты о чем? С каким Алешей тебе жить придется? Ты что спятила?

Ирка в очередной раз поняла, что я спятила — это тоже абсурд — ясно же что спятить можно только единожды…

— Зачем тебе с ним жить?

— Придется. Зачем не знаю, но точно придется. Откуда-то я знаю — ПРИДЕТСЯ…

Откуда-то я точно знала, что придется мне жить со Старцем Алешей, но почти сразу догадалась, что и в этот раз все выйдет — КАК ВСЕГДА.

Ну… в ЭТОМ смысле. То есть опять НЕ ВЫЙДЕТ. Людям я даже не пыталась об этом рассказывать. Ну что я им буду рассказывать подробности о моем Мелком Бесе? Так они ж все, блин, атеисты! Пару раз я сказала, что не жена, мол и даже не любовница — ответ был сразу один:

— Эх, Леха! Совсем значит допился, старый…

Ну и на хрена такое нужно?

А между тем, пока я жила с Алешей все говорили:

— Расцвела, ты мать! Оно и видно, что тебя наконец трахают. Да уж, Леха — он не выдаст…

Как-то не хотелось на это возражать, пускаться в долгие объяснения о судьбах русских поэтов в изгнании… Тем более любовь у нас была самая настоящая. Полностью из книжки «Роковая любовь». Хоть и без ебли, но с дракой! Все как положено.

Драка не из ревности вышла, а из Дремлюги.

Дремлюга — герой Пражской Весны — ну когда шестеро вышли на площадь протестовать против наших танков в Праге. Алешу сильно тронуло дремлюгино Героическое Русское Прошлое, и также его привлекло дремлюгино Ремонтно-Строительное Американское Настоящее, мы как раз уже отстроили свои 1000 футов в Джерси-Сити, и Алеша приступил к созданию очередной коллекции деревянных монументальных скульптур. Я ведь в своих предсказаниях немножко ошиблась — ел Алеша и вправду как малое дитя, да и пил не слишком много, по крайней мере, раньше четырех никогда не начинал, но вот насчет мусора и сидения в уголке — это я немножко перепутала. То есть, иногда он и впрямь сидел в уголке и писал стихи, но по жизни — Алеша оказался художник и даже хуже того — скульптор. Ну — от которых самый мусор. Скульптор — МОНУМЕНТАЛИСТ! Пришлось конешно, Квинс бросить и переехать в город-спутник Большого Нью-Йорка — Джерси-Сити.

В специальный дом, где нелегально живут художники со всего мира. Снимают мастерские, проводят горячую воду и живут, чего запрещено. Еще и детей рожают и купают их в удобных индустриальных раковинах. Объединились в организацию и отбиваются каждый раз, когда ленлорд хочет всю эту лавочку разогнать и продать дом под компьютерный склад. Тут нас начинают защищать мэр и депутаты. Мы объявлены Достопримечательностью Города. И район, в котором стоит наш знаменитый домик — бывшая табачная фабрика, 111 угол Первой и Вашингтон, объявлен Районом Художников. Депутаты каждый раз говорят лендлорду, что он может этот дом применять на свое усмотрение, но только для нужд художников, а под склад не может. Когда лендлорд пытается начать выселять нас по одному, подымается совсем уж дикий скандал — пресса и все прочее. Раньше он нас все время пытался поймать на том, что мы там живем. Время от времени приходила какая-то комиссия. Проверять есть ли у нас кровати и газовые плитки. Тогда детей уводили прямо с утра. Дети в доме были, как и во всей Америке — разноцветные.

Маленький Саша Бродский — сын московского Саши Бродского — того, который раньше был бумажный архитектор «и Уткин», вырос между нашим домом в Джерси-Сити и такой же, самопостроенной мастерской в Москве. Бедное дитя к шести годам было твердо уверено, что такие вещи как ванна, газовая плита или, например паркет — это бывает только у бабушек. А вообще — люди живут в мастерских среди разных деревянных и глиняных глыб, моются в удобных раковинах, готовят на плитках и так далее. А когда КОМИССИЯ… при нем целую неделю обсуждали приход комиссии, шутили всякие взрослые шуточки, типа детям надо пластырем рот залеплять, потом в назначенный день, подняли его рано и повезли куда-то в гости. Вечером Маша его укладывает спать, а он говорит: