Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

Может ли законченный материалист, даже не задумывающийся о существовании Бога, другого мира, вечности жизни, стать другим? И может и, как правило, в большинстве случаев только так и происходит. Насколько это редко или часто? Господь говорит нам, одна спасенная «овца» гораздо ценнее для Него, чем 99 праведников, вряд ли отмечая, тем самым пропорции, ведь если обратиться к «Пятикнижью» Моисея, то заметим страшные цифры: из шестисот тысяч мужчин, покинувших Египет из пустыни вышел только трое: первосвященник Аарон и двое из двенадцати разведчиков земли обетованной — Иисус Навин и Халев, даже самого Моисея — величайшего пророка, Господь оставил с недостойными спасения.

Может быть, поэтому и не верится нам в то, что это возможно?

Времена меняются, хотя Господь всегда был, есть и будет Тот же. Сегодня, говорят святые, человек может спастись скорбями. Хорошо, думая на эту тему, ориентироваться на распятых со Христом разбойников. Их было двое, но спасся один, сделавший только один замечательный поступок — раскаялся! Случается и мы раскаиваемся, даже исповедуемся и причастимся, но после, как-нибудь потом, обыкновенно в суете забываем продолжить, тонем в прежнем, в лучшем случае откладывая на потом, а то и вовсе забываем. Но случается и другое — Бог видя в чаде своем потенциал, оценивая даже еле мерцающее намерение, делает шаг первым, ставя его в такие условия, в которых очевидность Истины заставляет в одночасье человека не только уверовать, но и всю оставшуюся жизнь только и делать, что следовать искуплению.

Так забеременевшая женщина вынуждена перестраиваться, претерпевать, проходить, либо с упованием на Бога, либо жутко переживая, либо плюнув на все, не имея совести и доброго сердца, так далеко и сильно, что и ребенок, как плевок, остается на дороге ее жизни, где-то позади, брошенным и никчемным — вроде бы был, а вроде бы и не был.

Господь дает нам постоянные примеры, расставляя знаки, ставя перед очевидностью верного и спасительного выбора лицом к лицу, но мы слепы и эгоистичны, что говорить, когда и верующий может выбирать между молитвой и сигаретой, которую сейчас хочется выкурить — Бога не любит и боится, а вот штрафа за курение в неположенном месте опасается! Именно для этого случая читаем в Евангелии: «Верую, Господи, помоги моему неверию!» * (Святое Евангелие от Марка Гл.9, Ст.24).

И апостолы не только верили, но и знали, но разбежались в растерянности, потеряв вместе с Распятым Христом веру, лишь Его появление по воскресению и сошествие Духа Святого на каждого, вернуло и укрепило в них это настолько, что и сама мученическая смерть воспринималась ими, как сладчайшее счастье.

Нет, не понять это современному человеку, покуда, даже уже и пришедшее к нему раскаяние, не будет освещено вынужденными испытаниями, в которых могут раскрыться его духовные очи, а страх Божий очистит сердце от скорлупы невежества, грязи привычек и страстей, показав каково это жить даже в «аду» на земле, имея в душе спокойствие, а в сердце уверенность — верно, ибо по себе это знаю…

Буслаев и хотел бы подобное объяснить своим сокамерникам, выслушавшим внимательно историю его, а нет в тюрьме более любимого времени препровождения, как рассказывать и слушать, но сам знал, что пока не способен объяснить и малой доли, произошедшего с ним, лучше молчать, как и многом из того, что касается отношений человека с Богом.

Все перечисленное, свалившееся на него в течении последней недели, не подъемно обычному человеку, да и никакому, но именно его Господь выбрав, ослепил, открыл очи духовные, увидевшие мир духов, при том, что привычный нам, ему еще памятен был.

Как же так — спросит читатель, а душа, побывавшая на мытарствах, а Ангел, позвавший ее? Отвечу просто, что бы и понять легче было. Чудны Твои, Господи! Что есть совесть? Ни тот ли портал, что соединяет наше духовное с нашим же материальным? Ее ни купить, ни уговорить, ни переубедить, только заглушить. Но если голос ее определяющ и могуч, то ничто не в состоянии опрокинуть уверенность человека и нескончаемы сила и воля, преодоляющие все.

Мы часто думаем, что это наше второе «Я», и не ошибаемся. Чем же еще могут быть наши душа и дух, как ни хранителями нашей личности, как ни хранители чистоты нашего ума — линзы, пропускающей свет в зависимости от его прозрачности. Пока существуют плоть и мозг, некуда деться и прежней личности, но Господь видит нас в любое время нашей жизни и тем более после нее. Показав нам наше спасение в вечности, он придает нашей совести идеальное звучание, а то место от куда она звучит, занято нашим Ангелом — хранителем. Часто голос уже спасенной души человека, увещевает его еще при жизни, присоединившись к голосу Ангела, слившихся в звучании его совести. Разве не поверите вы себе, говорящему из Вечности?

Мы всегда узнаем, еще издалека голос матери, отца, ребенка, любимого человека, помним интонации их и после того, как они покидают нас, до самой своей кончины, так неужели мы не узнаем свою душу, изобразить которою не в состоянии ни один бес. Да, читатель, твоя мысль верна: иногда, слыша его, мы понимаем, что звучит он совсем не из мест блаженств, но из ада — кем же нужно быть, чтобы не прислушаться к нему, не откликнуться на акт милосердия Божия, отвергнув в Его милости свою же помощь, заглушив свой же вопль?!..

Как просто сказать страждущему: «Уповай на волю Божию», но научиться этому едва ли без воли самого Бога возможно, от того и не понимает почти весь мир о чем эти слова, и как можно иметь мир душе под тяжестью не прекращающихся стрессов сегодняшней жизни.

Увидевший же причину своей вины и цель попущенного на него несчастья, не может возжелать искупления мерзости прежней жизни, тем более осознавший краткость оставшегося для этого времени, а значит и минуты лишней нет. Вот тут и приходит, не по заслуге человека, конечно, а по милости бесконечной Творца, видение себя настоящего, с нагромождением базисов и надстроек оправданий, обусловленных гордыней и эгоизмом, обоснованных тщеславием и многим другим, что только лишний груз на пути искупления и помеха при необходимости делать выбор за выбором. И как же сложно на бешенной скорости прохождения сегодняшних стезей не ошибиться, где Богу угодное дело, а где вновь подделка в виде благого намерения, которыми сплошь дорога в ад вымощена.

Пройдя подобное обновление человек стремиться изо всех сил к этой новой цели, да не все с этим согласны — воинствующий дух злобы имеет свои планы на любую душу и тем более жестокие, чем ближе они к Богу и спасению…

Как только задумывался Буслаев, так сразу чувствовал возросшим в нем чувстве духовности, кроме поддержки и защиты Ангела своего хранителя, присутствие потусторонних недобрых сил, это учило его не обращать внимание на помыслы бессчетные и вредные для еще не укрепившейся обновляющейся души. Тут же понимал он пользу своей физической слепоты, отсутствие которой подключало не привычные, а вновь обретенные механизмы. Тем меньше влияли на него искушения материального мира, но все больше он всматривался внутрь себя, находя здесь непроторенные дороги и завалы с тайнами, скрывающие правду о нем самом, с чем жутко было признать и согласиться.