Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

И хотя пресса все же не могла отучить многих из них грабить родное войско, зато она вынуждала их бояться разоблачений и действовать с оглядкой. Бояться стали больше, но воровать не стали меньше…

Некоторые газеты критиковали министра обороны, нередко переходя все грани приличия. Особенно отличался в этом «Московский комсомолец». Вскоре после убийства Дмитрия Холодова в газете появился одиозный материал «Паша-мерседес — вор должен сидеть в тюрьме».

Грачев подал в суд на автора статьи — заместителя главного редактора «МК» Вадима Поэгли. Когда же начался судебный процесс и Грачев получил повестку, он проигнорировал ее. И тогда газета опубликовала заметку под заголовком «Представитель мира пернатых не явился в суд».

Но министр не явился в суд ни по второй, ни по третьей повестке. После этого судья Ольга Говорова постановила «подвергнуть гражданина Грачева приводу в суд в сопровождении милиции».

25 октября 1995 года сотрудники 169-го отделения милиции Москвы должны были исполнить это решение судьи, которое сразу же вызвало много саркастических реплик в СМИ.

Грачев допустил грубейшую тактическую ошибку, вступив в откровенную конфронтацию с судом и позволяя газетам на разные лады изгаляться над собой по этому поводу. Пожалуй, немалая часть вины в этом была на совести пресс-секретаря министра Елены Агаповой, в обязанности которой входило налаживание нормальных отношений Грачева со СМИ. Позже Павел Сергеевич признается, что одна из самых его больших ошибок за годы работы на посту министра заключалась именно в том, что он не сумел найти взаимопонимания с прессой.

И я был поражен, когда, вместо того чтобы быстро выйти из зоны критического огня прессы в связи с отказом явиться в суд, Грачев раздул конфликт, публично заявив, что к Фемиде он все равно не явится, поскольку в суде «разыгрывается шоу», на котором его, пострадавшего, журналисты хотят сделать посмешищем. Советники у министра были негодные.

Только глупые люди могли рекомендовать ему делать неуклюжие заявления, которые сильно вредили его имиджу. Там, где надо было промолчать, Павел Сергеевич «высовывался» и вызывал на себя кинжальный огонь некоторых недолюбливавших его газет. Там, где надо было сделать выверенное во всех отношениях заявление о том, что он является законопослушным гражданином и строжайшим образом исполнит решение суда, Грачев, наоборот, бросал совершенно ненужный вызов суду…

Иногда министр совершал поступки, которые были больше присущи бездарным московским певичкам, испытывающим дефицит внимания прессы к себе: они постоянно искали повод, чтоб вляпаться хоть в какой-то скандал, но лишь бы быть на слуху. У меня создавалось впечатление, что Павел Сергеевич иногда так «заводился», что не просчитывал последствия своих заявлений.

Я был ошарашен, когда министр сообщил агентству «Интерфакс», что в день вызова в суд будет находиться в командировке в Греции. Это мгновенно вызвало в некоторых СМИ новые желчные реплики с явным намеком на то, что-де П.С. «умышленно прячется от правосудия за границей».

Все это вызвало раздражение в окружении Ельцина, которое дало понять Павлу Сергеевичу, что надо найти способ нескандального выхода из положения. Ему откровенно намекали, что для фаворита президента, который дал ему титул «самого сильного министра», неприлично быть объектом критики.

Дошло до того, что в ситуацию вмешался сам Ельцин: он приказал Грачеву отложить поездку в Грецию и урегулировать отношения с судом.

У нас на Арбате многие высказывали опасения, что судебная тяжба Грачева с «МК» продлится не один месяц, а в ходе ее могут всплыть такие побочные факты, что вопрос об освобождении Грачева от должности созреет в аккурат к пику президентской выборной кампании. Таким образом, ссора министра с «МК» приобретала серьезный политический оттенок.

Думаю, что по этой причине Павел Сергеевич тогда в весьма резкой форме отчитал своих придворных советников за то, что они избрали неверную тактику разрешения конфликта.

Грачев наверняка не исключал, что в ходе слушаний в суде пресса получит возможность ознакомиться с доводами Поэгли о том, почему он посчитал военного министра России вором. Журналист «МК», как и его адвокат Генри Резник, основательно подготовились к судебным слушаниям. Они располагали увесистой кипой документов, несущих в себе такой разоблачительный заряд, после взрыва которого Грачев из пострадавшего мог превратиться в подсудимого.

Ходили разговоры о том, что в тех документах речь шла не только о «Мерседесе», приобретенном для Грачева в ЗГВ на деньги, предназначенные по указу Президента РФ для строительства жилья военнослужащим (такое правонарушение тянуло на серьезное уголовное дело), но и содержались другие компрометирующие материалы.

Советчики Грачева искали выход из положения: опасность погрязнуть в разоблачительных судебных разбирательствах с «МК» была очень реальной. Один из наиболее приближенных к министру генералов, начальник Главного управления воспитательной работы МО Сергей Здориков, приступил к реализации плана «выхода из кризиса»…

Здориков, судя по всему, сумел подобрать ключи к главному редактору газеты «Московский комсомолец» Гусеву. Павел Николаевич был приглашен в знаменитую баню (о, эти бани!) придворной Таманской дивизии, где, говорят, и проходил поиск консенсуса.

По замыслу инициаторов этой акции процесс припари-вания Гусева должен был завершиться торжественным вручением ему комплекта камуфляжной войсковой формы. Но порученец главного армейского воспитателя забыл подарок в своем рабочем кабинете, что вызвало яростный генеральский гнев.

Хотя давний сослуживец, работавший в аппарате генерала Здорикова, по большому секрету сообщил мне, что ящик с амуницией для Гусева был якобы забыт в ГУВРе специально.

По его версии, главного редактора «МК» после баньки должны были привезти на Арбат в состоянии приличного подпития, чтобы расширить круг свидетелей. Просачивалась информация и о том, что теплый вечер в бане Таманской дивизии и момент вручения подарка главному редактору «МК» были даже тайно сняты на видеопленку.

Таким образом, по замыслу идеологов акции Гусев оказывался «на крючке». Следовательно, уже тогда можно было ожидать, что конфликт «МК» и министра скоро пойдет на убыль и стороны снимут претензии друг другу. Более того, разрабатывался трогательный сценарий примирения сторон, в ходе которого Грачев и Гусев должны были официально принести искренние извинения друг другу. Один — за то, что в свое время высказал циничную версию о самоподрыве Дмитрия Холодова на «чеченской игрушке», а другой — за «необоснованные обвинения» военного министра в воровстве и других прегрешениях.